Другая часть шведов на Охте напала на запорожских казаков и принудила их переправиться на левый берег, но подошли наши две шнявы и заставили неприятеля снова укрыться в охтинском лесу.

В июле 1705 флот адмирала Анкерштерна в 24 вымпела опять подошел к Котлину, старались подавить толбухинские батареи, но успеха не имел. Тем не менее, высадил десант в 2 тыс. штыков. И тот был разгромлен в боях 14 и 15 июля – шведские потери составили около 600 чел., убитыми, утонувшими и пленными, о чем и английский посланник сообщил в Лондон. Наши потеряли 29 убитыми. Анкерншерн даже приказал стрелять с кораблей в свой десант, чтобы предотвратить его бегство.[55]

16 сентября шведы снова подходили к Котлину, но на укреплениях было уже 60 пушек – убоявшись, неприятель новых попыток высадки не предпринимал, однако до конца навигации простоял в виду Котлина. Затем желто-голубые ретировались несолоно хлебавши.[56]

Уже после этого прибыл в расположение русских посланник от шведского адмирала Анкерштерна с подарками для пленных шведских офицеров, «пожитки и рухлядь». Вообще обращение с пленными у нас отличалось большой мягкостью; не сравнить с тем, как шведы обращались с русскими пленными, особенно взятыми во время саксонской кампании. Так после победы при Фрауштадте шведы просто перекололи всех русских пленных. А несколько десятков отпустили, но отрезали им по два пальца на правой руке.[57]

Вернемся к делам строительным – Адмиралтейство было заложено в ноябре 1704 г. «Сей верфь делать государственными работниками или подрядом, как лучше», – указал Петр.

И работы производились, в основном, подрядным способом князьями Романом и Борисом Мещерскими. Переправившиеся в июле 1705 через Неву шведы Майделя уничтожили кирпичные заводы, снабжавшие стройку, разбежались там и рабочие, занимавшиеся лесозаготовками для нужд верфи – в общем, дело серьезно замедлилось, но не остановилось.

В землю забивались семиметровые сваи, а для защиты верфи надлежало возвести пять бастионов, земляной вал и ров, что будет обнесен фашинами.

К зиме 1705/1706 все необходимые для верфи сооружения были закончены, и даже построены защитные фортификации. Однако на смену земляным укреплениям стали сразу ставить каменные. Было забито еще две тысяч свай, которые стали основанием у каменных больверков высотой более 2,5 м.

Собственно, после постройки Адмиралтейства у города было уже три крепости – Кроншлот, Петропавловская и само Адмиралтейство.

Перед Адмиралтейством была открытая площадь, на которой не разрешалась городская постройка и зеленые насаждения, дабы не стали они укрытием для противника. Впоследствии там разбили Александровский сад.

И было в Адмиралтействе десять эллингов и стапелей.

В 1706 Адмиралтейство спустило на воду первый корабль – восемнадцатипушечный «Прам». Кстати, Петр и работал мастером на верфи, и был конструктором кораблей – построенный им шестидесятичетырехпушечный «Ингерманланд» обладал отменными мореходными качествами: скоростью хода, маневренностью, остойчивостью. А всего царь знал четырнадцать ремесел. Как написал впоследствии Пушкин: «То мореплаватель, то плотник».

24 июля 1706 неугомонный Майдель с двухтысячным отрядом перешел через Неву выше Охты, оставив заставу у ее устья. Застава была разгромлена майором Дедютом, который перерезал коммуникации шведского отряда с Финляндией, и Майдель уже 1 августа, переправившись на правый берег, утёк кружным путем в Выборг…

Безопасность города и в скором времени столицы должна была обеспечиваться продвижением русских войск по Балтийскому побережью. В июле 1704 был взят Дерпт – основанный князем Ярославом как город Юрьев – спустя 480 лет после того, как его захватили немецкие крестоносцы, истребив всё его население. В августе после тяжелого штурма стала вновь нашей Нарва (Ругодив русских летописей) – Россия вернулась туда через 123 лет после утраты этого города на конечном этапе Ливонской войны, когда шведы уничтожили в нем 7 тыс. русских горожан. В августе 1704 был освобожден Ивангород, после 90 лет шведской оккупации.

И, безусловно, для обеспечения безопасности нового города надлежало взять Выборг, где была база шведских сухопутных и военно-морских сил.

Подготовка похода на Выборг началась в августе 1706. 4 октября царь выступил в поход вместе с петербургским обер-комендантом Романом Брюсом, с 13 тыс. пехоты, 5 тыс. регулярной кавалерии и 2 тыс. казаков, однако поход окончился неудачей уже через месяц. Ввиду господства шведов на море. Притом русский отряд под началом гвардейского сержанта Шепотьева на пяти лодках удачно пробрался в Выборгский залив и ночью захватил неприятельский бот «Эспери».

Тем временем серьезно осложнилась внешнеполитическая ситуация. Август II, cильно побитый Карлом, заключил сепаратный мир со шведским королем, отказавшись и от польского трона, и от союза с русскими. Престарелый Людовик XIV любезно соглашался на посредничество в переговорах между Россией и Швецией, но первым требованием Карла было возвращение ему Приневья – Ингерманландии. Впрочем, вскоре Карл добавил жару и стал говорить, что переговоры о мире будет вести в Москве и даже собрался сажать там на трон поляка Якова Собеского. К тому же начались бунты на Дону и в Приуралье.

Осенью 1707 Карл вышел из Саксонии, хорошо пополнив запасы за счет побежденных; и с войском, в коем было 20 тыс. пехоты и 24,5 тыс. конницы в декабре двинулся в Литву.

Вдобавок 8 тыс. шведов находилось в Польше, 16 тыс., во главе с Левенгауптом, у Риги, 12 тыс. с Либекером у Выборга.

В августе 1708 Либекер двинулся из Выборга к Колтушам, расположенным на равных расстояниях от устья и истока Невы, куда пришел 27-го. В тот же время в виду Кроншлота появился шведский флот, 22 корабля. 30-го августа часть шведов переправилась на левый берег Невы ниже впадения притока Тосны. Во время переправы основных шведских сил на понтонах, туда подошли две русские бригантины. Впрочем, они были повреждены огнем вражеской артиллерии и шведы продолжили беспрепятственно переправляться. Не смогли помешать их переправе и подошедшие по суше 400 русских драгун и примерно столько же нашей пехоты.

Однако шведские интенданты по обычаю своему полагались на мародерство припасов у местного населения, и поскольку таковых не оказалось, у скандинавов сразу начались проблемы с довольствием. Подвоза из Финляндии не было, ввиду того, что русская конница хозяйничала на коммуникациях. Из шведской армии резво побежали саксонцы, обязанные там служить по мирному соглашению Карла и Августа. Либекер двинулся к Дудоровой мызе, надеясь найти там припасы. Однако и там с этим оказалось туго. Лишь в Копорском уезде ингерманландские финны оказывали некоторое содействие шведскому войску провиантом и лошадьми, шпионили на шведов, да и постреливали по нашим драгунам и казакам.

Дело для шведов кончилось конфузией. 29 сентября Либекер двинулся из-под Копорья к Сойкиной мызе, около которой стоял шведский флот, велел перестрелять всех лошадей и приступить к посадке на корабли. Подошедшему генерал-адмиралу Апраксину с пятью батальонами пехоты и 2 тыс. драгун осталось только разгромить вражеский арьегард, засевший в земляном укреплении, где 900 шведов было уничтожено, а 157 пленено. Наши потеряли 57 чел. Было также найдено 6 тыс. конских трупов.[58] Но, можно сказать, за лошадок швед ответил.

Собственно, это оказалось последней крупной вылазкой шведов в Приневье. Ибо основные шведские силы были разгромлены в сражениях 28 сентября (9 октября) 1708 у Лесной и 27 июня (8 июля) 1709 г. под Полтавой. Шведской короне поплохело и ей стало совсем не до Приневья.

Напомним, что под Полтаву пришел победоносный шведский король, который не проиграл ни одной битвы, и маршрут к Москве через тучную Малороссию был выбран им как наиболее удобный для мародерства и прочих видов снабжения его армии. Но сперва сама Полтава, где стоял русский гарнизон полковника Келина, оказалась крепким орешком. А потом шведская армия понесла страшное поражение у Полтавы, и была добита у Переволочны, то есть переправы на Днепре. Здесь большую роль сыграл русский отряд, который в апреле прошел с гребной флотилией по Днепру, взял этот городок, в котором сидела тысяча мазепинцев, и сжег всё деревянное, что могло бы сгодиться для постройки плотов. У Переволочны десятитысячному отряду Меншикова и Голицына сдалось 16 тыс. шведов. В итоге, потери шведов убитыми оказались в семь раз больше, чем у русских, и не менее 20 их тысяч попало в плен. Притом в полтавском сражении участвовала только первая линия русской пехоты, около десяти тысяч человек, которых было меньше, чем шведских войск, введенных в бой.