— Есть у меня на примете одно место… — задумался Жека, прикидывая варианты. — Поехали в русский квартал… Он правда, рано или поздно пойдёт под снос, но не сейчас. И мы можем потом выкупить эту землю.

— Это где мы были что ли? — Сахариха сбросила халатик и осталась совсем голая. — На чём поедем? На той развалюхе, которая в подвале стоит? Ты ж с похмела. Поймают мусора, не отвертишься. Лови! Позвони ему. Хотя он тоже, наверное, с похмела, судя по состоянию, в котором был вчера.

Сахариха бросила Жеке визитку с номерами Олега.

— Не, Свет! — решительно отказался Жека, бросив карточку на журнальный столик. — Это дело наше с тобой. Другим знать об этом необязательно. Пока необязательно. Закажем такси в приличной фирме на целый день. И все дела.

Жека смотрел на голую Сахариху и впервые в жизни стеснялся, что сейчас ему абсолютно не хочется секса. Вот ещё бы пивка, это да, хорошая мысль. Впрочем, Сахариха и сама не дура была, поэтому по-быстрому сделала лёгкий макияж, лёгкую завивку и оделась в свой нынешний наряд — джинсы, майку и кожанку.

— Я пойду красивая, а ты пойдёшь как бомж! — заявила Светка. — Твой шмот можно было бы отдать в стирку… Но тогда тебе придётся идти в трусах!

— Пойду так, как ходил в клуб! — решил Жека. — Никому я тут не нужен. И прихорашиваться, кроме тебя, мне не перед кем…

— Но нам нужна приличная деловая одежда! — возразила Сахариха. — Ты же не можешь ходить и заключать договоры, одетый как бомж! Заедем на обратном пути в какой-нибудь модный магазин, прибарахлимся костюмчиками.

Фирма, в которой Светка заказала такси через метрдотеля, была солидная. Приехал семисотый чёрный «БМВ» с пожилым водителем-немцем в костюме, образцом респектабельности и надёжности, как «бумер», которым он рулил. Жека сначала усадил на заднее кожаное сиденье Сахариху, как истинный джентльмен, распахнув дверь, потом сел сам и объяснил водиле, куда ехать. Хотели по наитию определить место, где открыть ресторан. Первое впечатление, как правило бывает и самым верным.

— Тут ошибиться невозможно! — заявила Сахариха. — Я сама найду то, что нам надо! С первого взгляда!

— Езжайте медленно, уважаемый герр! — попросил Жека водителя. — Мы во Франкфурте недавно и хотели бы поподробнее рассмотреть красоты города. Особенно нас интересует район около делового центра.

После того, как закончился деловой район, водитель сбавил скорость и степенно покатил в крайней полосе, попутно объясняя историю окружающих улицу зданий. Был он городской старожил, говорил про родной город много и с удовольствием.

Посмотреть тут и в самом деле было на что. Вдоль постепенно сузившейся улицы тянулись трёх- и четырёхэтажные дома с крутыми двускатными крышами и небольшими балкончиками. Жека сразу представил, как с этих балкончиков почтенные фрау и милые фройляйн бросали цветы гитлеровскому параду. Вот такое мимолетное впечатление возникло. В целом этот квартал походил на построенный в 20-е годы. Считался он респектабельным, и на первых этажах квартировало много мелких и до безумия дорогих кафе, бутиков и причудливых лавчонок. Место смотрелось достаточно привлекательно, но дома были понатыканы в небольших промежутках друг от друга, да и помещений нужного размера не виделось.

Чуть подальше к окраине местность стала чуть попроще. Между респектабельной частью города и небольшим кварталом Дорнбуш, где жили рабочие и мелкие служащие, была небольшая зелёная зона, вроде парка, среди которой слева от дороги тут и там находились неприметные дома, по виду построенные в начале века.

— Что это? — недоумённо спросила Сахариха, глядя в окно. — Мне нравится! Как будто заброшенные дома.

— Не, Свет, на дома не похожи! — возразил Жека. — Сейчас у водилы спрошу. Может быть, он знает.

— Вы не знаете, что это за строения? — по-немецки спросил Жека у водителя.

— Конечно, знаю! — усмехнулся водила. — Здесь в начале века была психиатрическая больница. В годы войны она почти не пострадала, но через несколько лет её всё равно закрыли. То ли из-за безумия пациентов, то ли из-за неких тлетворных газов, выделяющихся из почвы и приводящих людей к ещё большему безумию.

— Сворачивайте к больнице! — заявил Жека. — Нам надо посмотреть, что там.

Водила свернул налево с центральной улицы и покатил по аллее, засыпанной павшими листьями. По всему видно, что дорогу тут не убирали, и власти наведывались сюда достаточно редко. Въезд на территорию больницы был открыт, что как бы говорило о том, что территория не является запретной для посещений. Более того, у двери стоял рекламный баннер, обещавший незабываемые экскурсии и погружение в мрачные тайны этой обители ужаса. Ниже написан номер телефона. Чёрт… Эта поляна уже занята… Впрочем разве это когда-нибудь останавливало Жеку?

— Я чувствую, что это оно самое! Место офигенное! — заявила Сахариха, выйдя из машины и разглядывая остроконечную крышу, стены, увитые плющом, большие высокие окна, старые скульптуры в небольшом парке, каменные скамейки, небольшой фонтан.

— Если всё это восстановить, место будет охеренное! — признал Жека. — Бляха-муха! Да тут на всё хватит! Три этажа. На первом ресторан и ночной клуб. На втором гостиница, на третьем… На третьем… Не знаю! Потом посмотрим!

— Но кто-то тут уже занят делом! — заметила Сахариха. — Какие-то экскурсии проводят.

— Это херня! — заверил Жека. — Выкупить дом у них не хватило бы денег. Наверняка какая-то мелкая шарашка. Позвоню им и всё узнаю.

Однако оказалось всё не так-то и просто…

Здание психиатрической лечебницы «Krankenhaus der letzten Hoffnung» на улице Ульменштрассе было взято в аренду у муниципалитета в долгосрочную аренду туристической фирмой «Хайнц и сын». При этом сумма была символическая. Здание всё равно простаивало без дела, и муниципалитет решил хоть так заработать деньги на его содержании.

— Договоритесь с герром «Хайнцем»! — заявил Альфред Рох, чиновник муниципалитета по аренде и выкупу земли. — Сумму он платит небольшую, здание большую часть времени простаивает, и я думаю, он пойдёт вам навстречу.

Сначала Жека сделал попытку договориться по-хорошему — сделать предложение, чтоб ему уступили право на здание за хорошие деньги. Не за безумные, а за хорошие, например, за 100 тысяч долларов. Он считал эту сумму приемлемой для торгов. Если оппонент потребует выше, то придётся решать проблему другими методами. Способ решения проблемы лежал в портфеле. Но обойма была последняя, и обращаться с ней следовало с умом.

Утром позвонил Хайнцу и договорился о встрече. К сожалению, герр Хайнц оказался несговорчивым старым болваном, упёртым как баран. Чем-то напоминал покойного директора строительного управления комбината, которому Жека перерезал горло примерно за такую же несговорчивость. Но тот мужик был идейный совок, который был против разбазаривания советской собственности. Герр Хайнц встал на дыбы просто потому, что он был такой вредный гондон. Ни себе ни людям…

Его сын был такой же. Они арендовали офис в старом квартале, совсем рядом с больницей, и, ещё приходя на первую стрелу, Жека вдруг подумал, что, может, не стоит вообще договариваться — пути отхода тут были прекрасные. Дом с офисом находился на самом краю квартала, за которым пересекались несколько транспортных развязок. Да и район выглядел малолюдным — население работало, днём по улицам шарилось мало народу.

Звякнул колокольчик, оповещавший о приходе посетителя, и Жека вошёл в офис. Офис «Хайнц и сын» был очень старомоден. Никаких компьютеров и принтеров. Внутри помещение делила на две части небольшая конторка из красного дерева, за которой сидели два мужика в старых костюмах. Один старик лет семидесяти, другому, наверное, с полтишок. Продолговатые, как у лошадей, холёные рожи настоящих фрицев, надбровные дуги, белобрысые с проседью волосы настоящих арийцев. И надменный с прищуром взгляд. По виду можно было понять, что это и есть Хайнц и его сын.