Подошла официантка, и Жека заказал две порции пельменей, по беляшу каждому, бутылку «Столичной» и бутылку белого вина. Парень ничего заказывать не стал, кроме водки. Выпил и отошёл ненадолго, вежливо давая новым знакомым время поесть. А пельмени были хороши! Как будто из знакомой пельменной в Н-ске, или даже из ресторана «Омуль», где в пельменях знали толк!

Увидев, что новые знакомые насытились, парень подошёл к ним и наконец-то представился.

— Олег Васильев, бывший лейтенант вооруженных сил СССР.

Вот так нежданчик…

— Лейтенант Советской армии? Ничего себе, — удивился Жека. — Как же занесло тебя в эту краянку?

— Очень просто, как и многих из нас, — вздохнув, ответил Васильев, подозвал официантку и заказал всем по кружке пива, потом продолжил: — Во время учёбы в строительном институте закончил военную кафедру в 1985 году, дали звание летёхи. Надеялся, что с армией ничего не будет связывать, буду работать на гражданке, здания проектировать, но нет. На сборах после окончания института объявили, что мой 101-й мотострелковый полк отправляется в Демократическую республику Афганистан для выполнения интернационального долга — помощи братскому демократическому народу Афганистана в деле борьбы с империалистическими посланцами Запада. Возразить нечего, пришлось ехать служить.

— Долго там был? — спросил Жека, прихлёбывая пиво. История Олега показалась ему интересной.

— Недолго. Служил я в Афганистане в мотострелках. А это… — помолчал Васильев. — Это считай, что смертники. Дороги в Афгане горные. А если не горные, всё равно труднопроходимые, цепью не раскинуться. Приходилось на марше идти колоннами, даже на захват территорий. А колонна — это сам знаешь… Опасное дело. Если устроить засаду, техника горит как спички. Первый БТР подбили, и его уже не объехать. Остальные стоят как мишени. С одной стороны крутой горный склон, с другой стороны бездонная пропасть с бурной рекой. Или такой же обрывистый склон, если едешь по узкому ущелью. Любили духи засады устраивать в таких местах. Много наших так покромсали. Колонна разбита и сожжена, а в нападении 5 моджахедов всего участвовало. Такое вот соотношение сил было. Наши стали потом вертушки высылать для сопровождения и прикрытия, но душманы их сбивали из «Стингеров», которые поставляли америкосы. Тяжело, в общем, было. А потом был плен…

— Плен? — удивился Жека. — Как получилось?

— До банального просто, — ответил Васильев. — Ехали днём, маршем из Рабата в Герат. Нужно было миновать небольшое предгорье. Вот знал ведь командир полка, что в этом месте могут напасть! Сказал, надо бы разведроту вперёд пустить или вертушек дождаться. В штабе сам это говорил, когда маршрут прокладывал до точки дислокации. Но, как и всегда, понадеялся на русское «авось». Пошли так, без воздушного прикрытия. Давай, давай, быстрей, быстрей… Результат закономерный. В середине дня, когда колонна полностью зашла в предгорье, на нас напали. Подожгли первую БТР и танк, ехавший последним. Из противотанкового гранатомёта. Наши выскочили, пытались рассыпаться по сторонам, а там рассыпаться-то оказалось и некуда. Как я уже говорил — с одной стороны крутой склон, с другой — ущелье и бурная порожистая река. Бежать некуда, на склон не залезть. Но делать нечего. Мы всё-таки стали пытаться огрызнуться и кое-где забраться на склон. Полез и я. Однако какой из меня альпинист… Стена сильно крутая. Не удержался, камень вырвался из горы, и я упал вниз, с высоты метров десять…

— Без сознания взяли? — спросил Жека.

— Без сознания, — согласился Олег. — Как попал к ним, не помню. Но если меня не наши подобрали, значит, всех нас там перебили. Я пытался потом найти информацию об этом нападении, но сам понимаешь, где её найдёшь… Всё засекречено.

— С тобой-то что дальше было?

— Очнулся от того, что кто-то пнул по рёбрам, — сказал Васильев, опять прихлебнув пива. — Ещё глаза не открыл, а чувствую, что лежу на глиняной земле. Рядом гортанные голоса. Тело болит, как будто его дубинами избили. Впрочем, так оно и было. С такой высоты навернуться, как вообще не подох. Хорошо, что не поломался, но головой ударился хорошо. Перелом костей черепа был. Это уже в больнице сказали, когда я сюда попал, в цивилизованный мир.

— А как попал? — поинтересовался Жека, мельком взглянув на Сахариху, которая слушала откровения бывшего военного, открыв рот.

— Мне сразу сказали, что, если хочу выжить, надо принять ислам, — заявил Олег.

— И ты принял?

— Принял, — согласился Олег. — А что оставалось делать? Я вообще-то атеист, как и большинство советских людей. А тут ислам… Ну, принял. Письку обрезали, что-то там прогыгыкали из Корана, а потом меня тут же перевели в другую хижину, кормить стали получше, газеты с журналами дали. Намаз научили делать. Потом меня переправили на территорию Пакистана, а уже оттуда представители западных спецслужб доставили на базу НАТО в Германии, в Кёльне. Меня хотели обменять на какого-то там моджахедского шейха или кого… Но в Министерстве обороны СССР сказали, что не знают, кто такой Олег Васильев, в армии никогда такой не служил, так что пошлите нахер. И вообще, типа, потерь у нас в Афганистане нет, и никого там не убивали и не брали в плен. Вот так походя родина выплюнула меня, как использованный гондон. Как мусор на помойке.

— И что ты стал делать? — поинтересовался Жека. — Ведь в таком случае ты стал им совсем не нужен, и тебя опять могли в Афганистан отправить.

— Я думал, что так и будет, но нет, — признался Олег. — Разведка у НАТО умная. Они знают, чего хотят, и просчитывают все ходы на ближайшие несколько лет. Сначала намекнули, что, мол, родина от тебя отказалась, и ты отправишься опять в подземный зиндан в горах Кандагара. И когда я присел на измену, они сделали предложение, от которого стало трудно отказаться. Предложили работать на них. От них — полная легализация в Германии. Жильё, работа, все документы. От меня — в определённый момент, когда им будет нужно, попросят сделать одно дело. Отказаться невозможно.

— И что за дело? Делал что-нибудь?

— Ещё нет, — качнул головой Олег. — Здесь я им нужен, чтобы контролировать настроения в русскоязычной среде… Пару раз вызывали в одно неприметное здание на окраине города, с другой стороны. Там неприметный мужик в чёрном пиджаке, сидя на стуле перед пустым столом, спрашивал, как дела, что нового. Я отвечал, что всё по-прежнему. На этом всё и заканчивалось. Однако я слышал, что вроде меня хотят в Россию зачем-то отправить. Там, скорее всего, и будет настоящая работа.

— М-да… — протянул Жека. — Не нам тебя, конечно, судить, братан, мы тоже в такой ситуации наверняка бы геройствовать не стали, пошли по лёгкому пути. Самое главное, ты вырвался от этих моджахедов. А остальное как-нибудь образуется. А в Россию пошлют… Я только что оттуда. Нехер там делать. Что там разведка узнавать собирается? Всё похерено и своровано. А что не своровано, своруют в ближайшие годы. Тут даже шпионов никаких не надо — всё по телику во «Времени» и «Взгляде» покажут.

— Ладно! — махнул рукой Олег Васильев. — Разоткровенничался я что-то с незнакомыми людьми. Вы сами-то кто будете?

— Мы предприниматели из России, — заявил Жека, решивший, что откровенничать с незнакомцем не стоит, тем более если он на подсосе разведки НАТО. — Решили покинуть родину и обосноваться тут. Пока решаем, чем заниматься.

— Предприниматели, значит… — понимающе улыбнулся Васильев, кивнув на пистолет, торчащий из ремня жекиных джинсов. — Я слышал выстрелы в турецком квартале, пошёл потихоньку посмотреть, кто там бузит. Услышал русскую речь. Подошёл к вам, вдруг помощь нужна. На бандитов вы не похожи.

— Мы не бандиты! — громко пропищала Сахариха, недовольная, что ей никто не уделяет внимания. — Мы хорошие!

Она махнула рукой, и сицилийская сарага выпала из её кармана, предательски звякнув об пол.

— Вижу… — опять усмехнулся Васильев. — В любом случае, землякам мы всегда рады. Если что нужно, приходите сюда в любое время дня и ночи. Поможем всем, чем можем.