— Помню! — мрачно согласилась Сахариха. — Мы наехали на итальянскую мафию. Когда у нас нет ни пацанов своих, ни хера. Окей. Всё хорошо. Живём дальше.

— Я мог бы тебя укорить, что это ты начала с ними рамсы, заехав стаканом в пятак сыну Моретти, — помолчав, сказал Жека. — Но не скажу, потому что ты ответила по понятиям. Это был наезд на тебя. Да и в целом, мы вместе. Одна семья. Поэтому будь что будет. Не ссы! Они не знают, кто мы. Теоретически, если охранники запомнили лимузин, на котором мы приехали, полиция может выйти на нас. Но это придется опрашивать многих, и не факт, что парни из охраны будут охотно иметь дело с полицией.

Сахариха молча обняла Жеку и прижалась к нему. Ну вот… Телячьи нежности.

— Свет! Нет времени сосаться и мацаться! Надо килять отсюда! — решительно заявил Жека, отстраняя подружку. — Потом, в отеле пососёмся! Наверняка нас ищут и мусора и мафия.

Не успели выйти из тени, как раздался грубый оклик. Под фонарём стояли несколько турок. Человек пять, наверное, и, судя по рожам и одежде, это были настоящие отморозки. Рядом с ними прямо на тротуаре стояла бочка, в которой горел какой-то мусор.

— Халала-махала! — крикнули турки и медленно пошли к Жеке, что-то лопоча и усмехаясь.

— Что ты там лопочешь? — недовольно спросил Жека, вытащил ствол, взял предохранитель и нацелился в самого здорового турка, усатого мужика в олимпийке и джинсах.

— Ты всё равно не выстрелишь, немец проклятый! — усмехнулся здоровяк и прибавил шаг. — Сейчас мы тебя и твою подружку трахнем.

— Окей, — согласился Жека и выстрелил здоровому в низ живота. Тот залаял и скрючился, а потом тут же упал на асфальт, поливая его кровью.

Остальные заорали и бросились врассыпную. Но от Жеки не убежать! Как в тире, он расстрелял бегущих. Только один смотался, сиганув куда-то в кусты, а четверо, включая и здорового, остались лежать на асфальте. Может, коонечно и не убил их, так как стрелял наугад, по спинам.

Здоровый ещё не сдох, хотя рана была приличная, похоже, пулей пробило мочевой пузырь, а может быть, и яйца. Он лежал, скрючившись от непереносимой боли, и тихо постанывал, держа руку у лобка. Жека подошёл и пнул раненого по жопе.

— Эй, ты что? Ты знаешь, кто мы? Мы из великого клана итальянской мафии. Я знаю Альфредо Моретти! — соврал Жека, обратившись к турку по-немецки. — Я его боец! Будете тут нападать на прохожих — грохнем вас всех. Альфредо Моретти грохнет вас!

Сказал спецом: если турок останется в живых, чтоб повёл следствие по ложному следу, если допросят мусора, кто стрелял в него. А ещё лучше, чтоб сказал своим корешам о наезде Моретти и чтоб турки зарубились с итальянцами. Тогда вообще была бы красота. Позже нападение на Моретти полицейские могли связать с турецким следом.

— Ну чё, пойдём может? — попросила Сахариха. — Задержались мы тут.

— Сейчас, Свет, только куртку сдёрну с трупака, — заявил Жека.

— Зачем? — недоумённо спросила Сахариха.

— Как это зачем? На тебя накинуть, а то вдруг замёрзнешь, — недоумённо ответил Жека. — Холодно же.

— Идея конечно на миллион! — рассмеялась Сахариха. — Грохнуть чувака, и снять с него куртку, чтоб не замёрзнуть. Прям родной сторонушкой пахнуло! Жекич! Ну неужели я куртку с дохляка одену???

— Свет, ну вот опять ты прикалываться! Я ж о тебе забочусь!— смущённо сказал Жека. — Ладно, пошли. Может, кого живого на гоп-стоп возьмём.

Идти долго не пришлось. Ведь, как известно, каждая дорога рано или поздно заканчивается. Так и этот унылый квартал со старыми домами, полузаброшенными проездами и складами на них, по которому пробирались Жека со Светкой, вывел на достаточно оживлённую улицу. Исторический центр был рядом — над остроконечными домами виднелся шпиль готической церкви, а за ним — ярко горящие огнями высотки делового центра. Идти осталось совсем немного.

Мимо проходил молодой парень в джинсовке, и Жека, окликнув его, купил куртку, отдав 100 марок. Мужик, довольный, пошёл дальше, а Жека отдал куртку Сахарихе.

— Ты ж хотел на гоп-стоп его взять, — удивлённо спросила она, и брезгливо поморщилась, напяливая чужую куртку.

— Свет! Ну что у нас — денег нет, что ли? — возразил Жека. — Мы не гоп-стоп из подворотни, всякие турки и боснийцы. Мы — русские! Что нам бабки щемить.

— Русские, говоришь? — раздался недалеко негромкий голос. — Русские тут редкость. Мало их.

В круг света под уличным фонарём вышел невысокий парень. Было ему лет 30, не больше. Одет по-простому, по-молодёжному, как все. Плотная кожаная куртка со стоячим воротником, джинсы, крепкие ботинки. Бритая голова, на лице шрам. Руки засунуты в карманы. Хоть парень и невысокого роста, и не слишком крепкого телосложения, но взгляд уверенный. Да… На лоха не похож паренёк. Кто это?

— А ты тоже русский? — осторожно спросил Жека, держа пистолет за спиной. Говорил осторожно, потому что паренёк-то непрост, судя по всему. И как себя с ним вести, ещё не понятно. Но за годы, проведённые в родном районе, он знал, что с пацанами грубить нельзя, можно за базар и ответить. Да и в целом Жека никогда и никому не грубил — всегда старался решить вопрос миром.

— Русский, — согласился парень. — Помотала меня жизнь немало, пока осел тут. Ты пистолет-то спрячь, братан. Тут мусора немецкие часто ездят. Этот район любят посещать — тут территория и турок и итальянцев.

Парень не выглядел продажным, или ломщиком, да и похоже, в курсе местных дел, поэтому Жека сунул пистоль за ремень джинсов, и огляделся.

— Бар тут есть поблизости или кабачок какой? Посидим, потолкуем.

— Есть бар! — согласно кивнул головой парень. — Как раз русские держат. Пойдём, посидим, пивка попьём. Давно из России?

— Недавно! — заявил Жека. — Только приехали. Пошли погулять вот.

— С пистолетом? — понимающе улыбнулся парень и дал знак следовать за ним. — Ну да ладно. Тут и не с таким ходят по ночам. Квартал это неблагополучный. Хотя, если сравнивать с другими странами, то почти что элитный. Но тем не менее, это так — прирезать могут только в путь. Этот район сносить хотят, строить тут новый деловой центр. Порядочные бюргеры отсюда уже съехали, остались лишь алкашни и торчки. И мигранты. Турки, арабы, боснийцы. И русские.

— Разве так плохо тут живётся русским? — поинтересовался Жека.

— А кто сказал, что плохо? — улыбнулся парень. — Мы трудолюбивые и простые. В меру поработаем, хорошо отдохнём. Когда надо — выпьем. Когда надо — споем. Не, не плохо. Парни работают на заводах, водителями работают. Небольшие предприятия открывают. Но трудно. Впрочем, к трудностям нам не привыкать…

В полукилометре от того места, где Жека встретил своего провожатого, как раз и находился тот самый русский бар, про который шла речь. Видно его было издалека — на одном из домов красным светом горела вывеска с надписью «У Маруси»'.

— Вот тут наши и собираются, — заявил парень. — Посторонние тут редко бывают, разве что проезжающие. Никакого беспредела тут нет. За порядком сами следим. Так что заходите, погреетесь. Землякам тут всегда рады.

Рядом с кабаком было на удивление пристойно — никаких отморозков, бомжей, скрывающейся в темноте за углом гопоты, бомбил или проституток. Тротуар чистый, без окурков и харчков. Европа!

Внутри тоже было уютно и, на удивление, немноголюдно. Обстановка простая, сделана в обычном нейтральном стиле, без всяких балалаек, цыган и медведей. Стены, обшитые досками, барная стойка из полированного дерева, круглые сидушки у неё на западный манер. Но были и столики. Жека со Светкой сели за столик. В баре витали хорошо знакомые запахи — в первую очередь, нос учуял запах аппетитных пельменей и беляшей, что готовили тут на закуску.

Сев, Жека со Светкой почуяли позывы жестокого голода. И в самом деле, уже прилично времени прошло с обеда. И всё это время ходили, танцевали, пили спиртное. Жрать захотелось неимоверно.

— Свет! А давай пельмешек возьмем! И водяры!

— Хм… — неопределённо хмыкнула Сахариха, но возражать не стала.