— А этих мусора ихние подберут! — уверенно сказал Жека. — Они нашли что хотели. Наверное, впервые нашли, что искали всё время…

Наскоро обыскал трупы, собрал оружие, найдя ещё пару ножей и пистолет, деньги, потом сел в девятку, в которой на переднем пассажирском сиденье уже уютно расположилась Сахариха, и дал по газам. Весь замес занял от силы пять минут.

— Куда ехать? — с любопытством спросила Светка, оглядываясь по сторонам. Её внимание привлекла теснота частного сектора в столице Украины. В Сибири лучше! По крайней мере, там было много земли, а здесь дома стоят вплотную друг к другу.

Однако через несколько минут езды появились обычные многоэтажки. Аэропорт находился всего в нескольких километрах от центра столицы Украины.

— В гостиницу ехать, куда ж ещё! — спокойно сказал Жека. — Язык до Киева доведёт. Хахаха! Это моя мамка постоянно говорила — её любимая поговорка. Кто ж знал, что она окажется пророчеством.

Дорожные указатели были в большинстве на русском, но кое-где стали меняться на украинский, что иногда вызывало у Жеки веселье.

— Это чё за улица Будивельникив? Будильников, что ли?

— На дорогу смотри! — коротко сказала Сахариха, не разделявшая веселое настроение любимого.

Да и как тут разделить — пришлось бросить шикарный дом на Рублевско — Успенском шоссе, сытую жизнь дочери влиятельного человека и блестящее будущее. И променять её на вот это вот всё. Впрочем, несмотря на нынешний шик-лоск Светка так и осталась дерзкой дворовой занозой, и поэтому Жека никакого внимания не обращал на её недовольство.

— Свет, ты б лучше гостиницы посмотрела, где получше, — попросил Жека.

Ехал он аккуратно: город незнакомый, да и вообще сейчас, после Беловежских соглашений, иностранный, и приходилось чаще смотреть на указатели. Ещё и машин на дорогах много. Не сравнить, конечно, с Москвой, но явно больше, чем в родном Зажопинске. Автомобили тоже отличались от тех, что ездили по дорогам Сибири. Если в Сибири вовсю стали появляться праворульные иномарки из Японии: «Тойоты», «Ниссаны» и «Митсубиси», то в Киеве часто встречались иномарки из Европы. «Шкоды», «Фольксвагены», «Ситроены», «Пежо». В остальном отличие между городами особо и не было видно. Обычный совковый город, с которого только-только начала слетать красная краска коммунизма. В основном унылые девятиэтажки и разбитые дороги с коммерческими киосками и базарами по обочинам.

Сахариха затарилась в аэропорту рекламными брошюрами и буклетами и, пока ехали, внимательно изучала их. Естественно, в основном в них была реклама отелей, ресторанов и такси.

— Вот гостиница «Москва», — заявила она. — Сталинской постройки ещё. Надо на Крещатик какой-то ехать.

— Ох, где бы его только найти, — вздохнул Жека, внимательно смотря на дорогу.

— Это же их главная площадь. Ты что географию в школе не изучал? — строго спросила Сахариха и бросила рекламки на задние сиденье. — Жрать и спать уже охота. Поехали. Тут карта небольшая в рекламе есть. Вот туда сверни. На улицу Толстого. А там и Крещатник этот.

Гостиница «Москва» была построена ещё при Сталине и, соответственно, в стиле «сталинский ампир». Огромное здание поражало своей монументальностью и помпезностью, которые должны были всему миру показать торжество советского образа жизни над местным селянством. Здание было построено в виде трёх башен, а наверху главной башни располагался портик с колоннами, отчего всё здание смотрелось то ли вавилонским зиккуратом, то ли пирамидой майя.

Полюбовавшись на красивое здание издалека, влюблённые покинули машину убитых бандитов. Передвигаться на ней было лишним палевом — трупы замоченных наверняка уже нашли, так же как и труп таксиста. Поэтому Жека сделал попросту — оставил машину с наполовину открытым водительским окном и с ключом в замке зажигания. Местная пацанва решит угнать тачло, и мусора будут копать в ложном направлении. Оружие бандитов решил не брать — могло быть палёным и замешанным в других убийствах. Вообще, брать оружие у бандитов — самый дурной поступок. Если поймают мусора, потом повесят все висяки. Поэтому Жека оттёр рукоятку пистолета, чтобы не оставить своих отпечатков, и оставил его на сиденье машины. Авось какой дурак найдёт…

Сняли хороший семейный люкс на втором этаже. Ремонта гостиница давно не видела, но номера поддерживались в хорошем состоянии и даже претендовали на некую респектабельную старину. В номере большая траходромная кровать, импортный телевизор с видаком и душ с туалетом. На журнальном столике относительно свежие газеты и журналы.

— Жить можно! — заявила Сахариха, и как была, в верхней одежде, бухнулась на кровать, раскинув руки, и лукаво посматривая на Жеку. — Свобода, братан!

— Свет, ну чё за свинство? — с лёгким недовольством откликнулся Жека. — Может, разденешься для начала?

— А то! — хихикнула Сахариха, в мгновение ока поскидывала с себя всю одежду, побросав её на пол, и голая разлеглась на кровати. — А так?

— А вот так уже круче! — засмеялся Жека, глядя на упругие белоснежные груди любимой, уставившиеся на него дерзко торчащими пухлыми сосками. — Но всё таки давай сначала в душ.

А потом была жаркая, и даже какая-то исступлённая любовь. Не виделись давно, соскучились друг по другу и тела жадно просились к ласке. Полчаса пролетели как один миг.

— И что дальше? — промурлыкала Сахариха, прижимаясь к Жеке и поглядывая на него зелёными глазами из под белокурых локонов.

— Дальше жрать! — решительно заявил Жека. — Найдём какой-нибудь местный ресторан, и пообедаем. Закажем горилки и чего-нибудь этакого, с местным колоритом.

— Не, я в целом про дальнейшие планы, — не отставала Сахариха. — Что дальше будем делать?

— А дальше возьмём туристическую путёвку в Польшу, — спокойно сказал Жека. — А оттуда переберёмся в Германию. Как тебе такой план?

— Нормальный! — заверила Сахариха и вскочив с постели, стала одеваться. — Пойдём пообедаем.

По-быстрому оделись. Жека взял из дипломата тысячу долларов, а дипломат сунул под ванну. Лежало у него там десять штук баксов и миллион российских рублей — деньги, предназначенные для бегства из России. Российские рубли надо было как-то обменять на баксы, иначе они за границей превратятся в пустые бумажки. Жека не сомневался, что это удастся — в Украине российские деньги очень ценились. Многие украинские перекупы и барыги промышляли обменом российских рублей на доллары и дойчмарки, стоя у станций метро, вокзалов, у гостиниц и рынков.

В гостинице был ресторан и бар на первом этаже. Заглянули туда, но не понравилась ни обстановка, ни посетители, больше похожие на проституток и гопоту. Похоже, и здесь действовал старый принцип разводилова случайно зашедших лохов на бабки с помощью игры в карты и димедрола. В провинциальном Н-ке в любом гостиничном ресторане можно было нарваться на неприятности, но в Москве, в Космосе, крыша зорко наблюдала за порядком на своей территории. Фармазоны, каталы, шулеры безжалостно изгонялись с территории гостиничного комплекса, чтобы не привлекать лишнее внимание правоохранителей. Людям, зарабатывающим миллионы, ни к чему на своей территории бомжи, срущие на тапки прохожих.

Странно, но в главной гостинице столицы Украины, которая являлась лицом не только города, но и всей страны, бардак процветал открыто.

— Пошли, найдём другое место. Если верить рекламе, тут недалеко должен быть крутой рестик под названием «Козацкий», — предложила Сахариха, глядя в открытую дверь, у которой швейцаром стоял поддатый, наголо бритый мужик, по виду недавно откинувшийся с зоны. Из-под рубашки, расстёгнутой чуть не до пупа, видны зоновские партаки, да и на пальцах рук набиты синие кольца. Мужик стоял у двери, лениво перекатывая во рту жвачку, и словно всем своим видом говорил: «Заходите, гости дорогие, вот только выйдите ли вы обратно».

Придётся поискать, где получше…

Только влюблённые вышли из гостиницы, как их тормознул мужик в длинной кожаной куртке, больше похожей на плащ. По виду, мотал он много сроков по зонам и тюрьмам. Непонятно каким образом, но опытный взгляд сидельца выцепил Жеку и его спутницу из общей толпы. Понял, что молодые-то в теме, похоже.