Она кивает, прежде чем развернуться и рывком открыть дверь. Дверь за ней захлопывается, оставляя меня одного в моем пентхаусе, где нет ничего, кроме тишины, которая могла бы меня утешить.

Я вздыхаю и смотрю на свой пустой стакан на стойке. Я мог бы снова наполнить его и выпить, пока буду думать, что делать с наследником Домингоса, но это ничему не поможет.

Вместо этого я хватаю стакан и швыряю его в дальнюю стену. Я думал, что раз и навсегда разобрался с семьей Домингос. Хотя я знаю, что Феликс все еще жив, я не думал, что он совершит ошибку и вернется в Майами.

Не тогда, когда он знает, что за его голову назначена награда.

Я смотрю на разбитый стакан на земле, и миллион разных мыслей проносится в моей голове.

Прямо сейчас я не хочу преследовать Феликса. Пока нет. Мне нужно знать, что он планирует, чтобы я мог быть уверен, что это никогда не осуществится.

Если он добивается поддержки, мне нужно выяснить, кто предатели. Я не могу позволить себе потерять Майами. Мой картель все еще новичок в этом районе, хотя прошло одиннадцать лет с тех пор, как я отобрал контроль у картеля Домингоса.

Если Феликс свергнет картель Агилара, я не смогу восстановиться в другом месте.

Майами — это моя жизнь, и я не позволю ему забрать ее у меня без боя.

Пока он может жить, но когда придет время...

Бег — это одна из немногих вещей, которая проясняет мой разум. Убрав стекло с пола, я отправился в самую долгую пробежку за долгое время. Мое сердце бешено колотится, когда я бегу по улицам Майами, пот стекает по моему лицу.

Когда я останавливаюсь перед многоквартирным домом Хэдли в конце своей пробежки, я понятия не имею, что я делаю и почему я здесь. Я надел наушники и побежал, не имея никакой цели.

Я смотрю на здание, на окна, пока не замечаю ее. Она танцует вокруг чего-то, на ее лице улыбка, в руке бокал вина. Наблюдая за ней несколько минут, я подумываю о том, чтобы оставить ее в покое.

Несмотря на то, что кажется, что она может постоять за себя, все проблемы, которые приходят в мою жизнь, — это больше, чем любой нормальный человек смог бы вынести.

Хотя мне следовало бы уйти и вернуться к себе домой, я этого не делаю. Вместо этого я направляюсь к двери и нажимаю наугад кнопку домофона. Человек не утруждает себя ответом, прежде чем нажать кнопку, чтобы впустить меня в здание.

Я поднимаюсь по лестнице на этаж Хэдли, все еще пытаясь понять, что я делаю и зачем.

Я знаю, что должен идти домой, но продолжаю идти, пока не оказываюсь за дверью ее квартиры. Я слышу тихую музыку, играющую внутри, а свет в коридоре мерцает надо мной.

Уже далеко за полночь, а она не спит и танцует в одиночестве. Я хочу спросить ее, что она делает и почему не может уснуть. В ней есть что-то, что меня завораживает. Я хочу узнать больше.

Через неделю в клубе состоится благотворительный вечер. Я могу пригласить ее пойти со мной. Ей нужны деньги. Если я предложу ей премию, она, возможно, легко согласится.

Я убеждаю себя, что именно поэтому стучу в ее дверь, хотя в глубине души знаю, что это не так.

Прямо сейчас я не готов даже начать пытаться распутать странную путаницу эмоций, которые я испытываю, когда речь заходит о ней. Не тогда, когда я был рядом с ней совсем недолго, но все еще не могу выкинуть ее из головы.

Сквозь дверь я слышу, как она двигается. Половицы скрипят под ее ногами, и дверь слегка ударяется о косяк. Я слышу звяканье цепочки перед тем, как открывается дверь.

— Ты же знаешь, что сейчас середина ночи, верно? — Спрашивает Хэдли, полностью игнорируя приветствие в пользу свирепого взгляда. — Обычно люди навещают друг друга в середине дня. И этот первый человек, как правило, знает, что другой придет.

Я ухмыляюсь и пожимаю плечами, засовывая руки в карманы. — Я был неподалеку.

Она усмехается и отходит в сторону, чтобы открыть дверь по-шире. — Заходи. Я не хочу будить свою соседку. Мы всего несколько минут назад уложили ее ребенка спать.

— Ты помогала своей соседке укладывать ребенка спать?

Я следую за ней в маленькую квартирку, стараясь не думать о том идиотском поступке, который я совершил, когда был здесь в последний раз. Мне следовало быть с ней повежливее — по крайней мере, в этом отношении, — но я хотел убедиться, что она знает, что я не тот человек, с которым ей следует быть рядом.

И теперь это я думаю о том, как удержать ее рядом, думаю о ней так, словно ей нужен какой-то чертов белый рыцарь, который пришел бы и спас ее.

Огонь в ее глазах, когда она бросает мне вызов, ясно дает понять, что ей не нужно ничье спасение.

— Да, она мать-одиночка. Работает на двух работах, чтобы иметь на столе еду и молочные смеси. Я помогаю ей, когда могу. — Хэдли запирает за мной дверь, прежде чем направиться в гостиную.

— Почему бы не присмотреть за кем-нибудь вместо того, чтобы разносить алкоголь придуркам?

Она выключает музыку. — Йован, ты ясно дал понять, что моя личная жизнь тебя не интересует.

— А теперь интересует.

Хэдли смотрит скептически, когда усаживается на подлокотник своего дивана, закидывая одну длинную ногу на другую. Мой взгляд скользит по изгибам ее тела, вспоминая, какой была ее нежная кожа под моими прикосновениями.

— Я люблю детей, но работа няней не принесет мне достаточно денег. Brazen известен хорошей базовой ставкой и клиентурой, которая дает хорошие чаевые.

— И ты думаешь, что окончание колледжа приведет тебя туда, куда ты хочешь поступить?

— Что за внезапный интерес к моей жизни? И почему ты появляешься посреди ночи, чтобы спросить меня об этом?

Я вижу, как она снова возводит свои стены. Маленький проблеск себя, который ей позволен, — единственное, что я получу.

Это только усиливает мое любопытство к ней. Что произошло в ее жизни, что сделало ее такой замкнутой для других?

— Просто так. — Я отпираю дверь и распахиваю ее. — Через неделю у меня гала-концерт в Brazen. Мы планируем собрать деньги на благотворительность. Я пришлю тебе одежду, которую ты сможешь надеть.

На ее лице появляется замешательство. — Это то, что ты делаешь для всех своих сотрудников?

— Нет. Мне нужна пара на мероприятие.

Хэдли усмехается. — Я не собираюсь быть твоей парой. Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего в этом качестве. Это сильно выходит за рамки профессионализма.

Я ухмыляюсь и подхожу к ней. — Если ты думаешь, что это непрофессионально, подожди, пока я не закончу с тобой.

Она сердито смотрит на меня, кладет руку мне на грудь и отталкивает меня на шаг назад. — Если ты думаешь, что это меня запугает, попробуй еще раз. Я имела дело с людьми похуже тебя.

Я хихикаю и качаю головой, протягивая руку, чтобы намотать прядь ее рыжих волос себе на палец. Я слегка дергаю за нее, прежде чем выбросить прядь и подойти к двери.

Когда я оглядываюсь на нее, она выглядит так, словно готова надрать мне задницу. — Пойдем со мной на гала-концерт, Хэдли.

— Нет.

— Я дам тебе дополнительную тысячу долларов за то, чтобы ты была моей парой. Ты сказала, что тебе нужны деньги. Я могу дать тебе деньги.

Я вижу борьбу в ее глазах, когда она мгновение колеблется, прежде чем кивнуть. Я вижу стыд на ее лице, но очевидно, что деньги нужны ей больше, чем гордость.

— Превосходно. Встретимся в пятницу в Brazen.

Хэдли вздыхает. — Пожалуйста, просто уходи.

Я смотрю на нее еще мгновение, прежде чем выхожу за дверь и закрываю ее за собой. Один мужчина проходит мимо меня, не отрывая взгляда от пола, пока я жду, пока Хэдли закроет свою дверь.

Как только я слышу, как в двери поворачивается замок, я направляюсь к лестнице.

Впервые после сегодняшнего визита Джианы я наконец чувствую, что могу пойти домой и лечь спать.

Хотя я не знаю почему, нахождение рядом с Хэдли успокаивает мой беспокойный разум.