Может быть, он держит тебя рядом только потому, что у тебя будет от него ребенок. Может быть, его интересует только наследник.

Это ужасная мысль, но ее легко принять во внимание, учитывая то, как он ведет себя прямо сейчас. Эта мысль снова и снова прокручивается у меня в голове, пока я жду, что он скажет что-нибудь, что внесет немного ясности в эту ситуацию.

Йован начинает нарезать лук, сосредоточив внимание на овощах. — Я потерял свою семью из-за Феликса Домингоса. Я убил его семью, чтобы взять власть в свои руки. Я оставил его в живых. Он убил мою семью, когда я стоял к нему спиной. Я не позволю этому случиться во второй раз.

Я киваю и протягиваю руку, чтобы положить ее ему на предплечье. Он смотрит на меня, его рот сжат в тонкую линию. Через мгновение напряжение в его плечах спадает.

— Я просто хочу обеспечить твою безопасность. Феликс опасный человек. Он вломился в твою квартиру, когда нас не было в городе. Я не знаю, чего он добивался, но он действительно угрожал убить тебя.

Мое сердце замирает. — Ты забрал снимки с УЗИ, когда собирали кухню?

Нож со стуком падает на столешницу, когда Йован бросает все и отправляется рыться в коробках с надписью кухня. Он разрывает коробки, пока я сижу, совершенно застыв от ужаса.

— Их здесь нет, — говорит он, его голос звучит глухо, когда он смотрит на меня через плечо.

Мое сердце падает к ногам. — Черт.

— Он знает о ребенке.

Когда я смотрю на беспорядок, окружающий Йована, мои руки начинают дрожать. Этот ультразвук был у меня на холодильнике. Я впервые увидела своего ребенка, а теперь его нет. Я даже не заметила, что он пропал за последние пару дней. Со всей прочей информацией и несколькими списками, которые я повесила на холодильник, УЗИ затерялось в море бумаг.

И теперь он у человека, который хочет убить людей в жизни Йована.

Если бы я не влюблялась в него, я бы собрала вещи и переехала на другой конец страны. Я бы сказал ему, что все это дерьмо того не стоило, и тогда я бы не оглядывалась назад.

Однако я в его власти — разум, тело и душа. Я поняла это, как только мы вернулись с наших выходных. Я увидела в нем ту сторону, которая заставила меня начать представлять себе будущее.

Будущее, которого у меня, возможно, никогда не будет.

— Что мы собираемся делать? — Спрашиваю я, мои руки дрожат, когда я хватаюсь за край стойки и слегка наклоняюсь вперед. — Он собирается прийти за нами, не так ли?

Йован поднимается с пола и встает между моих ног. Его большие руки обхватывают мое лицо, и он отводит мою голову назад, пока я не смотрю на него.

— Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, — говорит он, проводя большими пальцами по моим щекам. — Я собираюсь убедиться, что Феликс не сможет добраться до тебя. С нами все будет в порядке. Возможно, он видел УЗИ, но это не значит, что он собирается что-то делать прямо сейчас.

То, что я здесь с Йованом, к лучшему. Он позаботится о нашей безопасности. Он позаботится о том, чтобы Феликс не смог добраться до ребенка.

Хотя, Йован — всего лишь один человек. Возможно, за его спиной стоит картель, но, когда дело доходит до дела, достаточно ли они преданы, чтобы умереть за женщину, которую он обрюхатил?

Мысль о том, что люди умирают за меня, нисколько не ослабляет панику, которая всплывает на поверхность.

— У нас все будет хорошо, — говорит он, опуская руки. Его руки обвиваются вокруг моей талии, и он притягивает меня в объятия, в которых, я думаю, он нуждается так же сильно, как и я. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

В этот момент я не знаю, обращается ли он ко мне или к ребенку.

Не думаю, что хочу это знать.

Все остальные в моей жизни были сплошными разочарованиями. Они подводили меня снова и снова.

Я не хочу, чтобы Йован был еще одним из таких людей, но я не знаю, есть ли какой-нибудь способ избежать этого.

Имей немного веры в него, говорит тоненький голосок в глубине моего сознания. Он может удивить тебя.

Йован

Хэдли откидывается на подлокотник дивана, ее ноги лежат у меня на коленях, пока на заднем плане идет фильм. Я растираю ее ступню, надавливая большими пальцами на мышцы и облегчая боль, на которую она жалуется после долгой смены.

За те несколько дней, что она прожила со мной, она нечасто на что-то жалуется.

Она восприняла новость о человеке, который хочет ее убить, лучше, чем я ожидал. Большинство людей на ее месте убежали бы в другую сторону, но она все еще рядом.

— Ты много думала о том, что произойдет, когда снова начнутся занятия в школе? — Спрашиваю я, начиная массировать ее ноги. Я сосредотачиваюсь на мышцах ее икр, когда она откидывается на подушки.

— Я не знаю. Я собираюсь уйти, но у меня не будет возможности много отдыхать, когда родится ребенок. Я имею в виду, что у меня впереди еще целое лето, но ребенок родится раньше, чем я закончу год.

— Хэдли, я в состоянии позаботиться о ребенке, пока ты будешь заниматься со своими учениками.

— Я знаю. Я собираюсь поговорить со своим консультантом и посмотреть, смогу ли я сдать все раньше в этом году, чтобы я могла взять отпуск, если мне понадобится.

Она стонет, когда я потираю напряженную мышцу, оказывая давление на образовавшийся там узел. Я переключаюсь на другую ее ногу, пытаясь удержать свой член от того, чтобы он не вытянулся по стойке смирно из-за звуков, которые она издает.

— Мы собираемся завести ребенка и работать вместе, как команда, Хэдли. У меня есть несколько предприятий, которыми я могу управлять из дома. Я уверен, что Рио был бы не против сделать шаг вперед и на некоторое время взять на себя некоторые операции.

На самом деле, я знаю, что он бы так и сделал. Совсем недавно он пришел ко мне по поводу того, что хочет больше участвовать в бизнесе. Рио ясно дал понять, что хочет зарабатывать больше денег, чтобы дать Кеннеди ту жизнь, которую она заслуживает.

Если с ней когда-нибудь что-нибудь случится, я не думаю, что Рио когда-нибудь оправится.

Так же, как я знаю, что не поправлюсь, если что-нибудь случится с Хэдли.

Я не знаю, как она стала такой важной персоной в моей жизни за столь короткий промежуток времени, но это так. Она — причина, по которой я встаю утром и немного меньше ненавижу жизнь. Она заставляет меня думать, что есть нечто, ради чего стоит жить, помимо денег и власти.

Ради нее я бы сжег дотла города и завоевал весь мир.

Уход из моего бизнеса и забота о нашем ребенке — ничто по сравнению с этим.

— Чего бы ты ни хотела достичь в жизни, я хочу, чтобы ты шла к этому. Я не хочу, чтобы ты сдерживала себя, потому что беспокоишься о том, кто будет заботиться о ребенке. Мы в этом вместе. — Я нежно сжимаю ее ногу.

— Честно говоря, я не думаю, что собираюсь продолжать работать в клубе. Я заработала более чем достаточно денег на твоих взятках и щедрых чаевых, чтобы позволить себе учиться и покрыть все свои расходы.

Я закатываю глаза и продолжаю массировать ее икру. — Хэдли, тебе не нужно ни в чем нуждаться. Если у тебя на что-то нет денег, дайте мне знать. У меня их больше, чем я знаю, что с ними делать.

— Я не собираюсь просто сидеть сложа руки и брать твои деньги. — Она бросает на меня равнодушный взгляд. — Я не из тех женщин, которые собираются оставаться рядом только потому, что ты ей платишь. Я собираюсь сама устроить свою жизнь.

— У меня нет проблем с тем, чтобы ты это сделала. Однако я могу помочь упростить задачу. Тебе не придется беспокоиться о деньгах, и ты сможешь преследовать любые свои мечты.

Щеки Хэдли слегка розовеют, когда она отводит от меня взгляд. Когда она снова смотрит на меня, я вижу затаенное подозрение в ее глазах. Ее взгляд быстро скользит по мне, как будто она не может поверить в то, что слышит.

Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что у нее есть все, что ей нужно от жизни.