Я пожимаю плечами и кладу себе на тарелку несколько кусочков пиццы. — Все было прекрасно. Хотя приятно вернуться. Не могу дождаться возвращения к работе. Наконец-то у меня есть достаточно денег, чтобы заплатить за колледж, и почти достаточно, чтобы покрыть мои расходы в течение года.

— Только не говори мне, что самым ярким моментом твоей поездки было ожидание возвращения к работе. — Кеннеди смеется и качает головой. — Нет. Должно быть что-то большее. Я хочу знать все грязные подробности.

Мои щеки горят, когда я опускаюсь на диван рядом с ней и качаю головой. — Не так уж много подробностей. Это был невероятный секс. С ним было здорово общаться, и я прекрасно провела время. Мы всего один раз поссорились из-за моей жизненной ситуации.

Кеннеди хмыкает и отводит от меня взгляд, внезапно заинтересовавшись всем, кроме нашего разговора. На ее лице появляется виноватое выражение, которое мгновенно вызывает у меня подозрения.

— Кеннеди, что происходит? — Спрашиваю я, ставя тарелку на кофейный столик и поворачиваясь к ней лицом. — Ты выглядишь так, словно у тебя есть секрет.

Она хмурится и поворачивается ко мне лицом. Кеннеди скрещивает ноги и запихивает в рот кусок пиццы, пытаясь оттянуть время. Я скрещиваю руки на груди и жду, пока она закончит есть.

— Мужчины — идиоты. Я не должна рассказывать тебе, что происходит, потому что я вообще не должна была этого слышать. Я спорила с Рио по этому поводу последние пару дней.

— Спорила с Рио о чем?

Мой желудок сжимается, когда снаружи хлопают дверцы машины. Когда я встаю и подхожу к окну, Рио и Йован идут к зданию. Они несут груды пустых коробок, в то время как другие мужчины плетутся за ними.

— Что, черт возьми, это такое? — Резко спрашиваю я, поворачиваясь лицом к Кеннеди. — Ты знала об этом и ты на их стороне?

— Я не на их стороне, я просто в трудном положении. Если ты хочешь улизнуть, я могу их задержать. Но ты же знаешь, что рано или поздно он тебя выследит. Йован — могущественный человек.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам. Хотя я знаю, в каком трудном положении находится Кеннеди, я не могу не чувствовать себя немного преданной. Она должна была сказать мне, как только узнала, что задумал Йован.

Вместо этого она оставила меня наедине с этим беспорядком.

— Ты права. Я не собираюсь сбегать. Он просто выследит меня и притащит обратно. Однако, если он думает, что ему все это дерьмо сойдет с рук без боя, он глубоко ошибается.

Я беру свою пиццу и отношу ее на кухню, прежде чем пойти подождать у двери. Как только раздается стук, я открываю ее и встаю на пути Йована.

— Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? — Спрашиваю я бодрым тоном, хотя внутри меня все кипит.

Как он смеет думать, что может прийти сюда и приказать мне переехать к нему. Особенно после нашего разговора.

Когда мы вернулись из его хижины, мы поговорили о том, чтобы позволить людям присматривать за мной. Его люди следили за мной повсюду, куда бы я ни пошла, чтобы убедиться, что я в безопасности. Я думала, этого компромисса было достаточно, чтобы заставить Йована сделать шаг назад. Я не думала, что это была только временная ситуация, прежде чем он ворвался сюда.

— Планы изменились. В конце концов, ты собираешься переезжать. — Его взгляд встречается с моим взглядом, который не оставляет места для споров.

По крайней мере, скорее всего, он так думает.

— Я говорила тебе, что не против, когда люди присматривают за мной. Что изменилось с того дня до сегодняшнего?

— Ничего, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Просто впусти меня, чтобы мы могли собрать твое барахло. Ты переезжаешь сегодня вечером.

— Черта с два. Может, между нами что-то и происходит, но это не значит, что ты можешь контролировать мою жизнь.

Я отступаю назад и впускаю его и остальных, но только потому, что не хочу, чтобы мои любопытные соседи слышали наш разговор. Закрыв за ними дверь, я поворачиваюсь к Йовану, готовая продолжить спор о моей свободе.

— Хэдли, пожалуйста, не спорь со мной. Я просто хочу убедиться, что ты и ребенок в безопасности. — Он бросает стопку коробок на стойку. — И, честно говоря, мне все равно, что ты сейчас чувствуешь из-за этого. Твоя безопасность для меня на первом месте. Если это означает, что я должен похитить тебя, то именно это я и собираюсь сделать.

Кеннеди встает между нами и смотрит на Йована. — Это неправильно, пожалуйста, не делай этого.

— Не вмешивайся в это, — говорит Рио, обхватывая Кеннеди за талию и отводя ее в сторону. — Иди, помоги мне упаковать ее одежду, пока до нее не добрался кто-нибудь другой. Ты же знаешь, им не терпится порыться в ящике с женским нижним бельем.

Я вздыхаю и смотрю на Кеннеди. Хотя я ценю ее попытку помочь, я не хочу, чтобы она ставила себя в положение, которое только создаст проблемы в ее жизни.

— Все в порядке, Кеннеди, — говорю я с натянутой улыбкой. — Иди с Рио. Я справлюсь с этим сама.

Йован наблюдает, как Кеннеди и Рио направляются в мою спальню. Остальные мужчины заняты уборкой кухни и гостиной. Их способность игнорировать напряжение в комнате поразительна.

— Если ничего не изменилось, то почему изменилось наше соглашение? — Я делаю шаг к нему, слегка наклоняя голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Йован, что, черт возьми, происходит? Если нашему ребенку угрожает опасность, я должна знать.

— Мы все обсудим позже. Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты собрала вещи. Так или иначе, ты собираешься переезжать.

Не знаю, почему в этот момент я перестаю с ним спорить. Может быть, из-за тона его голоса или отчаяния в глазах. Что-то происходит, если он отказывается от своего соглашения.

Сколько я его знаю, Йован всегда был человеком слова.

Если он вмешивается сейчас, у него должна быть причина.

Хотя это гигантский скачок веры, я предпочитаю доверять ему.

Пожалуйста, пусть это не будет ошибкой.

— Ты готов сказать мне, почему я сейчас живу с тобой? — Спрашиваю я резче, чем намеревалась, пока Йован несет последнюю из моих коробок в свой дом.

— Хэдли, неужели ты не можешь просто поверить, что я делаю то, что лучше для тебя? Не понимаю, почему я должен объясняться с тобой на каждом шагу. Хочешь верь, хочешь нет, но есть некоторые вещи, о которых тебе лучше не знать.

Я хмуро смотрю на него, пытаясь сдержать свой гнев. Что бы ни происходило, это пугает его. Я видела, какими долгими взглядами он одаривает меня, когда думает, что я не смотрю. То, как его глаза следуют за мной по комнате, убеждаясь, что я никогда не ухожу из его поля зрения надолго.

— Мы партнеры в каком-то смысле этого слова, — говорю я, усаживаясь на стойку. Йован вздыхает и начинает доставать еду из холодильника и раскладывать ее на стойке. — У нас с тобой будет ребенок. Мне нужно знать, кто или что представляет угрозу для нашего ребенка помимо твоей работы.

— Что заставляет тебя думать, что это будет что-то, выходящее за рамки картельного бизнеса? — Не глядя на меня, он достает нож и разделочную доску.

Йован закатывает рукава и начинает резать овощи, пока я раздумываю, не уйти ли. Я знаю, что у него нет привычки отчитываться перед кем-либо еще в своей жизни, но теперь это должно измениться.

Я не собираюсь по незнанию подвергать нашего ребенка опасности из-за того, что он не говорит мне, что происходит.

— Если бы это были обычные дела картеля, людей, которых ты приставил следить за мной, было бы достаточно. Ты знаешь это не хуже меня. Это означает, что должно происходить что-то еще.

Он смотрит на меня, прежде чем очистить луковицу от кожуры. — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе сказал.

— Не прикидывайся дурачком, Йован. Тебе это не идет. Какого черта я здесь и почему ты пытаешься контролировать мою жизнь?

— Я хочу убедиться, что ты в безопасности.

— Ты приводишь в бешенство. — Я беру ломтик болгарского перца и откусываю. — Если ты собираешься хранить от меня секреты, то у нас ничего не получится.