Хэдли

Когда лимузин останавливается перед Brazen в пятницу вечером, я начинаю паниковать. Всё в этой ситуации неправильно. Я не должна идти на благотворительный вечер со своим начальником в бар, которым он владеет.

Я не должна связываться с лидером картеля. Не после всего дерьма в моем прошлом. После того, что случилось с моими родителями.

Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы они не тратили свою жизнь на погоню за кайфом, который всегда оставлял их неудовлетворенными.

Дверь открывается, и водитель лимузина стоит на красной ковровой дорожке, протягивая мне руку. Несмотря на то, что я хочу спрятаться поглубже в машине, я знаю, что Йован из тех мужчин, которые придут и вытащат меня, если понадобится.

Он как будто чувствует мои колебания, находясь в клубе. Двери открываются, и приглашенная пресса начинает делать снимки и выкрикивать вопросы. Йован выходит с непринужденной улыбкой, в костюме, сшитом по размеру его мускулистого тела.

Когда человек выглядит так, как он, трудно поверить, что он может быть главой картеля.

Я выхожу из лимузина, слегка покачиваясь на каблуках, прежде чем восстановить равновесие. Йован подходит ко мне, и я делаю глубокий вдох.

Я к этому не готова. Ни капельки. Сейчас я должна развернуться и бежать обратно к лимузину.

— Даже не думай об этом, — говорит Йован, останавливаясь передо мной и протягивая руку. — Давай. Красная дорожка не так страшна, как ты думаешь.

Я бросаю взгляд на балдахин, украшенный лампочками и кристаллами, который висит над ковром. Он сияет, как звезды на фоне ночного неба.

— Это выглядит довольно устрашающе. Нормальные люди так не поступают. Это дерьмо предназначено для кинозвезд и миллиардеров.

Он хихикает, когда его взгляд скользит по моему телу, задерживаясь на вырезах по бокам черного платья. Когда он поднимает на меня взгляд, жар разливается у меня внутри. Этот взгляд из тех, что обещают ночь, которую я никогда не забуду.

Точно такой же взгляд он бросил на меня, когда я привела его домой той ночью.

— Ну, — говорит Йован, когда я беру его за руку и позволяю ему вести меня по красной дорожке. — Я не кинозвезда.

Я наклоняюсь ближе к нему, чувствуя, как между нами нарастает напряжение. — Да, но сколько из этих миллиардов долларов чистые?

Йован хихикает, отпуская мою руку, чтобы обнять меня за талию. Мужчины, стоящие по обе стороны от дверей, открывают их, чтобы показать клуб.

Все выглядит совсем не так, как ночью. Стены задрапированы плотным черно-белым полотном. Плотная золотистая ткань нарушает монотонность остальной части комнаты. Вокруг собираются люди в платьях и костюмах, с напитками в руках, под тихую музыку струнного квартета в передней части зала.

— Это ни в коем случае не Brazen, — говорю я, поднимая на него глаза.

Йован улыбается и здоровается с несколькими людьми, пока мы направляемся к бару. Мы подходим к мужчине. Я его не знаю, но видела раньше. Это человек, который пытался заступиться за меня в ту ночь, когда я пролила алкоголь на Йована.

— Алессио Маркетти, познакомься с Хэдли Джеймс. — Йован с улыбкой на лице жестом указывает на нас.

— Хэдли, приятно наконец познакомиться. Я так понимаю, ты все еще работаешь? — говорит Алессио, слегка приподнимая губы. Не совсем улыбка, но ее подобие, когда он подносит бокал с шампанским к губам. Его глаза озорно искрятся, когда он делает глоток. — У меня есть еще несколько коллег, с которыми мне нужно встретиться, но я надеюсь увидеть тебя снова позже этим вечером.

Алессио кивает Йовану, прежде чем исчезнуть в толпе. Йован продолжает обнимать меня за талию, пока мы продолжаем наш путь к бару.

— Почему так важно, чтобы я встретилась с ним? — Спрашиваю я, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть на Алессио. Я осматриваю толпу, но его нигде нет.

— Он из тех мужчин, на которых можно положиться в критической ситуации. Я не собираюсь лгать. То, что тебя видят со мной, в некотором смысле опасно. Алессио живёт в Атланте, но он может быть здесь в любой момент, если у тебя возникнут проблемы. Я дам тебе его номер позже.

— Отлично, — говорю я, когда мы проталкиваемся сквозь толпу к бару. — Только этого мне не хватало. Рисковать своей жизнью ради тебя.

Кеннеди смотрит на меня с понимающей улыбкой на лице, протягивая нам бокалы с шампанским. Ее взгляд мечется между нами, прежде чем остановиться на мне.

— Хорошо проводишь ночь? — спрашивает она, ее улыбка становится шире, когда мои щеки начинают гореть.

— Мы больше никогда не будем об этом упоминать, — говорю я, прищурив глаза. — Никогда. Насколько тебе известно, этого никогда не было.

Кеннеди смеется и закатывает глаза. — Тебе придется рассказать мне все грязные подробности позже.

Ухмыляясь, Йован уводит меня от бара на второй этаж. Мы вместе поднимаемся по лестнице, протискиваясь сквозь группу людей наверху. Вдоль второго этажа расставлены столы с вещами, выставленными на аукцион. Рядом с каждым экспонатом есть небольшой бланк, куда люди записывают свои ставки.

Пока я смотрю на потрясающие серьги, Йован наклоняется ко мне. Он берет ручку и что-то царапает на бланке.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, когда смотрю вниз и вижу цену в пятьдесят тысяч долларов.

— Ты практически пускаешь на них слюни. Знаешь, если я выиграю, тебе придется найти подходящее кольцо в носу.

Его игривое поведение застает меня врасплох. Он кажется более расслабленным, чем когда-либо с момента нашей встречи. Я не знаю, что и думать о его новой энергии.

Так же, как я не знаю, что и думать обо всей этой ночи.

Когда он попросил меня быть его парой на вечер, я подумала, что он сходит с ума. Когда в мою квартиру доставили черное платье вместе с туфлями и тремя наборами золотых сережек для каждого моего пирсинга, я чуть не сошла с ума.

Это не та жизнь, которой я живу.

Хотя я не хочу, чтобы он думал, что я из тех людей, которые сделают все возможное, чтобы добиться успеха, он предложил мне тысячу долларов.

Тысяча долларов за то, чтобы надеть платье и пойти с ним на благотворительный вечер, — это небольшая просьба.

По крайней мере, это то, что я продолжаю говорить себе.

Хотя большинство людей думают, что заключить сделку с дьяволом — это прекрасно, пока это не окажется ложью.

— Мне нужно встретиться кое с кем, — говорит Йован, отходя. — Сделай все возможное, чтобы очаровать людей и убедить их давать обездоленной молодежи Майами больше денег.

Он исчезает прежде, чем я успеваю возразить, оставляя меня в комнате, полной незнакомых людей.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем направиться вниз, где проходит основная вечеринка. Я пробираюсь сквозь толпу, время от времени останавливаясь, чтобы поговорить с тем или иным человеком. Наверху легко говорить об аукционе, когда они спрашивают, на что претендует Йован.

Меня тошнит от того, что я нахожусь в одной комнате с этими людьми. Единственное, что для них имеет значение, — это деньги. Кто что тратит, у кого больше всего и кому что принадлежит. Для них все является символом статуса.

Это все, чего я никогда не хотела.

Когда я начинаю делать еще один круг по комнате, я вижу человека, которого, как я думала, никогда больше не увижу. В моем животе порхают бабочки, когда я смотрю на него, наблюдая, как он разговаривает с окружающими его людьми.

Он отрывается от разговора, его взгляд обегает комнату, прежде чем остановиться на мне. Я поворачиваюсь и пытаюсь раствориться в толпе, хотя знаю, что уже слишком поздно.

Карлос Руис видел меня и собирается выследить.

Если я продолжу двигаться, возможно, мне удастся избегать его, пока не придет время уходить. Я не знаю, как долго мне придется пробыть на гала-концерте, но сомневаюсь, что Йован заставит меня остаться до его окончания.

— Вот ты где, — говорит Карлос, становясь передо мной и останавливая меня на полпути. — Я не видел тебя с тех пор, как сгорел дом твоих родителей. Забавно, как все складывается, не правда ли? У них передозировка. Ты находишь их и звонишь мне. А потом дом загорается прежде, чем я успеваю туда добраться.