Последняя, свеча-зайчик, стояла перед ней. Нет, хоть и с можжевельником и лавандой, но это все еще не была ведьминская свеча. С такой колдовать невозможно. Но чем заменить? Это же не пирог печь, когда если мясо для начинки закончилось, можно сделать с яйцом или капустой… Она достала одно из черных перьев, острым ножом отрезала у него кончик. Попробовать?.. Над окном снова замаячила чья-то фигура. Что они делают? Что-то упало вниз… Понятно, они срывают москитные сетки. А зачем — не пришлось даже гадать. В стекло ударилось что-то небольшое и твердое. Камень! Еще один! Еще! Когда стекло разбилось, Артём, запыхавшийся от своих попыток сделать баррикаду у дверей, вбежал и рванулся к окну. В руке у него был небольшой топор на длинной ручке.

— Стой! — закричала Лава. — Нельзя отодвигать простыню! — и тут же осеклась, потому что голоса незнакомцев стали слышнее, а значит, — и их теперь тоже слышно.

— Выходите, у вас нет выбора! — закричали с улицы. — С нами правда!

— Я вызвал полицию, вас всех посадят! — заорал Артём и добавил несколько непечатных слов. А потом тихо спросил: — Как Костя?

— Не должен проснуться до утра.

Лава приняла решение.

— Бери топор и вставай у окна, чтобы комнату было не видно, а топор видно, — распорядилась решительно. — Я иду к Косте, тебе туда пока нельзя. И никому нельзя. Будут лезть — руби пальцы. Только по голове не попадай. А за пальцы много не дадут.

Артём только кивнул, тяжело дыша.

С ножом, пером и чайным блюдцем Лава вошла в комнату мальчика. Он спал в той же позе. Отключить бы себе слух, чтобы не слышать, как Артём ругается с «отрядом правды». Она закатала рукава рубашки… Бояться нельзя.

Костя спал в футболке, и Лава одним движением ножа разрезала ее сверху вниз, обнажив худую грудь подростка с редкими волосками. Нашла в шкафу простыню и разорвала ее на полосы. Протянула руку над блюдцем, потрогала запястье холодным лезвием. Придётся. Она сделала короткий глубокий надрез. Темная венозная кровь неохотно закапала в блюдце. Когда ее стало вполне достаточно, Лава приложила к ране плотно свернутую тряпку и, помогая себе зубами, забинтовала запястье. Чёрт, больно как…

… — башку проломлю топором, я кузнец, я работаю с железом всю жизнь! — кричал Артём из кухни. — Я тебя вместо наковальни использую, придурок!

Входная дверь тряслась под напором нескольких тел.

Некогда отдыхать.

Лава взяла перо, обмакнула в кровь и начала рисовать на Костиной груди большой круг со знаком воздуха в центре, а вокруг — знаки меча, костра, белую звезду, воду и глаз. Закончив, сама села рядом на кровать, и, чувствуя, как самой не хватает воздуха для вдоха и нечего выдохнуть, еле дождалась, пока письмена подсохнут. Осторожно коснулась рисунка — на пальце следа не осталось. Закинула парня одеялом и вышла, плотно закрыв дверь. Нож и блюдце бросила в мойку и включила воду, которая быстро смыла кровь в водосток.

Артём оглянулся от окна. Она успокаивающе кивнула и подошла к нему ближе.

— Я сейчас к ним выйду, — шепнула, чтобы не услышали с улицы.

— Ты с ума сошла⁈

— Здесь нельзя ничего трогать, пока свечи не догорят полностью. Это часа три-четыре. Надо отвлечь их, — объяснила Лава так же тихо. — Я выпрыгну в окно, а ты его сразу же закроешь.

— Я тебя никуда не выпущу или пойду с тобой, — решительно сказал Артём.

В стекло врезался еще один камень, и осколки по простыне скатились на пол.

— Тебе надо охранять сына, а не меня. Ты мне больше ничего не должен.

— Я не пущу тебя!

Лава с нежностью погладила его по плечу.

— Артём, ты… хороший человек… но сейчас надо закончить дело. В твой дом не должны войти посторонние, пока не догорит последняя свеча. Я ведьма, я справлюсь, не сомневайся. Не убьют же они меня, в конце концов. А позвони-ка ты знаешь кому? Отцу Алексию. Общаться с бесноватыми — его прямая обязанность.

Она подошла к соседнему окну и сделала знак рукой: подходи. Залезла на подоконник, открыла окно и спрыгнула вниз. Ее сразу же схватило несколько сильных рук.

— Попалась, ведьма!

Окно над ней захлопнулось. Значит, Артём выполняет всё как велено. Лава увидела перед собой несколько бородатых мужчин и подняла голову. Небо хмурилось всё сильнее. Ещё немного — и будет гроза. Скорей бы.

Герман Кирьянов оказался так же непрост, как и его сестра. Стас был готов поставить голову против драной галоши, что брат Лавы появился в квартире в самый неловкий момент потому, что именно так и рассчитал. Все, что о нем известно, явно свидетельствует: человек это волевой, целеустремленный, активный. И главное — очень привязан к сестре.

Телефон Лавы Кирьяновой разблокировали, но не нашли ничего, что указывало бы на ее ведьминские способности или на то, где она может скрываться. Ни с кем она близко не общалась, почти все звонки и сообщения в мессенджерах были только по работе. Некоммуникабельная девушка. Зато нашли кое-что тревожащее, из-за чего Стас теперь был на нервах.

Только с братом она общалась почти каждый день. И Стас сразу заподозрил неладное, когда оказалось, что в четверг, когда ее телефон уже был в руках оперативников, Герман позвонил ей дважды с промежутком в два часа и прекратил попытки связаться. То есть он, когда не получил ответа, не включил режим паники, не набирал номер снова и снова, не отправлял сообщения в духе «позвони, я волнуюсь», как повели бы себя девяносто девять человек из ста. Странно? Еще бы! Не мог так себя вести брат, который заподозрил, что с сестрой не все в порядке! И предположения Стаса подтвердились: в аппарате Лавы стояла хорошо замаскированная программа, отслеживающая его местонахождение. Кто мог ее поставить, если не брат-айтишник?

И вот теперь следим за руками. Брат не может связаться с сестрой. Понимает, что поведение для нее нетипично. Смотрит, где находится ее аппарат, — и видит, что лежит он по адресу, совпадающему с местоположением Главного управления защиты государственной безопасности. Что будет дальше делать брат-айтишник? Если он так тревожился за сестру, что поставил шпиона ей в телефон, то наверняка это не единственный его способ следить за ней из Лондона.

А некоторые способы и искать не надо. Например, это прекрасное приложение от домофонной компании, которое показывает видео с камер перед подъездом и внутри, на лестнице и в лифте. В Лондоне Герману Кирьянову такое приложение не нужно. Зачем, если здесь сестра, которая в любой момент может проверить, все ли в порядке с его квартирой? Но если сестра пропала, можно быстренько просмотреть последние пару дней… В переписке близнецов Кирьяновых никаких упоминаний о вторничном ЧП и потере арендатора нет. Почему-то сестра это скрыла. Интересная девушка. О чем вообще они говорят каждый день, если она о своей жизни ничего не рассказывает?

Так что видит Герман Аркадьевич в приложении? Он видит, как в его квартиру входит бригада спасателей, как оттуда выводят предыдущую квартиросъемщицу в покрывале и невменяемом состоянии… А накануне исчезновения сестры, почти ночью, въезжает новый жилец. Причем въезжает странно — одним днем, не посмотрев предварительно квартиру и в отсутствие хозяйки. Раз Герман Кирьянов приехал из-за границы так быстро, значит, волнуется сильно. И вот он отслеживает в приложении, когда новый жилец будет дома, да еще и не один — и появляется на пороге.

Он при Стасе вообще не упомянул исчезновение сестры. Не задал сакраментальный вопрос про «когда вы видели ее в последний раз». И что это значит? Что именно Стаса он подозревает. Нехорошее предчувствие кольнуло, когда Герман взял ключи от квартиры и так задумчиво их рассматривал. Предмет должен быть ему хорошо знаком. Но явно что-то было не так… Стас положил перед собой два комплекта ключей, которые взял из сумки Лавы. Они были почти идентичны, только у одного ключи крепились на красивом узорчатом кольце желтого металла, у другого — на простом черном. Один для жильцов, другой для хозяйки. Стас поначалу не придал этому значения и просто не думал, что будет застигнут врасплох, так что пользовался комплектом на черном кольце. Неужели он допустил ошибку, и жильцам полагалось желтое?..