— Он не знал, куда от нее деваться! — возмутился редактор. — Ей уже за сорок, ему двадцать с небольшим! Где это видано?

— А меня-то ты почему отчитываешь⁈ Он, конечно, молоденький, но все же совершеннолетний! И судя по тому, как свободно общается, явно не тихоня, которого легко ущемить. Захочет — купит себе железные штаны с сейфовым замком. Захочет — трахнет старушку. Или отошьет ее без лишних телодвижений. Или обратно в Питер сбежит.

— Не поможет ему бегство, — усмехнулся Данилов. — У Марго в Питере дочка учится, она там тоже все ходы и выходы знает.

Лава засмеялась.

— Игорь, я тебе сочувствую, конечно, но не от всего сердца. Когда Боря с Леной встречались, а потом расстались, никто ведь не бегал вокруг них с воплями: что творится, взрослые люди вступают в отношения!

— Так это Боря с Леной, — развел руками редактор. — Он адекватный, она адекватная. Правда, она потом уволилась, когда их отношения закончились, но тихо же, спокойно, без нервов. А Марго… ты меня прости, конечно, но она в чем-то весьма патологическая личность. Ей прямо удовольствие доставляет, когда она мутит воду и кого-то нервирует. А я не хочу, чтобы в коллективе начались распри. И ты можешь на это повлиять!

Лава вскочила и забегала по кабинету.

— И слушать не хочу! Игорь, ну ты совсем, что ли? Ты хочешь, чтобы я уговаривала Марго не приставать к мальчику⁈

— Лава, ты пойми… Там уже драма начинается! Надо ее как-то потушить!

— Какая еще драма? — раздраженно спросила Лава. Лучше бы сама вторую чашку чая выпила, чем тратить её на редактора и слушать этот бред. Весь мир детсад, а я в нем воспитатель…

— Ну, слушай, — Данилов понизил голос и покосился на дверь. — Андрей Андреич сказал, что вчера, пока вы со стажером ходили в кафе, а Маргарита здесь зачитывала письмо, он видел, как Ева подошла к столу стажера и что-то положила ему в ноутбук, а Марго потом это достала и положила что-то свое! Если наши девицы сцепятся из-за этого Стаса, то даже после его отъезда работать им вместе будет невозможно. А я не хочу терять ни одну, ни другую. У нас и так дефицит кадров, что бы ни говорил учредитель. Стажер этот покрутится здесь месяц-другой и уедет. Но если Марго уведет у Евы кавалера, Ева расстроится и уволится. И её возьмут в любое другое издание.

— Это еще почему? — осведомилась Лава. — Когда наша малышка стала нарасхват?

— Не хотел тебе пока говорить… — Данилов помялся и взглянул на свою сотрудницу даже как-то немного испуганно. Будто боялся ее реакции. — Через неделю ей вручат премию за лучший социальный очерк.

— Так уже и результаты конкурса известны? Что там завещал покойный Тихомиров? Я пролетела?

— Ты — пролетела. Репортаж из такси был отличный, ты сама знаешь, но жюри…

— И кому же дадут «лучшего репортера»? — перебила Лава.

— Сотникову из «Кротковского вестника». За статью из детского дома.

Лава с деланным равнодушием вернулась за компьютер и пожала плечами.

— Конечно, как не дать премию за текст с фразами типа «детские глаза, наполненные слезами»… Жюри обмочилось, наверное, от умиления. Брр, даже не верится, что мужик может писать такие сентиментальные тексты. Отличная работа — съездить к сиротам, всех пожалеть, ничего нового не сказать — но ты лучший репортер, потому что дети бедные, а ты высокоморальный! Ладно, обойдусь, — она сама удивилась, как холодно и тяжело стало в груди. Уже в который раз ее обходят и премией, и званием. Данилов кивал в знак согласия, но явно не хотел продолжать этот неприятный разговор. — Слушай, Игорь, давай ты больше не будешь мне говорить про этот треугольник, ладно? И Марго, и Ева неподходящая пара этому Стасу, и они это тоже понимают. Ева, конечно, милая, но она… как бы тебе объяснить… совсем не в стиле таких вот мажоров. Это и в сериалах выглядит ненатурально, а в жизни и тем более. И она хоть и самая молодая из нас, но его все-таки старше, и у нее дочке пять лет. Зачем ему девушка с таким приданым? Ему надо такую же беззаботную и модную. И они обе, и Ева, и Марго, понимают, что он здесь не останется, так что рассчитывать на него как на спутника жизни ни одна не будет. Марго это в принципе не надо, а Ева хоть иногда и кажется глупышкой, но она достаточно практичная, и понимает, что не увезет он ее в Питер с дочкой в светлое будущее. Максимум сводит в кафешку разок-другой, переспит и отчалит. Поэтому не будут они ссориться с Марго. Не из-за чего.

— Вот ты, вроде, женщина, а я будто с роботом разговариваю, — Данилов с досадой отодвинул пустую чашку. — У нас барышни могут поцапаться из-за того, что одна другой бусики раскритиковала. А тут целый мужик. Лава, я же не прошу тебя им там свечку держать! Просто поговори с Марго осторожно… Пусть делят стажера, как хотят, но чтобы она девочку не заклевала потом. Нам Ева самим нужна.

— Ладно, — нехотя буркнула Лава. — Как-нибудь поговорю.

Снаружи кто-то дернул ручку двери, а потом деликатно постучал. Данилов отпер кабинет и широко улыбнулся Стасу:

— А у нас тут совещание!

— Я готов к рейду! — объявил стажер.

Из-за его спины в свой кабинет прошла улыбающаяся белокурая Ева.

— Она не дает мне видеться с сыном! Я сейчас ей дам деньги — а она потратит все на себя! Я буду судиться, чтобы забрать ребенка! Еще и журналюг привели!

Да, для таких кадров выдержка нужна железная, признал Стас. Но он видел, как глаза Лавы азартно блеснули.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, какие веские причины побуждают вас ограничивать бывшую супругу в алиментах, — почти ласково и подчеркнуто вежливо предложила она, как будто ничего агрессивного не было сказано. — Что с ней не так?

…«На дело» поехали в машине судебных приставов. Были уже у нескольких должников, но там ничего интересного не происходило: кто-то по месту регистрации не проживает, где-то не открыли двери, некоторых не было дома, и пристав Светлана вручала родственникам должника извещения о необходимости явиться в отдел. Один оказался дома, но в настолько нетрезвом виде, что к какому-либо общению сделался непригоден. С ним была и дама — как выяснилось, тоже злостная алиментщица, но ее дело находилось у другого пристава. Везде их компанию встречали без радости, но никто не возмущался, не кричал, не ругался. Стас скрыто, без вспышки, фотографировал, как было велено. «Да, прошли времена, когда должники прятались в шкафу», — прокомментировала Лава.

И вот приехали на предпоследний адрес. Стас уже думал, что весь вечер будет заниматься скучной рутиной, из которой непонятно как Лава должна сделать интересную статью, но тут судебный пристав рассказала, что с большим удовольствием посадила бы следующего должника, настолько он вымотал все нервы. У этого неплательщика долг был небольшой, не в пример прочим, но каждую выплату его бывшая жена получает со скандалом и унижениями. Официально мужчина не работает, и добился, чтобы ему разрешили платить алименты наличными, напрямую жене под расписку, так как пластиковых карт он, видите ли, не признает и ими не пользуется. Жена не раз уже пыталась обязать его через суд выплачивать алименты на счет, но он протестует и доказывает, что права ребенка не нарушаются.

— Он за три года добровольно ни разу не заплатил! — возмущалась Светлана. — Жена напоминает ему про алименты два-три месяца подряд, а он требует, чтобы она приходила к нему домой. Она приходит и уже стоит под дверью — а он присылает смс, что сейчас не дома, сильно занят, пусть зайдет позднее, часа через два…

На третий раз уставшая от этих выпрашиваний бывшая жена идет к приставам, они вызывают должника на прием — он не является. Приходится им самим идти к нему…

— А что он? — с интересом спросил Стас. Кажется, становится повеселее.

— Он открывает и начинает орать, что деньги давно приготовил, а жена специально их не берет, чтобы его опорочить и устроить лишнюю головную боль уважаемым судебным приставам… — с кривой усмешкой рассказала Светлана. — Сейчас мы, скорей всего, снова получим всю сумму наличными, но наслушаемся… Как он только бывшую жену не оскорбляет. А она женщина тихая, робкая, и до смерти боится, что этот негодяй и правда отберет у нее ребенка. Кажется, уж лучше не связываться с таким, как он — и вонять не будет, но без алиментов ей очень тяжело — зарплата маленькая, а на руках еще и лежачая мать, и бабушка с деменцией.