— Только если тебе не понравится лагман! — рассмеялась Марго. Она взяла стажера под руку, и он ощутил запах дорогих пряных духов.

Прошлись по улице, не спеша. Сели за столик в тени. Круглая лампа, составленная из множества цветных стеклышек, освещала его мягко, неярко. Веселый круглолицый бородач в белом фартуке сразу же принёс металлический тяжелый чайник, маленькие пиалки и сухофрукты.

— Для дорогой гостьи! Скоро будет свежая лепёшка из тандыра с мёдом, — объявил он и покосился на Стаса: не будет ли тот возражать против такого обращения с дамой.

— Спасибо, Мамед, — величественно кивнула Марго. — Порекомендуешь что-нибудь нашему гостю из Питера? Я уже сказала, что в этом городе ты лучший.

— В городе? — возмутился бородач, но видно было, что аттестация ему приятна. — Я везде лучший! Не обижай меня, королева Марго!

— Прости, дорогой, я исправлюсь, — она приложила руку к пышной груди. Только сейчас, проследив взгляд Мамеда, Стас увидел, что в манящем декольте Маргариты колышется маленькое золотое яблоко на цепочке.

— Лепёшки вам принесу бесплатно, чай бесплатно, — с достоинством сказал хозяин заведения. — А посоветую… Лагман, плов, шурпа, манты — выбирай, всё вкусно, сам делаю!

— Я возьму лагман, — решился Стас. — И манты с телятиной.

— Три штуки, шесть штук? — деловито спросил Мамед.

— Трех хватит.

— А я буду плов, — объявила Марго.

— Скоро сделаю, — хозяин бросил это почти на ходу, будто гости его внезапно очень утомили.

— Показывает, как торопится исполнить заказ, — прокомментировала это Маргарита. — Ты не пожалеешь, здесь очень вкусно. Пока выпьем по чашечке зеленого чаю.

Тут же подоспел официант с лепёшками. Как-то слишком быстро, наверняка их просто разогрели, подумал Стас рассеянно, но ошибся. Таким хрустящим и пышным тесто бывает только когда оно сразу из печи. Как же они так ухитрились? Дедукция пришла на помощь: вон в углу сидит еще одна парочка, проводившая официанта взглядом. Видимо, лепёшки предназначались этим двоим, но Марго получила их вне очереди.

Осторожно разрывая горячую лепёшку холёными пальцами, Маргарита как бы невзначай проговорила:

— Расскажи о себе. Мне это будет очень интересно. Зачем тебе на самом деле наша редакция? Ты же не собираешься работать журналистом. Блогером каким-нибудь — возможно. Руководителем проектов. Но вот именно журналистом с диктофоном и блокнотом я тебя не представляю. Зачем тебе учиться тому, что точно не пригодится?

— Считай, что я просто такой экстремал, — доверительно улыбнулся он. — У вас в редакции интересно. Я здесь только третий день, а уже столько историй узнал. Люди, судьбы… Перед тем, как заняться скучной, но высокооплачиваемой работой, решил немного поэкспериментировать. Пока есть возможность. И да, блогерство меня всегда привлекало. Наберу опыта, историй — и попробую.

— Не понимаю, как работа может быть скучной, — сказала Марго и с наслаждением окунула горячую лепешку в янтарный мёд. — Боже, как это вкусно… Я не могла дождаться, когда повзрослеют мои дочери, потому что они мешали мне работать в свое удовольствие. Невозможно было ни задержаться вечером, ни в театр сходить, ни в кино. Интервью все ближе к ночи, после спектаклей, и мне с таким трудом удавалось вырваться. Не знаю, как я это пережила. Ты не подумай, я люблю своих детей. Но не хотела всю себя отдавать материнству, мне хотелось оставить себя для себя, понимаешь? Вот, например, привезли нам нашумевшую постановку. Я собираюсь на встречу с артистом, по которому женщины сходят с ума. У меня отличные вопросы и не из серии «изменяете ли вы жене с поклонницами», а о сути искусства, о восприятии себя на сцене. О поклонницах я, конечно, потом все равно спросила бы, но только когда он поймет, что мы с ним говорим на одном языке, когда появится интерес разговаривать со мной… А у младшей дочери температура — в садике ноги промочила. И я бросаю свои красивые наряды и плачу, делая ей горячий морс.

Стас поймал себя на том, как приятно слушать глубокий низкий голос Маргариты — словно она сама известная актриса, которая играет роль скандальной журналистки свободных нравов. Интересно смотреть, как неторопливо двигаются ее руки, как колышутся шелковые рукава. Вот золотой браслет на запястье. Кольцо с крупным рыжеватым камнем, цвет которого гармонирует с шоколадно-коричневым костюмом и оранжевой сумкой. Будто смотришь спектакль.

— А отец детей не помогал? — подкинул он реплику в продолжение темы.

— У девочек разные отцы, — спокойно объяснила она. — Мы с ними всегда жили раздельно. Они оба меня звали замуж, но я не хотела, честно. Так что они побились-побились, каждый в свое время, и отступились. Алименты платили очень хорошие, сейчас помогают девочкам учиться — одна в Питере, другая в Москве. Я не могу быть… привязанной. Мне неинтересно. А общаться с разными людьми, выбирать мужчин по своему вкусу — это мне интересно.

— И мужчины всегда делают всё, что ты хочешь? — улыбнулся Стас. Видимо, нужно вести разговор в русло флирта.

Она пожала плечами, облитыми шелковистой тканью.

— Не всегда. Но не жалуюсь. Если что — можно поколдовать, — и засмеялась приятным грудным смехом.

— Здесь где-то спрятано приворотное зелье? — с деланным легкомыслием спросил он. Неспроста она поднимает тему колдовства, неспроста. Либо шутит, либо в теме.

— У меня другой способ. Смотри, — Маргарита оживилась и положила себе на одну ладонь светлую курагу, на другую — темный чернослив. — Мы в жизни хотим хорошего, но иногда и плохого, когда нам мешают и отравляют существование. Вот хорошее, светлое. Это любовь, достаток, спокойствие, уверенность. Чтобы его достичь, нужно восхищаться собой и знать, что ты достойна всего самого лучшего. Вот темное, страшное. Это борьба с нашими врагами и с разными неприятностями. Чтобы победить, нужно представить себе, что твой неприятель вот так же сморщивается, превращается из пышущего силой и здоровьем плода в сухофрукт и скукоживается. Вот и всё! Моя философия как на ладони.

— И многие скукожились? — Стас с небольшой запинкой произнес слово, которое раньше слышал, но в речи никогда не использовал.

— Один точно, — она пожала плечами. — Долго ходил в редакцию и портил мне настроение. И вот стал черносливом.

Интересное кино. Конечно, она рисуется, но, судя по всему, говорит про покойного Иванищева, лже-потомка царской семьи.

— Как это — черносливом?

— Никто не знает, а я тебе скажу, — Марго наклонилась поближе к Стасу и заговорила тише. — Все просто радуются, что тот псих перестал к нам ходить и скандалить. А я знаю, что он покончил с собой. Ко мне участковый приходил, брал объяснение. Его родственники знали, что он ко мне таскается. И я чувствовала, что нас разлучит только смерть. Просто, понимаешь, достал. Невозможно уже было терпеть. Слов не понимал, ходил, ходил, кричал, нудел, жалобы писал… Все видят, что человек в неадеквате, а сделать ничего не могут. Хоть увольняйся!

— И что ты сделала?

— Пожелала ему больше не приходить. Мысленно превратила в шарик и отправила в стратосферу. И он улетел, — Марго курагу запустила в рот, а чернослив вернула в вазочку и тут же её отставила в сторону: официант принес заказ.

Так. Можно ли считать это признанием?

— Лихо! — восхитился Стас. — Надеюсь, ничем тебя не разозлю, я только жить начинаю.

— Да ну что ты, — отмахнулась Марго. — С нормальными людьми всегда можно договориться по-нормальному.

— А если стану блогером, можно будет у тебя взять интервью? Женщина, которая колдует!

— Так ты сначала изучи объект как следует, — она откровенно улыбнулась. — Как журналист журналисту скажу тебе: от слов лучше переходить к делу. Материала будет больше. Если я тебе, конечно, нравлюсь. Если нет — без обид.

Четверть часа назад, отходя помыть руки, он отправлял начальству короткое сообщение: «№3 хочет S». И ему почти сразу пришёл короткий ответ «+». Что ж, инструкция предельно ясная. Его готовили к тому, что такое может произойти.