— Присаживайся, а я принесу стаканы.

— Мы можем выйти на террасу? Мне там нравится, а прошло уже много времени.

— Конечно. Задвижка приперта шваброй.

— Это что-то новенькое.

Он положил рубашку в стиральную машину, которая находилась у боковой двери кухни, ведущей в гараж. Он взял бутылку с верхней части холодильника и снял два стакана с полки, прежде чем присоединиться к Сото на терассе.

— Да, в последнее время в районе произошла пара взломов, — сказал он. — Оба раза парень забирался на дерево, чтобы попасть на крышу, а потом спускался на заднюю площадку, где люди иногда не запирают двери.

Он жестом показал бутылкой в сторону соседнего дома, который был консольным, как и дом Босха. Задняя площадка нависала над каньоном, и казалось, что на нее невозможно попасть иначе, чем изнутри. Но было ясно, что крыша дает доступ.

Сото кивнула. Босх понял, что это ее не очень интересует. Она не приехала работать в составе комитета по надзору за соседями.

Он открыл бутылку и налил по большой порции в каждый из бокалов. Он передал один бокал Сото, но они не стали произносить тост. Учитывая все, что происходило между ними в данный момент, это было бы неправильно.

— Так он рассказал тебе, как он это сделал? — спросил Босх.

— Кто? — сказал Сото. — Как кто и что сделал?

— Да ладно. Спенсер. Как он сфальсифицировал ящик для улик?

— Спенсер ни хрена нам не сказал, Гарри. Его адвокат не разрешил ему говорить с нами, и он сказал, что не собирается давать показания. Твой адвокат солгал судье во время дачи показаний.

— Нет, он не врал. По крайней мере, не судье. Проверь протокол. Он сказал, что Спенсер был в коридоре и был готов дать показания. Это не было ложью. Другое дело, будет ли он давать показания, когда сядет в кресло для свидетеля или прикроется Пятой Поправкой.

— Семантика, Гарри. Я никогда не знала, что ты прячешься за словами.

— Это был блеф, и он сработал. Если тебе от этого станет легче, я об этом не знал. Но это помогло узнать правду, не так ли?

— Да, и это помогло нам получить ордер на обыск. Нам не нужно было, чтобы Спенсер говорил.

Босх резко посмотрел на нее. Она разгадала тайну.

— Расскажи мне.

— Мы открыли его шкафчик. У него была стопка наклеек для улик двадцатилетней давности, которые они тогда наклеивали на коробки. Их должны были уничтожить, когда мы перешли на красную кракелюрную ленту. Но каким-то образом он получил остатки и сохранил их.

— Поэтому он открыл коробку, подложил ДНК Олмера и наклеил на нее новые наклейки.

— Он вскрыл нижний шов, потому что твоя подпись была на этикетках сверху. А поскольку его этикетки были старыми и желтыми, коробка выглядела абсолютно законно. Дело в том, что мы не думаем, что это был единственный раз. Мы получили ордер на обыск его дома и нашли несколько квитанций из ломбарда в Глендейле. Мы проверили, он там постоянный клиент, в основном продавал ювелирные изделия. Мы думаем, что он мог обыскивать коробки из закрытых дел в поисках ценностей для залога. Возможно, он думал, что раз ящики старые и закрытые, никто никогда не будет искать.

— Поэтому, когда Кронин спросил Спенсера, может ли он что-нибудь положить в ящик, тот ответил, что без проблем.

— Именно так.

Босх кивнул. Тайна была раскрыта.

— А что насчет Кронинов? — спросил он. — Я полагаю, они собираются заключить сделку один на один, так?

— Возможно, — сказала она. — Она уйдет, а он примет удар на себя. Его лишат лицензии, но потом он просто поддержит ее. Все будут знать, что если вы наняли ее, то вы наняли и его.

— И это все? Никакого тюремного срока? Парень использовал закон, чтобы попытаться вытащить убийцу из тюрьмы. Из камеры смертников, не меньше. И получил лишь пощечину?

— Ну, последнее, что я слышала, они все еще в тюрьме, потому что Хоутон не назначит залог до завтра. В любом случае, сейчас еще рано вести переговоры, Гарри. Но Спенсер все еще молчит, и единственный, кто говорит, это Бордерс. Когда твой единственный свидетель — убийца, приговоренный к смертной казни, ты не собираешься выносить дело на суд присяжных. Все сведется к соглашению о признании вины, и, может быть, Кронин сядет в тюрьму, а может быть, и нет. Правда в том, что они больше заинтересованы в том, чтобы прижать Спенсера, потому что он был внутри системы. Он предал департамент.

Босх кивнул. Он понял, что думают о Спенсере.

— Руководство департамента уже работает, — сказала Сото. — Они перестраивают весь процесс хранения улик и поиска, чтобы подобное никогда не повторилось.

Босх подошел к деревянным перилам и оперся локтями. До заката оставалось еще не меньше часа. Автострада 101 в районе перевала была забита в обоих направлениях. Но звуков клаксонов было очень мало. Водители в Лос-Анджелесе, казалось, смирились с участью ждать в пробках без той бессильной какофонии гудков, которую Босх всегда слышал в других городах, где бывал. Он всегда считал, что его терасса дает ему уникальный угол зрения на эту характерную черту Лос-Анджелеса.

Сото присоединилась к нему у перил и прислонилась рядом.

— Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о деле, — сказала она.

— Я знаю, — сказал Босх.

Она кивнула. Пора было переходить к делу.

— Один очень хороший детектив, который был моим наставником, учил меня всегда следовать за уликами. Именно так я и думала, что делаю с этим делом. Но где-то мной манипулировали, или я свернула не туда, и в итоге я оказалась там, где улики сказали мне то, о чем мое сердце должно было знать, что это совершенно неправильно. Об этом я искренне сожалею, Гарри. И всегда буду сожалеть.

— Спасибо, Люсия.

Босх кивнул. Он знал, что она могла легко свалить все на Тапскотта. Он был старшим детективом в их партнерстве и принимал окончательные решения по делам. Вместо этого она взяла все на себя. Она взяла на себя всю тяжесть. Это требовало мужества, и это требовало настоящего детектива. Босх должен был восхищаться ею за это.

Кроме того, как он мог иметь что-то против Сото, когда услышал в голосе собственной дочери беспокойство, что все это может быть правдой, что Гарри завел дело против невиновного человека?

— Итак… — спросила Лючия. — Мы снова в порядке, Гарри?

— Мы в порядке, — сказал Босх. — Но я очень надеюсь, что завтра люди прочитают газету.

— Пошел на хер любой, кто еще сомневается после сегодняшнего.

— Я согласен с этим.

Сото выпрямилась. Она сказала то, что пришла сказать, и была готова идти домой. Скоро она окажется в железной ленте движения, на которую он смотрел.

Она вылила остатки бурбона в стакан Босха.

— Мне пора.

— Хорошо. Спасибо, что пришла сюда поговорить. Это много значит для меня, Люсия.

— Гарри, если тебе что-нибудь понадобится или я смогу что-нибудь для тебя сделать, я твоя должница. Спасибо за выпивку.

Она направилась к открытой задвижке. Босх повернулся и прислонился спиной к перилам.

— Вообще-то, есть, — сказал он. — Ты можешь кое-что сделать.

Она остановилась и обернулась.

— Дейзи Клейтон, — сказал он.

Она покачала головой, не понимая его.

— Я что, должна знать это имя?

Босх покачал головой и выпрямился.

— Нет. Она была жертвой убийства еще до того, как ты попала в отдел убийств. Но ты занимаешься нераскрытыми делами. Я хочу, чтобы ты достала это дело и поработала с ним.

— Кем она была?

— Она была никем, и всем было наплевать. Вот почему ее дело до сих пор открыто.

— То есть, кем она была для тебя?

— Я никогда не знал ее. Ей было всего пятнадцать лет. Но есть кто-то, кто взял ее, использовал, а потом выбросил как мусор. Кто-то очень злой. Я не могу работать над этим делом, потому что это Голливуд. Это уже не моя территория. Но она твоя.

— Ты знаешь, в каком году?

— Девятом.

Сото кивнула. У нее было все необходимое, по крайней мере, чтобы вытащить дело и просмотреть его.

— Хорошо, Гарри, я займусь этим.