— Наша позиция заключается в том, что кулон морского конька был и всегда был истинным доказательством по делу, — сказал Холлер. — Именно ДНК Лукаса Джона Олмера была подброшена. И, прежде чем рассказать о том, как это произошло, я бы попросил суд оказать мне снисхождение и позволить моему клиенту высказаться по вопросу подброса улик. Он более сорока лет проработал в правоохранительных органах, и здесь на карту поставлены его доброе имя и репутация.

Кеннеди и Кронин встали и возразили против того, чтобы Босху разрешили дать показания без перекрестного допроса. Хоутон быстро принял решение.

— Мы не собираемся идти по этому пути на этой конференции, — сказал он. — Если мы вернемся в открытый суд и под протокол, суд рассмотрит это. Однако я скажу следующее. Детектив Босх много раз появлялся в этом зале суда за те годы, пока я имел честь заседать в суде, и его честность никогда не ставилась под сомнение до сих пор.

Босх кивком поблагодарил судью за умеренную поддержку.

— Продолжайте, мистер Холлер, — сказал Хаутон.

— Итак, продолжим, — сказал Холлер, открывая папку, которую он держал на пюпитре. — Суду и всем присутствующим здесь сторонам известно, что мистер Кронин представлял Лукаса Джона Олмера в деле, в результате которого он был заключен в тюрьму до момента своей смерти шестнадцать месяцев назад. Ключевым доказательством в этом деле были улики ДНК, связывающие Олмера с серией сексуальных нападений, в которых он был обвинен. Я представляю суду копию судебного постановления, взятого из протокола того дела, требующего от прокуроров разделить образцы ДНК из улик с защитой для частного тестирования.

Кеннеди встал, чтобы возразить.

— Ваша честь, если адвокат пытается намекнуть, что ДНК Олмера была передана Кронину, чтобы тот мог утаить часть ее для себя, чтобы использовать ее годы спустя в схеме освобождения человека из камеры смертников, то это смехотворно оскорбительно. Как, безусловно, известно мистеру Холлеру, мистер Кронин и близко бы не подошел к этому материалу. Протокол цепочки доказательств требует безопасной передачи из лаборатории в лабораторию. Мистер Холлер пускает дым и тратит время суда.

Холлер покачал головой и улыбнулся, прежде чем защищаться.

— Пускает дым, Ваша честь? Мы еще посмотрим, кто пускает дым. Я не утверждаю, что в передаче ДНК из лаборатории в лабораторию до суда над Олмером было что-то предосудительное. Но на суде улики в виде ДНК в конечном итоге не оспаривалась, поскольку защита предпочла заявить, что половые акты были совершены по обоюдному согласию. Совпадение ДНК было даже оговорено стороной защиты. Однако после суда доказательная база не была завершена. Согласно протоколу, составленному г-ном Кеннеди, все генетические материалы, не использованные в анализе частной лаборатории, должны были быть возвращены после суда на хранение в лабораторию полиции Лос-Анджелеса. Нет никаких записей о возвращении какого-либо материала. Он пропал, ваша честь, и в последний раз был в руках лаборатории, работавшей на мистера Кронина.

Теперь настала очередь Кронина встать и протестовать.

— Это смешно, судья. У меня никогда не было этого материала, и я не знаю, вернула его лаборатория или нет. Приходится сидеть здесь и слышать подобные обвинения…

— Повторяю, мы находимся на закрытом заседании, — сказал Хоутон. — Давайте останемся на месте. Мистер Холлер, что еще у вас есть?

— У меня есть еще пара документов, которые я хотел бы представить суду, — сказал Холлер. — Первый — это письмо от заместителя городского прокурора Сесила Френча, которое подтверждает, что город получил жалобу на возмещение ущерба от Престона Бордерса в связи с тем, что, по его словам, его ложно заключили в тюрьму за убийство после коррумпированного расследования полиции Лос-Анджелеса. Жалоба была подана адвокатом Лэнсом Кронином. Сумма требуемого ущерба не указана, потому что она никогда не указывается на ранней стадии дела, но здравый смысл подсказывает, что человек, якобы подставленный в убийстве городским служащим и отправленный в камеру смертников почти на три десятилетия, будет требовать возмещения ущерба в миллионы долларов.

Кронин снова начал вставать, но Хоутон поднял руку, как полицейский на дороге, и адвокат медленно опустился на свое место. Холлер продолжил.

— Кроме того, — сказал он, — у нас есть копия журнала посещений из Сан-Квентина, которая показывает, что Лэнс Кронин регулярно посещал Престона Бордерса, начиная с января прошлого года.

— Он является его адвокатом, — сказал Хоутон. — Есть ли что-то зловещее в том, что адвокат посещает клиента в тюрьме, мистер Холлер?

— Вовсе нет, ваша честь. Но для того, чтобы посещать приговоренного к смертной казни, вы должны быть его официальным адвокатом. Мистер Кронин стал им в январе прошлого года, за несколько месяцев до того, как он отправил письмо в Отдел по обеспечению доказательности обвинения, якобы очищая свою совесть по поводу признания Олмера перед ним.

Босх почти улыбнулся. Время начала сотрудничества Кронина с Бордерс ничего не доказывало, но это определенно попахивало сговором, и то, как Холлер подвел судью к этому, было просто идеально. Босх положил руку на свободный стул рядом с собой, чтобы иметь возможность случайно взглянуть направо на Сото и Тапскотта. Они выглядели так, будто всерьез следили за историей, которую плел Холлер.

— Кроме того, — сказал Холлер, — если ходатайство о вступлении в дело будет удовлетворено, детектив Босх готов представить свидетелей, которые опровергнут ключевые элементы ходатайства истца. В частности, заявитель бросает на съедение волкам репутацию своего судебного адвоката Дэвида Сигела, утверждая, что покойный Сигел подстрекал мистера Бордерса к лжесвидетельству на суде, сказав ему дать показания о том, что ключевая улика, найденная в его квартире — подвеска в виде морского конька — принадлежала не жертве, а была ее имитацией, которую он купил на пирсе Санта-Моники.

— И у вас есть свидетель, который противоречит этим показаниям? — спросил Хаутон.

— Есть, ваша честь, — сказал Холлер. — У меня есть сам мистер Дэвид Сигел, который готов опровергнуть сообщение о своей собственной смерти, а также утверждение о том, что он дал ложные показания своему клиенту на суде в тысяча девятьсот восемьдесят восемь году. Он готов свидетельствовать, что все показания, данные мистером Бордерсом, были состряпаны самим мистером Бордерсом в попытке оправдаться за то, что у него были драгоценности жертвы.

Кеннеди и Кронин быстро поднялись на ноги, но Кронин заговорил первым.

— Ваша честь, это абсурд, — сказал он. — Даже если будет доказано, что Дэвид Сигел жив, его показания будут вопиющим нарушением привилегии "адвокат-клиент" и совершенно неприемлемы.

— Судья, я позволю себе не согласиться с мистером Кронином, — сказал Холлер. — Привилегия "адвокат-клиент" была полностью нарушена мистером Бордерсом, когда он раскрыл внутреннюю работу своей судебной стратегии и попытался опорочить доброе имя и репутацию своего адвоката в своем ходатайстве — так же, как он опорочил моего клиента, детектива Босха. В моем распоряжении имеется видеозапись интервью с мистером Сигелом семь дней назад, которая показывает, что он жив и находится в здравом уме и защищает себя от клеветы, распространяемой мистером Бордерсом и его адвокатом.

Холлер полез в карман и достал флешку с видеозаписью. Он поднял ее над головой, привлекая к ней внимание всех присутствующих в зале суда.

Судья заколебался, а затем придвинул микрофон с трубкой поближе. Кронин и Кеннеди сели на свои места.

— Мистер Холлер, — сказал Хаутон. — Мы пока воздержимся от просмотра вашего видео. Суд находит его интригующим, но ваши пятнадцать минут почти истекли, а дело сводится к одному. ДНК Олмера была обнаружена на одежде жертвы, и это, похоже, ни у кого не вызывает сомнений. Эта одежда была запечатана в архивах улик в течение многих лет — за годы до того, как мистер Олмер предстал перед судом, а мистер Кронин мог или не мог стать обладателем его генетического материала, за годы до того, как мистер Кронин когда-либо встречался с мистером Бордерсом, и за годы до того, как мистер Олмер умер в тюрьме. У вас есть ответ на этот вопрос? Потому что если нет, то пора переходить к вынесению решения по этому вопросу.