Еще был одноглазый великан — коренастый, голомозкий, длинная борода завязана в косину. Похож на Циклопа, самого разыскиваемого преступника Гетманата. Ну и компания!

В стороне держался бледный молодой человек с белыми волосами. Перед ним в седле кружилась завернутая в котик девочка, не старше двух лет, которую Лина сразу не заметила... Одного взгляда на черты ее лица было достаточно, чтобы понять, чья это дочь.

Лина почувствовала, как ревность царапает под сердцем, и разозлилась на саму себя.

— Какое у тебя дело? – спросила холодно.

Северин покачал головой.

— Прости… Я думал, что Соломия… До сих пор здесь живет.

Соломия! Ах, недаром эта мудрая женщина рассказала ученице историю несчастливой любви с Игорем Чернововком. Яблочко от яблони! Жаль, что Лине не хватило кебетов держаться от Чернововка-младшего подальше.

— С тех пор как ее убили, здесь живу я.

Предыдущая хата так и не стала Лине домом... Те стены слишком много ей напоминали.

– Убили? – переспросил Северин.

– Хорти, – объяснила Лина. – Она искала мести за своего любимого, Захара. Отомстила, но позволила себя убить.

Характерник сжал кулаки.

– Я писала тебе об этом, – добавила Лина, и снова разозлилась на себя. – Но ворона не нашла.

Когда ночью донимало одиночество, она вспоминала ночь их первой любви, ночь серебряной скобы, ночь Купалы... Вот почему это пришло в голову именно сейчас?

– Я год пробыл в потустороннем плену, – Северин отступил на шаг. – Прости, Лина. Мы подумаем немного, и уедем.

— Что за чушь? - возмутилась ведьма. — Считаешь, что я не могу вам помочь? Чем я хуже Соломии?

– Ничем не хуже, – ответил он. - Просто я...

Умолк на полуслове. Как же это раздражало!

- Говори уж!

– Я хотел оставить здесь свою дочь.

Ведьма молча взглянула на ребенка, ради которого Северин изменил ему, - выбрал ту задрипанную лярву! – девочка спала на руках альбиноса.

- Ее маму убили борзые, - добавил Чернововк шепотом.

«Вы с женой и так прокляты!» При упоминании о своих словах Лина почувствовала, как румянец стыда полыхает на щеках.

— Есть другое место, где о ней позаботятся... ехать туда долго, и убийцы успеют скрыться, — каждое слово давалось Северину сквозь усилия. — Нельзя позволить им уйти.

Она подавила желание обнять его.

- Оставляй девочку, - сказала, словно шла за крыльцом.

– А? – У него чуть челюсть не выпала. - После того, как... Ты...

– Ревнивая ведьма, которая выпьет кровь из твоей дочери, – устало продолжила Лина. — Я ухаживала за младшей сестрой, поэтому у меня есть какой-то опыт.

Северин таращился на нее несколько секунд, а затем подался вперед и крепко обнял. От этого прикосновения, запаха, давно забытых, но до сих пор вожделенных ощущений сладкая истома охватила ее тело, затрепетала внизу живота, однако Лина оборвала себя.

И решительно оттолкнула характерника.

— Без этого, Северин, — процедила. – Что было – загудело.

- Конечно. Извини, – Чернововк отступил. - Я очень...

— Не держи ребенка в седле.

Лина слилась на него за эти объятия, на себя - за чувства, которые они взбудоражили, и не желала слушать нелепые благодарности.

- Максим!

Альбинос торопился. Осторожно передал девочку, заморгавшую сонными глазками, на руки Северину.

Лина ожидала, что часть ненависти к сопернице перевернется на ее дочь... Но нет. Она прислушалась к себе и убедилась, что сочувствует потере этой девочки.

Видишь, Соломия? Мне удалось не очерстветь сердцем.

- Ее зовут Оля, - Чернововк отозвался дочке нежной улыбкой, которой она до сих пор не видела. – Максим останется с вами на несколько недель.

Оля крепко обхватила папу ручонками. Альбинос учтиво кивнул, и Лина заставила себя перевести взгляд на него.

– Зачем?

- На всякий случай.

— Как считаешь, Северин, что произошло с убийцами Соломии?

Характерник промолчал.

– Я способна постоять за себя и защитить ее.

- Знаю, - мягко согласился Чернововк. — Однако для Оли ты незнакомка. А Максима она знает и доверяет ему...

Альбинос не вмешивался в разговор. Остальные характерники хранили молчание, болтали позади темными сильветами, а их кони поили из выдолбленного бревна, которое врывали когда-то добровольные помощники — ведьма ведь приезжали на волах, лошадях, ослах, и все должны утолять жажду. Лина по привычке наполняла поилку из колодца-журавля, который вырыли рядом.

— Оля свидетельствовала нападение... И с тех пор молчит, — с болью в голосе объяснил Северин. – Не хочу оставлять ее без знакомого лица.

Малыш тихо посапывал. Ведьма почувствовала, как к глазам подступают слезы. Как же легко ее умилять!

- Максим пробудет ровно столько, чтобы не ухватить лунное иго, - продолжал Чернововк. – Поможет тебе по хозяйству.

– С удовольствием, – произнес наконец альбинос.

Чтобы не выдать себя трепещущим голосом, ведьма шикнула на возмущенного кота. Хаос одарил ее обиженным взглядом - мол, я же на твоей стороне, долбня, - махнул хвостом и растворился в темноте.

– Этот кот всегда ненавидит гостей, – заметил Северин. – Сколько ему лет?

– Рассадите лошадей, – проигнорировала вопрос Лина. — Подворье ты знаешь, здесь почти ничего не изменилось. Я пойду в дом и приготовлю еду.

Сироманцы быстро переглянулись.

— Спасибо, но погони не будет ждать, — сказал Чернововк. – Каждая минута на вес золота. Мы уедем.

— Тогда хорошая вам охота.

Она ушла, не имея сил на прощание с характерником. Не в силах смотреть на его прощание с дочерью.

– Лина!

Кликнул в спину, но ведьма не остановилась.

– Прости! – повторил Северин. – И благодарю тебя!

Он говорил откровенно, и оттого ей болело еще больше.

– Я помогаю девочке, а не тебе, – ответила Лина и затрясла дверь.

Что было — загудело... Если бы так легко.

Утоляя слезы, Лина приготовила кровать на печке, накрыла на стол. Достала бутылку вишневки и приложилась к горлу. Слезы отступили.

На дворе застучали копыта — ватага двинулась в погоню. Несколько секунд спустя дверь тихо заскрипела, и Максим осторожно вошел внутрь. Лина указала на кровать, и они вместе уложили девочку, прижимающую к себе куклу-мотанку. Убедились, что Оля спит, и на цыпочках отошли.

— Какие вещи есть?

– Все в саквах.

Не стоит сгонять на нем ярость, напомнила ведьма.

- Садись ужинать.

– Спасибо.

Максим вонял свежим потом и волчьим духом. Ей нравились эти запахи.

– Тебе нужно помыться, – заметила вслух.

– Могу хоть сейчас, – отозвался он виновато.

Красные глаза... Такие необычные! Наверное, его в детстве тоже дразнили.

- До завтра потерпит. Коня расседлал?

- Да, Северин завел...

– Хорошо, – перебила Лина. - Угощайся, еще успеем поговорить.

Он робко принялся за хлеб. Отрезал горбушку, намазал малиновым вареньем, глотнул, отрезал еще.

– Люблю сладкое, – улыбнулся стыдливо.

– Заварю тебе напитки с медом, – решила Лина. - Приятного аппетита.

Это был третий характерник, с которым она общалась. Он отличался от Северина, что от его учителя Захара... и не только из-за альбинизма.

Пока она заливала горсть сухотравья кипятком, Максим сжевал второй ломоть и заговорил, разглядывая вокруг:

– Я действительно могу помогать. Умею немного, зато быстро учусь. Сделаю все, что прикажешь.

– Никогда не говори ведьме таких слов, – улыбнулась Лина.

– Почему? – удивился Максим.

Его непосредственное простодушие развлекало ее.

— Если в Сером Ордене все были так простодушны, то я не удивляюсь его падению.

– Я не был в Сером Ордене, – смутился альбинос. — По крайней мере, недавно...

– Но ты оборотень, разве нет?

- Оборотень. Это долгая история, – вздохнул Максим.

– Люблю долгие истории, – Лина поставила перед ним чашку и села напротив. — Начни с того, как вы очутились здесь.