— Ты что, совсем с ума сошёл? — её голос дрожал от злости. — Ты решил показать, что я твоя собственность? Что мной можно размахивать, как флагом?
Даниэль усмехнулся, поправляя воротник.
— А разве это не так? Ты со мной. Все должны это видеть.
— Все? Или он? — выпалила Марина, сама не заметив, как повысила голос. — Ты делал это, глядя на него.
Он не стал отрицать. Только пожал плечами.
— А если и так? Я имею право показать, кто рядом со мной.
Марина закрыла глаза на секунду, глубоко вдохнула. Внутри её рвало на части. Всё, хватит. Дальше откладывать невозможно.
Марина стояла к нему почти вплотную, дыхание сбивалось, слова рвались наружу.
— Ты понимаешь, что сейчас сделал? — она резко ткнула пальцем в его грудь. — Ты выставил меня вещью. Не женщиной, не человеком. Вещью, которой размахивают, чтобы кто-то другой понял, что у тебя преимущество.
Даниэль нахмурился, но всё ещё держал уверенный вид.
— Перестань. Я просто хотел, чтобы всем было ясно — у нас всё серьёзно.
— Нет, — её голос сорвался. — Ты хотел, чтобы это было ясно ему. Саше. Ты даже не смотришь на меня, когда прикасаешься. Ты смотришь на него.
Тишина на секунду повисла между ними. Его глаза метнулись в сторону, будто он хотел возразить, но слов не нашёл.
— Даниэль, — Марина подняла ладонь, чтобы он не перебивал. — Я не могу так. Я больше не могу делать вид, что у нас всё по-настоящему, если ты видишь во мне только щит. От ревности, от страха, от него.
Он шагнул ближе, сжал её локоть.
— Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на него? — его голос стал тише, но жёстче. — Я не дурак. Ты здесь со мной, а ты, там. С ним.
Марина вздрогнула, слова ударили прямо в самое уязвимое. Она выдохнула, уже не сдерживаясь.
— Потому что я его люблю, чёрт возьми! — выкрикнула она так громко, что несколько человек у выхода обернулись. — Я люблю его, и сколько бы я ни пыталась это скрыть, оно всё равно рвётся наружу.
Даниэль молчал, только пальцы на её локте дрогнули. Он отпустил руку.
— Знал, что услышу это, — тихо сказал он. — Но надеялся, что ошибаюсь.
У Марины горели глаза, не от слёз, от чувства, что больше нечего терять.
— Ты хороший. Ты правда хороший. Но я живу в этом аду, где делаю вид, что могу быть рядом с тобой. А сама каждый день думаю о нём. И это неправильно.— Она выдохнула и добавила тише, почти как извинение.— Прости… наверное, это звучит жестоко. Но если честно, я давно понимала, что так дальше не пойдёт. Сегодня ты просто помог мне это сказать вслух.
Он замер. Медленно обернулся. Лицо словно перекосило, глаза сузились. Одно короткое движение и звонкая пощёчина отозвалась во всём её теле. Голова мотнулась в сторону, кожа обожгла, и тяжесть его ладони будто отпечаталась огнём. Она оступилась, колени подломились, и Марина опустилась на землю, цепляясь за воздух.
— Вставай, — резко бросил он и, схватив её за руку, рывком поднял на ноги. Пальцы сдавили запястье так, что она едва не вскрикнула.— Ты думаешь, что всё можешь решать сама? Думаешь, я позволю? Я держал тебя рядом, уважал, а ты… ты такая же, как все.
Марина смотрела на него сквозь слёзы, и мир поплыл. Слова, интонации, резкие движения рук, это был не Даниэль. Это был Дима. Тот же холодный огонь в глазах, тот же обидчивый сарказм, та же агрессивная жестикуляция.
— Ты… — сорвался её голос, дрожащий и тихий. — Ты сейчас как он…
— Как кто? — он шагнул ближе, сжимая её руку сильнее.
Она замотала головой, но страх давил на грудь. Слёзы текли без остановки, застилая глаза, дыхание сбилось.
— Я не верю… — прошептала она, почти захлёбываясь. — Ты не такой…
— А какой я? — он навис над ней, стиснув зубы. — Добрый? Спокойный? Удобный? Нет, Марина. Я не для того рядом, чтобы делить тебя с призраками прошлого или с этим твоим Сашей. И если уж ты со мной, то ты, со мной.
Он отпустил её руку так резко, что она едва удержала равновесие. Стояла, прижимая ладонь к щеке, а в груди бушевал тот самый старый, знакомый ужас. Будто всё повторялось снова.
азалось, шум вечеринки был далеко, но гул в ушах оставался, как эхо. Марина смотрела на Даниэля и поймала себя на мысли, она боится. Боится его так же, как когда-то боялась Диму. Тот же холодок под рёбрами, та же судорожная дрожь в пальцах, то же чувство, что шаг влево или шаг вправо может вызвать взрыв.
— Даниэль… пожалуйста. Отпусти. Не мучай меня. Не начинай всё это.
Он вскинул брови, и вдруг его голос сорвался на крик.
— Не мучай? Это я тебя мучаю?! Это я, Марина, стараюсь вытащить нас к людям, показать, что мы вместе, что я в тебя верю, а ты бежишь глазами туда, к нему! Ты смеешь ещё обвинять меня?
Марина инстинктивно прижала ладони к груди, будто защищалась. Голос у неё дрожал.
— Прости… я не хотела. Я не смотрела… я просто… Даниэль, прошу, не кричи. Мы можем поговорить спокойно.
— Спокойно? — он шагнул ближе, и тень от его фигуры закрыла ей свет. — Тебе спокойно, когда ты мечешься между мной и этим… этим призраком из прошлого? Ты думаешь, я не вижу? Ты думаешь, я слепой?
Она торопливо замотала головой.
— Нет. Ты не понимаешь. Всё не так…
Он ударил кулаком по стене рядом, и звук разнёсся по пустому коридору, как выстрел. Марина вздрогнула всем телом, инстинктивно отшатнулась, слова сами сорвались с губ.
— Прости, пожалуйста. Я виновата. Я виновата, что не могу объяснить… я пытаюсь…
— Пытаешься?! — он буквально выплюнул это слово. — Ты уже давно всё решила, да? Думаешь, я не чувствую, что меня держишь только для приличия?
Она в отчаянии тянулась к нему руками, хватала за рукав пиджака, пытаясь хоть как-то достучаться.
— Нет, нет, прошу, не думай так. Я здесь. Я с тобой. Просто не дави на меня, дай мне время. Я запуталась. Я не знаю, как правильно.
Он резко выдернул руку, посмотрел на неё снизу вверх, глаза блестели от злости.
— Время? Ты хочешь ещё время? Знаешь, что я слышу? Даниэл! Ты запасной вариант. Что, когда он кивнёт, ты побежишь к нему.
Марина задохнулась от этих слов, и слёзы мгновенно потекли по щекам. Голос сорвался на хриплый шёпот.
— Нет. Ты ошибаешься. Я не хочу ссор. Я не хочу повторять всё это, что уже было у меня. Не хочу снова бояться. Не хочу жить в круге, где меня держат силой. Я устала, Даниэль. Я прошу… отпусти меня.
Его дыхание было тяжёлым, он несколько секунд просто смотрел на неё, словно решая, шагнуть вперёд или уйти. В её словах было слишком много боли, слишком много правды. И в то же время страх, знакомый ему по чужим историям, но теперь он видел его в её глазах. Ему было проще кричать, проще давить, чем признать, что он теряет её не из-за Саши, а из-за самого себя. Марина же стояла, дрожа, и повторяла уже почти неслышно.
— Пожалуйста… не начинай это. Не делай из меня снова жертву. Я не выдержу ещё раз.
Даниэль ещё не успел открыть рот, как резкий толчок и удар сорвали его с места. Звук удара был хлёстким, оглушительным в тишине коридора, заглушённой басами из зала. Он пошатнулся, ударившись плечом о стену, и только потом понял, что по лицу у него разливается жгучая боль.
— Сукин сын! — голос разрезал воздух.
Марина вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Саша, дыхание сбивалось, глаза были полны ярости, кулаки всё ещё сжаты. Он схватил Даниэля за ворот, прижал к стене, дыхание его било прямо в лицо.
— Какого чёрта ты творишь?! Как ты посмел поднять руку на неё?!
Даниэль попытался вывернуться, но Саша держал его мёртвой хваткой. Марина кинулась вперёд, вцепилась Саше в руку, сама не понимая, кого в этот момент спасает.
— Хватит, Саша, пожалуйста! — её голос был дрожащим, но твёрдым.
