Когда отложила вилку, он подвинулся ближе. Тихо. Без спешки.

— Юль, — сказал он. — Там, на Совете… я не шутил.

Я подняла глаза. Он уже был рядом. Лёгкое касание. Его ладонь — тёплая, ободряющая — легла поверх моей.

— Я действительно хочу, чтобы ты стала моей волчицей, — сказал просто. Без пафоса. Без игры.

И в его взгляде не было ни капли того холода, что был в первые дни. Ни напряжения. Только спокойная, устойчивая сила.

Я не ответила сразу. Просто сжала его руку. И улыбнулась. По-настоящему. Потому что впервые за долгое время — верила. Не в чудо. В него. В нас.

— Если ты согласна, я предлагаю тебе прогулку, — говорит Артём и протягивает руку.

Мне не нужно долго думать. Он — тот, кто стоял рядом, когда все отвернулись. Тот, кто защищал, даже когда я сама не верила в себя.

И я готова. На всё, чтобы он никогда не почувствовал, что ошибся во мне.

Я кладу руку в его ладонь. Он сжимает её — крепко, уверенно — и ведёт на террасу.

Оборот происходит почти синхронно. Без слов. Без сигнала. Просто вместе.

Его волк подходит первым. Облизывает мне морду — легко, привычно.

Трётся о бок, оставляя свой запах. А потом — поворачивается, смотрит и тянет вперёд.

В лес. Вглубь. В темноту, которая совсем не пугает, если рядом он. Я иду следом.

Впервые — не боясь.

Мох под лапами был влажным, воздух — насыщенным, густым. Сумерки опускались на лес, и только он рядом — большой, сильный, тёплый.

Мы не просто бежали. Мы двигались как одно целое — тихо, слаженно, будто давно были парой.

Артём держался рядом. Чуть опережал, но всегда оглядывался. Его волк не терял меня ни на шаг.

Нюхал воздух, защищал фланги, держал темп под меня.

Каждый жест — точный, хищно-заботливый. То трётся боком, оставляя запах. То касается носом шеи. То резко замедляется, пропуская вперёд.

Он не торопится.Понимает — я уже не одна. Во мне — жизнь, которую нужно беречь.

Именно поэтому он осторожен. Двигается мягко, чуть ближе, чуть медленнее.

Заходит сбоку. Осторожно касается носом моего живота.

Стоит рядом дольше обычного, просто вдыхая мой запах. Как будто считывает, как я себя чувствую.

А потом облизывает мне ухо. Медленно, обдуманно, как делают только с партнёршей.

И прикусывает кожу на шее. Не оставляя следа — пока. Проверяет. Спрашивает. Ждёт.

Я не отступаю. Просто стою, пуская в себя всё, что чувствую. Запах. Вес его взгляда. Ветер. Сырой мох под лапами. Я — здесь. С ним. Он подходит ближе, тянет голову к моему загривку. К точке, где должна быть метка. Медлит. Даёт мне шанс уйти.

Я не ухожу. Тихо склоняю голову. И тогда — только тогда — он кусает. Не резко. С силой. Но сдержанно. Жгучее тепло разливается по шее, волчица внутри замирает — а потом откликается, отзывается, подаёт голос.

Я делаю круг, касаясь его бока. Не отстраняюсь, наоборот — чуть трусь плечом о его грудь. Медленно, как бы невзначай. Он замирает. Позволяет. Ждёт.

Обхожу его, потом возвращаюсь ближе и зарываюсь мордой в густую шерсть на груди. Тепло. Плотно. Безопасно. Запах — родной, насыщенный, тягучий.

Он ложится первым, вытянув лапы, тяжело выдыхает. Следую за ним, укладываюсь рядом, подстраиваясь под изгиб его тела. Моя спина прижимается к его боку. Он — больше, сильнее. И весь мой.

Тихо урчу. Не специально — само вырывается. Как будто внутри кто-то наконец успокоился

Его хвост обвивает мои задние лапы. Он касается носом моей морды, дышит в ухо.

Подминаю под себя лапы, плотнее прижимаюсь, почти прячусь в его шкуре.

Двигаюсь, перекатываюсь, чтобы коснуться каждого участка его тела.

Не наигранно — по-настоящему. Как будто не видела его вечность.

Он не шевелится. Просто дышит вместе со мной.

Кладу морду ему на лапу. Закрываю глаза. Он аккуратно облизывает мне висок.

Долго. И в этом нет ни охоты, ни притязания. Только своя . Моя .

В лесу мы провели ночь. Грел свою волчицу, прижимал к себе плотнее, вдыхал её запах — родной, тёплый, живой. Волчица спала спокойно. А я не сомкнул глаз. Не хотел. Не мог. Нужно было просто держать, чувствовать, быть рядом.

К утру поднялся ветер. Мы вернулись домой, когда солнце только показалось из-за горизонта. Юля ушла в душ, а я понял: пора заняться тем, что давно откладывал.

Оксана.

Не хочу ждать, пока ситуация опять выйдет из-под контроля. Я обещал Юле безопасность — и сдержу это. Она не должна жить под одной крышей с той, кто вечно смотрит ей в спину.

Захожу в кабинет, опускаясь в кресло. На столе папки, сообщения, какие-то неотложные вопросы от стаи, но всё это может подождать. Сейчас — приоритет.

Открываю контакты. Нахожу номер. Альфа соседней стаи — Вадим. Старый знакомый. Деловой, прямой, умеет слушать, когда нужно, и не задаёт лишних вопросов.

Набираю. Долгое гудение. Потом ответ.

— Артём, — голос ровный, с хрипотцой. — Давно не слышал. Что-то срочное?

— Привет, Вадим. Да, есть дело. Нужен хороший, свободный бета. С характером, но не слишком амбициозный. Желательно одиночка.

Он хмыкает, я почти вижу, как он щурится в трубку.

— Для пары?

— Да. Хочу передать волчицу. Не конфликтная, но характер — с острым углом. Ей нужно внимание. Контроль. И кто-то, кто сможет держать её в балансе.

— Оксана? — сразу уточняет. Значит, слухи дошли.

— Она.

Пауза. Секунда, две.

— У меня есть один, — говорит Вадим. — Раньше был в боевой группе, потом ушёл в логистику. Не особо разговорчивый, но надёжный. Если сработаются — будет толк. Если нет — попробуем кого-то ещё.

— Подойдёт, — киваю, хоть он не видит. — Завтра отправлю. Передай ему, чтобы был готов.

— Передам. Ты как?

— Держусь.

— Поздравляю, кстати. Говорят, твоя волчица ждёт щенка.

— Она не “моя волчица”. Она — моя пара, — коротко. — И да. Ждём.

Он не спорит. И правильно делает.

Разговор заканчивается, я откладываю телефон. Выхожу из кабинета — на секунду замираю у двери. Слышу, как Юля что-то напевает на кухне. Лёгко. Спокойно.

Иду на кухню. Подкрадываюсь сзади, обнимаю за талию, прижимаю к себе.

Медленно касаюсь губами её плеча.

— Чем ты собираешься меня кормить, красавица? — шепчу в кожу, чуть улыбаясь.

Она не оборачивается, но я чувствую, как её тело расслабляется в моих руках.

— Панкейки… и, может быть, омлет, — говорит тихо, задумчиво.

— Я не против, — отвечаю, открывая шкаф. Достаю тарелки, аккуратно ставлю их на стол.

А она тем временем крутится на кухне. В моей рубашке, с распущенными волосами, босиком.

Своя. Настоящая. Пахнет тестом, мёдом и ею. Я просто стою рядом и дышу — глубоко, спокойно.

Моя волчица готовит завтрак. А я — никуда не тороплюсь.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю, наблюдая, как она иногда замирает между движениями.

Как будто прислушивается к себе. Или к тому, что внутри.

— Хорошо, — отвечает она, не глядя, — просто как-то быстро начала уставать. Непривычно.

Она аккуратно поддевает панкейк лопаткой и перекладывает на тарелку. Движения уверенные, но чуть медленнее обычного.

— Если будет хоть что-то не так — скажи. Съездим в больницу, — говорю серьёзно, без нажима, но с тем тоном, после которого не спорят.

— Я не сахарная, не переживай, — улыбается, ставя на стол большую тарелку с тостами и ещё одну с омлетом.

Я молча наливаю сок. Один стакан ей, один себе. Она садится напротив. Мы не говорим лишнего.

Завтрак проходит в той самой тишине, в которой нам обоим удобно.Тепло. Просто. По-настоящему вместе. Юля уходит в библиотеку читать книги, я же иду решать вопрос с Оксаной.

Оксана ждала в моём кабинете.

Сидела в кресле, как в последний раз. И, возможно, понимала это.

Я вошёл спокойно. Без спешки. Закрыл дверь. Встал напротив.

— Ты хотела поговорить? — спросил просто.

— Хотела. Но, видимо, поздно, — она пожала плечами. — Я слышала, ты уже всё решил.