— Саркофаги открываются, — мрачно ответил один из магов Килиара. — Ритуал в самом разгаре. Почти все некроманты должны покинуть это место сейчас. Пробуждение началось. Мы встретимся с древними магами. Скорее всего, ринтана Рен…

Хаталь сжал рукоять меча до боли в костяшках. Каждый звук из зала был как нож в сердце — они опаздывали. Возможно, уже слишком поздно.

— План остается прежним, — тихо сказал Килиар, проверяя свое оружие. — Мы с Хаталем прорываемся к центру, остальные прикрывают фланги и уничтожают некромантов.

— А если там уже… — начал Лаар, но его перебил резкий женский крик, донесшийся из зала.

— РЕН! — Хаталь рванулся вперед, забыв про осторожность.

Студенты, кажется, впервые увидели вечно контролирующего себя профессора… в отчаянии? Но главное — Ренелин была еще жива. Жива и даже кричать в состоянии.

— Стой! — Килиар схватил его за плечо. — Там может быть ловушка!

Но тут из зала, из-за стен, из проходов, которые были едва видны, вырвался ослепительно яркий свет — не обычный магический, а что-то гораздо более мощное. Стены коридора задрожали, а воздух наполнился запахом гари.

— Что происходит? — закричал Вайл, прикрывая глаза от света.

Хаталь знал. Он чувствовал это всем своим естеством огненного мага.

— Неконтролируемый выброс, — прошептал он. — Рен потеряла контроль. Или захотела его потерять…

— Она сожжет всех! — в ужасе воскликнула Мина. — И нас тоже!

— Нет, — решительно сказал Килиар. — Не сожжет.

Он обменялся взглядом с Хаталем, и оба поняли друг друга без слов. Это был единственный шанс.

— Все остальные — назад! — приказал Хаталь. — В безопасном расстоянии! Мы идем вдвоем!

— Это самоубийство! — запротестовал ректор Рахрам.

— Это единственный способ ее спасти, — ответил Килиар, уже направляясь к входу в зал.

Они вошли в Зал Вечного Покоя в самый разгар катастрофы. Я не планировало такого. Двое самых близких мне мужчин, на которых не действовал мой огонь.

Огромное помещение было залито белым пламенем такой интенсивности, что приходилось щуриться. Даже мне. Некроманты, что пели во тьме, были уже сожжены. Пугающие меня маги превратились в головешки. Сам зал пошел трещинами.

Кандалы оплавились и стекли с меня.

Я встала на платформе, наблюдая, как к дикими криками корчатся те, кто хотел меня убить. Я сама была сейчас смертоноснее любого… И кажется, могла повредить сам город.

Я была источником пламени, его живым воплощением. Огонь струился из каждой поры, волосы развевались в потоках раскаленного воздуха. Вокруг плавился камень, а древние саркофаги в нишах были уже пусты. Все выжгла.

— РЕН! — крикнул Хаталь, делая шаг вперед.

Боги, что он делает. Пусть уходит!

— НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ! — закричала я в ответ. — УБЕГАЙТЕ!

Но убегать было поздно. В дальней части зала, защищенная барьером из темной энергии, стояла Смертея. Ее лицо исказилось от ярости и отчаяния — ритуал был сорван, архимаги сожжены, столетние планы рухнули.

— Ты все испортила! — взвизгнула она, направляя черный посох на меня. — Если я не могу получить твою силу, то никто не получит!

Из посоха вырвался поток некромантической энергии — не для контроля или подчинения, а для полного уничтожения. Темная магия столкнулась с белым пламенем. Я уже не контролировала ничего, только ощутила, как воздух в зале заискрился от магического противостояния.

— Она убьет ее! — понял Хаталь.

Боги… Одновременно пытаться контролировать поток и отражать атаку — невозможно! А потому я выбрала, я выбрала их, моих мужчин. И не защищалась, пыталась контролировать. Темная энергия медленно, но верно пробивалась сквозь пламенный барьер.

— ДЕРЖИСЬ, СЕСТРА! — крикнул Килиар и бросился вперед.

Хаталь последовал за ним, и они одновременно призвали свою магию — не для защиты, а для атаки. Два потока огня слились в один и ударили в Смертею с такой силой, что ее защитный барьер рассыпался как стекло.

— Нет! — завопила некромантка, пытаясь создать новую защиту. — Не может быть!

Но было поздно. Объединенное пламя двух Наджелайна невозможно переоценить. Оно достигло цели, и древняя некромантка вспыхнула ярче факела. Ее крик оборвался, посох рассыпался в прах, а само тело превратилось в пепел за считанные секунды.

Эффект был мгновенным. По всем катакомбам, вероятно, прокатилась волна разрушения темной магии. Остатки призванной нежити, которые каким-то образом выдерживали жар, рассыпались в прах. Скелеты-стражи, преследовавшие их по катакомбам, развалились где-то в коридорах. Вся некромантическая магия Братства, связанная со Смертеей, исчезла.

Я смотрела на это чудо с ужасом и радостью. Боги, а что же делать мне. Я — пламя! Но… У меня есть семья, а значит, есть якорь!

— ПОМОГИТЕ МНЕ! — крикнула я, протягивая руки к Хаталю и Килиару.

Они не колебались ни секунды. Каждый схватил ее за руку, и их пламя соединилось с ее огнем — не сражаясь с ним, а направляя, успокаивая, придавая ему форму.

Медленно, очень медленно, хаос белого пламени начал стихать. Температура в зале снижалась, стены переставали плавиться, а свет становился менее ослепительным.

— Получается, — выдохнул Килиар, чувствуя, как напряжение наконец начинает спадать. — Рен!

— Да, — согласился Хаталь, улыбаясь. — Все хорошо, Рен.

Я еще успела улыбнуться. Внезапно пламя вокруг меня мерцнуло, словно свеча на ветру, и погасло. Слабость. Но это ничего. Я никого не убила… Не убила своих.

Мир закачался, я поняла, что падаю.

Упала.

Просто рухнула на треснувшую каменную платформу, как подкошенная. Ее лицо было мертвенно-бледным, губы посинели, а глаза закатились.

— РЕН! — Хаталь бросился к ней, падая на колени рядом.

Она лежала неподвижно. Совершенно неподвижно. Грудь не поднималась, руки безвольно раскинулись по сторонам. Даже в тусклом свете факелов было видно, что цвет покинул ее лицо.

— Нет, — прошептал Хаталь, осторожно приподнимая ее голову. — Нет, нет, нет…

Килиар опустился рядом, его лицо тоже побледнело.

— Рен? Ренелин!

Тишина. Страшная, абсолютная тишина.

Хаталь почувствовал, как внутри него что-то рушится — не постепенно, а сразу, как дамба под напором воды. Все эти месяцы борьбы, обучения, медленного восстановления ее памяти и силы. Все моменты, когда они были так близки к счастью. Все планы на будущее, все несказанные слова…

— Она не может быть мертва, — голос его дрожал. — Она не может…

Мир вокруг стал нереальным. Разрушенный зал, запах расплавленного камня, далекие голоса друзей, входящих в зал — все это стало фоном для одной страшной реальности. Рен лежала в его руках мертвая.

Мой выбор. Моя жизнь.

За несколько месяцев их противостояния, обучения, единения она стала не просто девушкой, в которую он влюбился. Она стала его якорем в этом мире, смыслом существования, тем светом, ради которого стоило жить.

И теперь этот свет погас.

— Хаталь, — тихо позвал Килиар, но он не слышал.

Руки тряслись, когда он убирал упавшие пряди волос с ее лица. Такого бледного, такого неподвижного. Рука сама собой потянулась к ее шее — последняя надежда, последняя попытка найти то, что докажет, что это кошмар, что она жива.

Пальцы коснулись теплой кожи, нащупали нужную точку и…

Пульс. Слабый, едва различимый, но пульс.

— Она жива, — выдохнул он, не веря собственным словам. — Килиар, она жива!

— Что?

— Пульс есть! Слабый, но есть!

Килиар тоже прикоснулся к шее сестры, и его лицо осветилось облегчением.

— Дышит. Очень слабо, но дышит.

— ЦЕЛИТЕЛЬ! — заревел Хаталь так громко, что эхо прокатилось по всем катакомбам. — НЕМЕДЛЕННО!

Один из магов отряда, специалист по лечебной магии, подбежал к ним.

— Магическое истощение, — быстро диагностировал он, положив руки на грудь Рен. — Критическое. Она выжгла почти всю свою жизненную энергию в том выбросе.

— Спасете? — в голосе Хаталя звучала мольба.