— «Папа, — обратилась я к отцу через мысли, — у меня тут есть ценный кадр, который знает много чего интересного, но, боюсь, что своими знаниями он делиться не захочет! Ты бы не мог с ним авторитетно поговорить?»

— «А в чем дело, дочка? — донесся до меня встревоженный голос Ахаза. — Что снова случилось?»

— «Да так, — пожала я плечами, все еще разглядывая застывшего в ожидании герцога, — меня тут предложили сделать вдовой одновременно с приглашением в Галактический Совет и на пост главы Академии. Круто, правда?»

— «Сейчас буду, — пообещал мне отец. — Не отпускай такого щедрого дарителя. Хочу из него еще чего–нибудь выдавить. Вдруг и мне чего интересное предложит?»

— «Да мне, в общем–то, некогда, — неохотно призналась я, заключая не ожидавшего от меня такой подлянки Тсари в плазменный шар. — У меня тут еще одно рандеву назревает. Очень хочу у нее кое–что спросить…»

— «Стой на месте, ребенок, — встревожился папа. — Прекрати ввязываться во всякие авантюры! У тебя для этого есть муж, отец и Владыка!»

Я фыркнула на это и оборвала связь. У меня, конечно, все они есть, но если они рядом, кто ж из них позволит мне восстановить мою справедливость? Нет, они будут восстанавливать свою, и мне ничего не достанется!

— Ты это, — постучала я по шару, привлекая внимание очумевшего герцога, застывшего козийским ластом (эти животные, как в эту позу встают, так в ней и помирают — называется «последний путь козла»), — не скучай тут. Счас мой папа придет договариваться. Он не любит, когда его кровиночку обманывают, так что ты сильно не ври и будет тебе земля пухом, а не пеплом.

Тсари судорожно сглотнул, но не пошевелился. А еще вице–император! Никакой выдержки! Как услышал слово «папа» так чуть не окочурился заранее.

Я еще раз щелкнула пальцами по шару и рассыпалась солнечным светом, успев послать мысленную улыбку родителю…

Когда я переместилась, то оказалась в большом, светлом кабинете, заставленном столами и мягкими креслами. На стенах висели электронные карты галактики. Дисплей показывали информацию и транслировали новости. Кто–то надрывался в микрофон, вызывая базу…

А около окна стояла спиной ко мне высокая, стройная блондинка, глядя вдаль. Роскошные белокурые волосы струились по комбинезону, положенному по форме члену Галактического Совета.

— Значит, все же додумалась, — невозмутимо сказала женщина, поворачиваясь ко мне. — Ну здравствуй, Элли!

— И вам куском не подавиться, госпожа Мезахи, — плотоядно улыбнулась я, отбрасывая за спину длинную копну волос. Все же перемещение на такое расстояние бесследно не проходит.

— Чтобы не нарушать традиций, можешь звать меня Бастиндой, дорогая, — радушно предложила мне дама, показывая рукой на ближайшее кресло. — Присаживайся.

— Да я постою, — отказалась я, хрустнув костяшками пальцев. — Знаете, стоя очень удобно бить с ноги. Это я для поддержания разговора, а не для угрозы, если вы об этом правильно подумали.

— То есть, — мило улыбнулась Мезахи, присаживаясь на столешницу, — договариваться ты не хочешь. И соблазнять тебя мировым господством бесполезно? Я достаточно точно тебя поняла?

— Более чем, — кивнула я, не спуская с нее настороженного взгляда. — Все диктаторы всегда плохо кончали… заканчивали. — Усмехнулась: — Не получали они вселенского оргазма по причине мертвого организма. Вы тоже так хотите?

— Все же угрозы, — приподняла одну из идеальных черных бровей женщина. — Я думала, что ты все же не опустишься до такой пошлости. Но что взять с необразованной девчонки, не видящей дальше своего любопытного носа? Если бы тебе не повезло с генетикой, сидела бы сейчас в гареме на Айт–Древе и радовалась, если бы использовали всего лишь пару раз в сутки, а не всем кагалом.

Я молча слушала, потихоньку закипая. Сейчас кто–то договорится. Докаркается, ой — домяукается!

— Ты иногда встречаешься со своими ногами? — переключилась она, чтобы ударить по самому больному. — Или То–от все такой же страстный? — продолжала нарываться будущая жертва соларианского произвола. — Ой! — Она прижала ладонь к губам. — Он же сейчас не может! Прости! — И последний ядовитый укол: — Наверное, тяжело остаться вдовой в таком юном возрасте?

— И кто в данный момент пошлый? — не дала я ей возможность вывести меня из себя. Это я могу проделать и без ее усилий.

— И, знаешь, что, — она спрыгнула со стола и обошла его по кругу, достав из ящика какую–то странную конструкцию и наставив ее на меня, — думаю, тебе будет очень больно, когда То–от умрет. И ты неожиданно впадешь в депрессию и покончишь жизнь самоубийством… с моей небольшой помощью…

— Да вы что? — поразилась я такой беспросветной наглости. — И рука не дрогнет?

— Зря хорохоришься, — оскалила идеальные зубы Мезахи. — Мне не нужно тебя убивать сейчас. Лишь заморозить. А потом я уже решу, когда и как. И напрасно надеешься на свои расовые способности. Этот парализатор был разработан в расчете на таких, как ты…

Вспышка света и конструкция в руках Бастинды начала плавиться. А неподалеку от нас появился Араз со скучающим видом.

— Да как ты смел! — ужаленным в задницу кенгуру завопила противная баба, отбрасывая оружие. — Да я тебя уничтожу!

— Чего–то вы разбушевались, — заметила я, кивнув родственнику и снова возвращая взгляд на Мезахи. Такую подколодную змею очень опасно выпускать из поля зрения. Эта дама имела столько камней за пазухой, что ей просто не нужно увеличение груди.

— Ну, ты можешь попробовать, — согласился с разъяренной Мезахи мой дядя. — Не факт, что получится, но попытаться точно стоит. Иначе как я смогу ударить женщину?

— Ты мне обещал! — наставила она на Араза палец. — Мы договорились! И ты нарушаешь нашу договоренность!

— Это теперь так называется шантаж? — приподнял бровь солнечный. — Какое красивое определение некрасивых вещей.

— Ты должен был уничтожить их всех после крушения «Голифа»! — Надрывалась бесноватая Бастинда. — А ты их спас!

— Ну, ты же велела, чтобы я все сделал своими руками, — недоуменно посмотрел на нее мужчина, — а это трудновато сделать в космосе. Поэтому, естественно, я притащил их на ближайшую планету и страшно хотел осуществить задуманное, но они задавили меня числом. — И все это с совершенно честным лицом. — Так что прости, дорогая, но у каждого бывают проколы.

— А зачем ты выдавал себя за Ахаза? — не утерпела я, чтобы удовлетворить любопытство. — Нельзя было просто сообщить, что ты мой дядя?

— Можно, — поморщился Араз, — но в тот момент мне хотелось быстрей убрать тебя подальше от опасности. Туда летел космолет с ее головорезами. Я решил, что так будет быстрее и слегка переборщил…

— Так убей ее сейчас! — рявкнула чумовая баба, стараясь нашарить на столе что–то тяжелое. — Чего ты ждешь?

— Ты спятила? — блеснул на нее глазами мужчина. — Я никогда и ни при каких обстоятельствах не причиню вреда ни одному из своей немногочисленной расы, а уж тем более — своей племяннице!

— Тогда, — Мезахи схватила со стола громадный предмет непонятного назначения из малахита. Это было похоже на качалку с ручкой наверху, — я предам огласке твои прегрешения, и твоему брату, который исполняет обязанности главы вашей расы, будет интересно узнать…

Вспышка света.

— Неинтересно! — рявкнул папа, становясь передо мной. С ним прибыла вся наша гоп–компания, включая полуживого Ингвара, висящего на плечах Хоситы и Лайона. — Я в курсе! И мы сами с этим разберемся!

— Инг! — кинулась я к мужу, забыв про все и всех на свете. — Зачем ты встал? Я бы сама как–нибудь…

— То–от, — расширенными глазами смотрела на Императора Мезахи, начиная стекать на пол, — ты же… — И — шлеп в кресло.

— Я должен был, — кивнул Скар, — благодаря твоим стараниям. Это же ты подослала ту троицу убийц с Айт–Древе вместе с тремя посольствами? Ты! И отравила меня ты три раза чужими руками. Эти наивные дурачки думали, что действуют во благо своей планеты и по приказу Владыки. Любишь все проворачивать чужими руками, да, Мезахи? Точно так же, я полагаю, ты убила моих родителей, спровоцировав переворот? Все, что они успели — это отправить меня с планеты, но и тут ты успела подсуетиться: натравила на космолет пиратов Айт-Древе, отлично зная, что на этой планете чистокровность для киртианина — смертный приговор…