– Вот поэтому ты до сих пор не женат, – наставительно сказал Торн и, пригубив таинственную жидкость, плескавшуюся в его бокале, брезгливо поморщился. – Ты слишком высоко задрал планку.
– Как ты можешь это пить? – спросил у Торна Грей.
– Я все пытаюсь понять, что это такое. По вкусу напоминает портвейн, но гораздо слабее и слаще. И потом, едва ли портвейн стали бы предлагать дебютанткам на балу.
– То, что ты пьешь, называется негус – пунш, который англичане изготавливают из сильно разбавленного портвейна и тех специй, что окажутся под рукой. И я, сколько ни пытался приучить себя пить его не морщась, так и не преуспел за многие годы.
– Какое низкое коварство! – воскликнул Торн, ища глазами лакея, которому мог бы передать недопитый бокал, но вместо лакея увидел приближающихся к ним герцога и герцогиню Девоншир. – Кажется, пора делать ноги, – добавил Торн. – Хозяева дома идут к нам.
– Я вижу, – кивнув, сказал Грей. – С герцогом я неплохо знаком, но с его супругой и дочерью буду общаться в первый раз. Говорят, герцогиня изумительная женщина. Ты уверен, что не хочешь остаться?
– Как-нибудь в другой раз, – уклончиво заметил Торн.
В его возрасте – Торну только-только исполнился двадцать один год – о женитьбе думать было рано. Ему бы самому не утонуть в коварных водах лондонского высшего света, а о том, чтобы брать на борт жену, и речи не шло. Но Торн еще не настолько близко сошелся с Греем, чтобы признаться ему в этом.
Между тем Девонширы остановились неподалеку, чтобы пообщаться со знакомыми, и Торн, воспользовавшись моментом, скользнул за колонну, где в лихорадочном поиске выхода на балкон столкнулся с кем-то из гостей и пролил негус на жилет.
– Проклятье! – воскликнул Торн, раздраженно глядя на растекающиеся уродливые красные пятна. – Почему вы не смотрите, куда идете?
– А почему не смотрите вы? Я-то стояла здесь и никого не трогала.
Торн поднял глаза на говорившую и увидел перед собой хорошенькую девицу с возмущенно горящим взором. Как и многие юные леди, она была в белом шелковом платье, но вырез ее платья украшала вышивка золотыми нитками, и эта вышивка невольно привлекала внимание к пышному бюсту. А Торну нравились полногрудые женщины.
Он тут же сменил тон.
– Простите меня, – сказал он. – Я был неправ. Я не хотел вас обидеть. Мне самому следовало быть внимательнее.
– Да, ваша светлость. Вам ужасно приспичило спрятаться от леди Джорджианы – милейшего создания, к слову сказать.
– Вы, надо думать, подслушали наш с братом разговор, – с недовольной гримасой сказал Торн. В этом, как он полагал, и заключалась причина того, что принесенное им извинение не принесло желаемых плодов. Но Торн не считал нужным извиняться за то, что не хотел встречи с леди Джорджианой. С какой стати? И вообще, подслушивать чужие разговоры недостойно леди!
Достав носовой платок, Торн принялся тереть красное пятно на жилете.
Девица мотнула головой, отчего светлые кудряшки, обрамлявшие ее лицо, подпрыгнули и метнулись из стороны в сторону.
– Так вы сделаете только хуже. Если пойдете со мной, я помогу вам его очистить.
– Правда? И как, скажите на милость, вы это сделаете?
– С помощью шампанского и бикарбоната натрия, – ответила она таким тоном, словно говорила с неразумным ребенком.
Торн был заинтригован.
– Что такое бикарбонат натрия и где вы намерены его раздобыть?
– Достану из своей сумочки, разумеется.
– Ах да, как я мог забыть? Все юные леди непременно носят с собой на бал бикарбонат, – с сарказмом заметил Торн.
– Все юные леди? А я думала, что такая привычка только у меня, – сказала незнакомка и тут же добавила, не дав Торну вставить слово: – Но если не поторопимся, пятна останутся на вашем жилете навсегда.
Этот жилет не был у Торна единственным и не принадлежал к числу его особенно любимых вещей, но оставаться на балу и танцевать в заляпанной одежде он не мог, и потому предложение девицы свести с жилета пятна показались Торну стоящим. И еще ему было бы любопытно понаблюдать за тем, как она будет творить чудеса с помощью шампанского и соды – если, конечно, бикарбонат и вправду имелся у нее в ридикюле.
– Тогда я в вашем распоряжении. Ведите меня, куда считаете нужным.
Девица кивнула, забрала у Торна бокал с негусом, заменив его оставленным кем-то на подносе бокалом шампанского, и повела его на балкон.
– Библиотека у Девонширов недалеко отсюда. Мы можем заняться этим в библиотеке.
Торн едва не спросил, чем конкретно она предлагает заняться в библиотеке. Эта хорошенькая девица всерьез собирается сводить пятна с его жилета? Или у нее на уме что-то более увлекательное?
Пожалуй, второй вариант был бы предпочтительнее. Судя по наряду девушки, она дебютантка, но что если ему очень повезло, и случай столкнул его с бойкой и не слишком щепетильной замужней дамой?
Дебютантки с мужчинами обычно ведут себя иначе: она бы флиртовала с ним, строила глазки, но не потащила бы в укромный уголок. Однако в Лондоне девушки куда смелее, чем в тех краях, где вырос Торн. И гораздо менее предсказуемые. И не все здешние правила игры были ему знакомы.
Торн был пасынком британского посла в Пруссии, и ему полагалось вести себя прилично, то есть получать от жизни минимум удовольствия. Впрочем, за шесть проведенных в Англии месяцев он несколько расслабился, беря пример с приятелей одногодок. Но до сегодняшнего дня ни одна юная леди не приглашала его «пошалить».
Мысль о том, что Грей, возможно, прав и ему случилось встретиться с той самой охотницей за титулованным мужем, отчасти отрезвила Торна. Он решил, что не даст обвести себя вокруг пальца, хотя и отказывать себе в удовольствии не видел причины. Не так часто ему выпадала удача провести время наедине с приглянувшейся ему девицей без комплексов.
Выйдя на балкон через одну дверь, они вновь вошли в дом через другую, проследовали по почти безлюдному коридору, свернули в еще один пустой коридор…
– Раз уж вы вызвались спасти мой жилет, – сказал Торн, – я надеюсь, вы не откажитесь назвать свое имя. Позвольте представиться. Я…
– Я знаю, кто вы, сэр, – не слишком любезно перебила его незнакомка. – Здесь все вас знают. Моя подруга леди Джорджиана Девоншир указала мне на вас, рассказав, кто вы и откуда, как только мы с ней зашли в бальный зал.
– Но сказанного вашей подругой вам показалось мало, и потому вы решили подслушать наш с братом разговор? – заключил Торн.
– Вовсе нет, – презрительно поджав губы, возразила незнакомка. – Я спряталась за колонной раньше, чем вы оказались рядом. И не для того, чтобы вас подслушать. Я, видите ли, пряталась от мачехи.
– И зачем вы от нее прятались?
Незнакомка раздраженно вздохнула.
– Затем, что она все время пытается свести меня с джентльменами, которые мне не нравятся. Я не испытываю ни потребности, ни желания выходить замуж, но она отказывается в это верить.
Торн прикусил язык. В глубине души он считал, что мачеха этой девушки права. При всей своей раздражительности и нелюбезности его новая знакомая являла собой удивительное сочетание невинности и соблазна – то самое сочетание, которое очень легко может довести девушку до беды, если мужчина окажется не вполне джентльменом. Торн пока не мог определиться со своим отношением к этой девушке.
– Понимаю, – сказал он, не придумав ничего лучшего. – Но я все еще не знаю вашего имени.
– Ах да, – вяло улыбнувшись, сказала она. – Я все время забываю о правилах хорошего тона.
– Я это заметил.
Улыбка сползла с ее лица.
– Не обязательно было на это указывать.
Торн рассмеялся.
– Право, вы самая удивительная девушка из всех, кого я знаю. Если не считать моей сестры. – Торн наклонился и перешел на шепот: – Я назову вам ее имя, если это побудит вас назвать мне ваше. Ее зовут Гвин. А вас…
– Мисс Оливия Норли.
Она сообщила ему свое имя спокойно и без жеманства. Торн был несколько разочарован, узнав, что она не та похотливая замужняя дамочка, за какую он ее принимал.
