Хотя и, конечно, без этого хлопот хватает. Вспомнить только о нашей находке. Пять свитков. Один из которых до сих пор не поддался.

Спускаюсь по винтовой лестнице в подвал. Там, где Мила устроила свой штаб.

Здесь пахнет пеплом, чернилами, и еще чем-то — тревожно-минеральным, будто в воздухе растворены осколки старого ритуала. Пол устлан коврами с северной ярмарки, по углам расставлены древние канделябры, работающие без огня. Пламя в них — чёрно-синее, как сгустки бездны.

Она сидит за массивным деревянным столом, спина напряжена, волосы заплетены в низкий хвост, на столе — четвёртый свиток. Тот самый, упрямый.

— Ты вернулся, — не оборачиваясь, говорит Мила. — И да, они очаровательны.

— Кто?

— Дракончики.

— Белые, как молоко, с характерами, как у риелторов.

Она едва улыбается, но глаз не отрывает от пергамента. На нём — отпечатки пальцев, кляксы, и жирная надпись на демоническом, переведённая ею частично: *«Сыворотка Пробуждения».*

— Ну что? — сажусь рядом, откидываю капюшон. — Мы продвинулись?

— Почти всё. Последние строки… они ссылаются на метод очищения разума. Не стандартное снятие проклятия, а что-то более древнее. Наподобие перезапуска. Хотя… ты точно уверен, что нас не вводят в заблуждение? Мы делаем зелье, способное всех одурманить. Да, оно может и не сделает хуже уже одурманенным, но в плохих руках…

— Никто не узнает, — отмахиваюсь, сам не до конца веря своей беспечности.

— Переживаю, как бы не было крыс в гильдии, — добавляет она. — Сейчас новичков все больше. Боюсь, мы не можем быть уверены в том, что все из прибывших чисты в помыслах. Тьфу ты, говорю уже как заскриптованная.

Я киваю. Согласен со всем сказанным сразу. С одной стороны ей поменьше бы сидеть в подвале со свечами, а с другой — мы и правда не знаем, с кем сейчас делим гильдию. Хорошо хоть нас много и есть кому достраивать ещё башни для жильцов. Основная-то уже переполнена. Эх, не забыть бы сходить на стройку, проверить прогресс…

Ах да, чуть не забыл о чем мы . Заражение.

— Думаешь, это зелье поможет? — спрашиваю, включаясь обратно в тему беседы.

— Только если рецепт будет точен до последней пылинки.

В дверь стучат. Входит Марина — с короткими волосами, в легкой броне охотницы, и Стас, тот самый бородач-разведчик, наш любимый сварливый топорщик, который в реале торгует электроникой, а в игре наводит страх.

— Вся банда в сборе, — говорит Стас. — Давайте уже спасать проклятых.

— Думаю, уже можно попробовать похимичить, — трет глаза Мила, поднимаясь со своего места. — Я, конечно, все перевела, но… Сомнения есть. Но если я ещё раз буду всматриваться в проклятый свиток, то точно сойду с ума.

— Тогда время для практики, а не теории, — осторожно приобнимаю рыжую в знак поддержки. — Идем, товарищи. Нужно попытать удачу.

Гильдейская алхимическая лаборатория — словно хребет кита. Огромная, со множеством изгибов, подземных тоннелей, стеклянных шкафов и колб. Здесь всегда шумно — варится, капает, бурлит, переливается. Алхимики-гильдийцы ночью спят, и зал наш.

Мила вытаскивает из инвентаря свиток и кладёт его на специальный пюпитр. Марина достаёт компоненты: пепел феникса, чернила из глаза багровой ведьмы, три капли крови полуночного гаргуля, семя мертвой лианы и, конечно, яд аспида-разрушителя.

— Приготовление поэтапное, — шепчет Мила. — Ошибка на любом этапе — и смесь просто… взорвётся.

— Как взорвётся?

— Ну… Взорвётся. Со всеми последствиями.

Стас бурчит:

— Отлично. Скучно не будет.

Я стою у реактора, включаю подогрев и следую указаниям.

Этап первый. Смешение:

В стеклянной мензурке капли чернил сливаются с пеплом феникса. Получается густая, темно-фиолетовая жижа, пахнущая морской солью и перегаром. Мила вмешивает туда кровь гаргульи — она начинает пениться и трещать.

Этап второй. Стабилизация:

Марина добавляет яд аспида. Раствор резко чернеет, внутри начинают плавать алые жилы. Мила быстро добавляет семя лианы, размолотое в пыль. Состав стабилизируется, становится густым, как живое золото.

— Почти готово, — шепчет она. — Осталась «искра».

И тут я вспоминаю. Свиток говорил о личном участии носителя чистой воли.

— Это я должен, — говорю.

Мила кивает.

Я вытаскиваю из инвентаря собственный фрагмент души — редчайший ресурс, который выпал после очищения древнего зала изнутри Врат. Виртуальная реликвия. Нераспыляемая. Непередаваемая.

Опускаю фрагмент в зелье.

Раствор вспыхивает. Но не огнём — а светом. Белым. Чистым. Настоящим.

Колба трясётся. Вся лаборатория наполняется гулом. Тени исчезают. Алхимическая печь пылает, будто сердце бога.

Потом — тишина.

Зелье готово.

Мы стоим над ним, молча.

В колбе — прозрачная жидкость с лёгким голубым свечением. Без запаха. Без признаков яда.

— Осталось только… — говорит Марина, не договаривая.

— Испытать, — заканчиваю я.

Спускаемся глубже — в изолированный подвал под алхимической лабораторией. Дверь сюда открывается только членам офицерского состава, и то при одобрении сразу двух из нас. Безопасность.

Здесь темно, сыро, стены пропитаны магией и… чем-то тревожным. Как если бы это место запомнило все крики, когда-либо произнесённые здесь, и просто ждёт момента, чтобы отдать их обратно.

В дальнем конце камеры — пятеро.

Четверо НПС и один игрок.

НПС, с виду обычные: орчиха в рубашке без рукавов, ушастая эльфийка, молодая девушка селянка, первая из тех, кто здесь оказался, и ушастая зайчишка, глядящая куда-то себе под ноги. Все они — заражённые. Всё ещё живые, но… словно пустые. Желающие лишь одного — грязного животного совокупления.

И игрок, по имени *Василек П.*, висит в системе как «под ментальным влиянием». Сидит у стены, взгляд стеклянный, в чате от него — ноль слов уже трое суток. Когда-то он был хорошим хилом. Сейчас — просто оболочка. Ни логов активности, ни эмоций. Ужас в том, что тело по-прежнему оффлайн. Он здесь. Просто… не он. Брошенная оболочка, словно человек сдался, оставив попытки играть. Да, это несправедливо, но дает надежду, что после завершения зелья — мы добьемся не только исцеления НПС.

Мы с Милой, Мариной и Стасом подходим ближе. Зелье у меня — колба в защитной магической оправе. Свет в ней пульсирует, как будто сама жидкость ещё жива.

— Надо решить, на ком пробовать, — тихо говорит Марина. — Игрок — риск. Если ошибка, могут быть последствия… бан, жалоба, система может воспринять как вмешательство.

— Начнём с НПС, — хмуро говорит Стас. — Без вариантов.

— Орчиха, — предлагаю. — Она крепкая. И… мне кажется, она была активнее их всех, может самая недавняя из обращенных. Болтала и стонала без умолку. Сейчас молчит, но может быть…

— А вдруг сгорит? — Марина.

— Не сгорит, — твёрдо говорит Мила. — Если всё правильно.

Подходим к орчихе.

Она стоит у стены. Слегка раскачивается вперёд-назад, будто на ветру. Глаза пустые, но не злые. Руки висят, не реагирует на нас. Вообще.

Я приближаюсь медленно, как к дикому зверю.

— Привет, — шепчу. — Это просто лекарство. Мы поможем.

Пауза. Ноль реакции.

Я аккуратно открываю ей рот. Грубые клыки, язык сине-серый. Жидкость вливаю медленно, по капле. Пахнет кровью и солью. Глотательный рефлекс работает — она проглатывает.

Я отхожу. Быстро.

— На расстояние! — кричит Марина, выставляя щит.

— Сейчас будет… — Мила напряжена, глаза пылают.

Колба пульсирует в моей руке, магия переходит от зелья в тело орчихи. Её начинает трясти. Глаза закатываются. Появляются световые всполохи — по коже пробегают синие руны, на миг вспыхивает татуировка в виде цветка на ключице.