Он сделал несколько странных пассов руками в воздухе. Прямо из его ладоней потянулись тонкие серебристые нити, напоминающие паутину. Они устремились к голове старика, проникая сквозь ткань мешка, прямо к черепу. Тело зомби задёргалось, как от электрического разряда.

Внезапно старик рванулся вперёд с неожиданной силой. Верёвки на руках лопнули с сухим треском. Он сорвал мешок с головы и, прежде чем кто-то успел среагировать, вцепился зубами в запястье Тарна. Раздался хруст — гнилые зубы прокусили кожу до кости. Тёмно-синяя, почти чёрная жидкость хлынула из раны.

Тарн даже не вздрогнул. Он лишь с лёгким интересом наблюдал, как зомби пытается вырвать кусок его плоти.

— Типичная защитная реакция носителя, — прокомментировал он спокойно, словно читал лекцию. — Вирус пытается распространиться через биологические жидкости. Примитивный, но эффективный механизм.

— Разве тебя не заразит? — я невольно отступил на шаг.

Тарн оторвал старика от своей руки с такой же лёгкостью, с какой человек отрывает пиявку. Рана на его запястье уже затягивалась, превращаясь в тонкую полосу.

— Для нас это не опаснее укуса москита, — он небрежно отмахнулся. — Наши иммунные системы распознают и нейтрализуют подобные вирусы за миллисекунды.

Он прижал старика к столу одним пальцем, не давая ему шевелиться, и возобновил процедуру, снова направляя серебристые нити к черепу зомби.

— Ксалфа, я занят на ближайшие 43 минуты, — произнёс Тарн, не отрываясь от работы. — Проведи инструктаж. Я обработаю свою поверхность позже.

Я только сейчас заметил, что синяя жидкость из запястья Тарна капала на пол, образуя странные узоры, которые словно двигались сами по себе.

— Следуй за мной, — Ксалфа повернулась ко мне. — Настало время ответов.

Она провела нас на второй этаж, в комнату Каренина — ту самую, где профессор обычно проводил планёрки нашего поселения. Но теперь старые карты и схемы обороны сменились трёхмерными голограммами, парящими в воздухе. Они показывали что-то похожее на карту мира, испещрённую разноцветными точками и линиями.

— Садись, — Ксалфа указала на стулья. — У нас много тем для обсуждения, Тёмный Лекарь. И мне нужно объяснить, что на самом деле происходит на вашей планете.

— Я постою, — отрезал я. — Начинай объяснять, что за хрень тут происходит.

Ксалфа опустилась в одно из кресел с плавностью текущей воды. Её движения завораживали — ни единой заминки, ни одного лишнего жеста, словно каждый миллиметр перемещения был просчитан с абсолютной точностью.

— Как я уже сказала, я Арбитр. Мы наблюдаем за экспериментом и вмешиваемся только в случае критических отклонений, — она сложила руки на коленях идеально симметричным жестом.

— Какой, нахрен, эксперимент? — я стиснул подлокотники кресла так, что костяшки побелели. — Ты называешь апокалипсис экспериментом?

— Именно, — её голос звучал с холодной уверенностью хирурга, объясняющего диагноз. — Проект по созданию сверхлюдей, которых можно будет использовать в будущем. Всё, что произошло — зомби-вирус, пробуждение псионических способностей, разрушение глобальной инфраструктуры — всё это было запланировано и контролируемо.

В груди начал закипать смех — горький, злой, почти истеричный. Я не сдержался, и он вырвался наружу, эхом отражаясь от стен.

— И я должен в это поверить? — я покачал головой, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Какие-то твари решили поиграть в богов на нашей планете? Ради чего? Развлечения?

— Не твари, а представители более развитой цивилизации. И делают они это ради вполне прагматичной цели — создания эффективных солдат для межгалактического конфликта.

Пока она говорила, её пальцы коснулись браслета на запястье — тонкого серебристого обруча с мерцающими символами. В воздухе между нами возникла трёхмерная проекция Земли, медленно вращающаяся вокруг своей оси. Континенты были испещрены разноцветными точками — красными, зелёными, синими — пульсирующими с разной интенсивностью.

— Красные зоны полностью уничтожены, — пояснила она. — Зелёные функционируют в рамках эксперимента, синие превзошли ожидания.

Карта приблизилась, фокусируясь на России. Красное Село светилось зелёной точкой, но вокруг него расползалось тёмное пятно, медленно пожирающее зелёный свет.

— Интересно, — Ксалфа наклонила голову. — Распространение нестандартной версии вируса идёт быстрее, чем я рассчитывала. Но это даже хорошо — поможет ускорить естественный отбор.

— О чём ты говоришь? — я подался вперёд.

— О том, что без моей помощи, — её глаза встретились с моими, — через 36 часов Красное Село перестанет существовать. А благодаря старику, эта зараза уже проникла и в другие поселения.

Она улыбнулась с леденящим спокойствием.

— Но у меня есть для тебя предложение, Тёмный Лекарь. Задание, выполнив которое, ты спасёшь своих людей и, возможно, всех оставшихся в живых на этом континенте.

— Какое, к чёрту, предложение? — процедил я, вцепившись в подлокотники кресла. — Я должен что-то сделать для вас после того, как вы превратили мой мир в настоящий филиал ада?

Ксалфа изучала меня с холодным любопытством естествоиспытателя, рассматривающего букашку под микроскопом. Её идеальное лицо не выражало ни сочувствия, ни раскаяния — только отстранённый аналитический интерес.

— Ты не понимаешь масштаба происходящего, — она сложила длинные пальцы домиком. — Твоя эмоциональная реакция основана на ограниченном восприятии ситуации.

— Тогда объясни, — я подался вперёд, чувствуя, как энергия пульсирует под кожей, готовая вырваться наружу при первой возможности. — Объясни так, чтобы я понял. Что происходит на самом деле?

Ксалфа секунду изучала меня, затем её тонкие пальцы скользнули к браслету на запястье. Воздух между нами заискрился, и комната погрузилась в полумрак. Пространство заполнилось светящимися точками и линиями — голографическая проекция Земли, медленно вращающаяся в воздухе. Её поверхность покрывали разноцветные пятна, пульсирующие в неровном ритме, словно язвы на теле умирающего.

— Проект «Эволюция» — самый масштабный эксперимент в нашем секторе галактики за последние три тысячи циклов, — начала Ксалфа, приближаясь к проекции. Её рука прошла сквозь голограмму, заставляя изображение мерцать. — Мы отбираем планеты с потенциальными видами и ускоряем их естественное развитие. В случае с Землёй — через контролируемую катастрофу.

Я смотрел на цветные пятна, пожиравшие континенты — красные, зелёные, синие, жёлтые. Россия была преимущественно зелёной, но вокруг Красного Села расползалось чёрное пятно, как гангрена на теле живого организма.

— Ты говоришь «мы», — я сделал шаг к голограмме. — Кто вы такие?

— Мы Консорциум, — в её голосе прозвучала нотка гордости. — Объединение самых продвинутых видов галактики. Вы бы назвали нас… богами.

— И вы развлекаетесь, уничтожая целые планеты?

— Не уничтожаем, а трансформируем, — поправила она. — Это не развлечение, а научный проект с практическими целями.

Я обошёл голограмму, разглядывая пульсирующие точки. Планета под моими пальцами казалась такой маленькой, такой уязвимой.

— Всё это не объясняет главного, — я встретился взглядом с её нечеловеческими глазами. — Как я вернулся во времени? Я умер, Ксалфа. Я помню это до мельчайших деталей. Помню, как подорвал себя вместе с толпой мертвецов у бетонной стены. Помню вспышку, раскалённую волну огня, пожирающую моё тело. Как кожа плавилась и отслаивалась, как лёгкие обугливались от невыносимого жара. Я сгорел заживо, превратившись в головешку. Так как, чёрт возьми, я снова здесь?

Что-то неуловимо изменилось в её лице — тень напряжения, промелькнувшая и исчезнувшая. Она коснулась своего браслета, словно проверяя что-то.

— Тебе пока слишком рано об этом знать, — она ответила после долгой паузы. — Скажу лишь, что ты не единственный, кто получил… второй шанс.