— Скорее бы уже доехать до Красного Села, — пробормотала Диана, вглядываясь в сгущающиеся над лесом тучи. — Надеюсь, в пути не застрянем.

Я открыл багажник нашего внедорожника. Внутри было пусто и чисто — металлическое дно, запасное колесо, аптечка. Сколько раз этот багажник выручал нас, скрывая от чужих глаз то оружие, то припасы, а теперь… теперь в нём предстояло везти полуразложившийся труп.

— Давай его сюда, — я кивнул на шевелящийся мешок с останками старика. Руки Дианы уже устали держать эту мерзость. — Не хочу, чтобы вся машина провоняла этим дерьмом.

Диана сгрузила тело в багажник, стараясь не задеть края полиэтиленом, из которого уже сочилась тёмная жидкость. Я быстро захлопнул крышку, отрезая идущий оттуда запах разложения. Даже Сафар, обострявший все мои чувства, не мог сделать этот смрад приятнее.

Небо окончательно затянуло тучами, и первые тяжелые капли упали на лобовое стекло. Через несколько секунд дождь уже барабанил по крыше машины, смывая с неё засохшую кровь и грязь. Ливень начался внезапно, как это часто бывает осенью — только что было сухо, и вот уже потоки воды хлещут с неба.

Мы быстро забрались в салон, пряча оружие под сиденья. Я сел за руль, чувствуя, как приборная панель покалывает кончики пальцев. Каждый переключатель, каждая кнопка словно светились изнутри — Сафар всё ещё действовал, обостряя чувства до предела.

Заведя мотор, я вывел машину на дорогу. Колёса проскальзывали на размокшей земле, оставляя глубокие колеи. Психушка с её ужасами постепенно исчезала в зеркале заднего вида, превращаясь в размытый силуэт, окутанный дымом догорающего костра.

По дороге я рассказал Диане всё — про встречу с синекожим во время действия Сафара, про его слова об «игре», про «фракцию живых» и «Арбитров». Старался не упускать деталей, хотя некоторые воспоминания уже начинали тускнеть, как сон после пробуждения. С каждым словом её лицо становилось всё более напряжённым, а между бровей пролегла глубокая морщинка.

— Ты думаешь, это правда? — спросила она, когда я закончил рассказ. Её голос звучал тише обычного, словно она боялась, что кто-то невидимый может подслушать наш разговор. — Что наш мир — какая-то игра для этих… существ?

Я смотрел на дорогу, вьющуюся между деревьями. Дождь усилился, превращая асфальт в тёмное зеркало, в котором отражалось хмурое небо.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но после всего, что я видел, поверю во что угодно. Синекожий знал слишком много. О моём возвращении во времени, о псиониках, о тёмной энергии. Да и разве это имеет какое-то принципиальное значение?

Диана кивнула, погружаясь в свои мысли. Её пальцы бессознательно поглаживали рукоять ножа, заткнутого за пояс — жест, который я замечал всякий раз, когда она чувствовала неуверенность.

— Сделаем крюк, — сказал я, выруливая на боковую дорогу. Двигатель откликнулся глухим рыком, словно недовольный зверь. — Хочу ещё раз проверить ту деревню, где мы видели ритуал с мертвецами. Может, найдём что-нибудь полезное.

Диана устроилась поудобнее на сиденье. Её лицо было задумчивым, почти отрешённым — она явно пыталась переварить всё услышанное.

— Но если… если всё это правда, — она подбирала слова, глядя на дорогу перед нами. Машина петляла между заброшенными фермерскими полями, направляясь к деревне. — Если мы действительно персонажи в какой-то игре, то… какой в этом смысл? Зачем бороться?

Я резко затормозил. Машина дёрнулась, оставляя на влажной земле след от шин. Дождевая вода разлетелась веером из-под колёс.

— Никогда так не говори, — мой голос стал жёстким. — Даже если вокруг всё ненастоящее, даже если наши жизни — просто развлечение для каких-то ублюдков с синей кожей, это не меняет ничего. Мы боремся, потому что должны. Потому что иначе нельзя. Потому что я, блядь, не для того вернулся на пять лет назад, чтобы просто поднять лапки кверху и сдаться.

Диана посмотрела на меня долгим взглядом, потом медленно кивнула.

— Ты прав. Пустые разговоры. Поехали проверим эту деревню, а потом вернёмся в Красное Село.

Я снова завёл мотор, и машина двинулась вперёд, рассекая потоки дождя. Через пятнадцать минут впереди показались первые дома.

Деревня встретила нас мёртвой тишиной. Те же заброшенные дома с выбитыми окнами, те же пустые улицы, заросшие сорняками. Только в этот раз мне казалось, что в этой тишине притаилось что-то… выжидающее. Воздух был неподвижен, даже листья на деревьях застыли, словно прислушиваясь к нашим шагам.

Место, где мы видели странный ритуал с зомби, осталось нетронутым — засохшие пятна крови на земле, остатки кострища, обрывки верёвок. Воронья, кружившего над этим местом в прошлый раз, уже не было — только чёрные перья, разбросанные по земле, как обрывки мрачных воспоминаний.

— Подожди в машине, — сказал я Диане, открывая дверцу. Земля под ногами хлюпнула — за ночь прошёл дождь, и почва ещё не успела просохнуть. — Я осмотрюсь.

Она хотела возразить, но передумала. Её рука легла на рукоять пистолета, висевшего на поясе.

— Пять минут, Макар. Не больше. Если честно, мне здесь немного не по себе…

Я кивнул и медленно двинулся к месту ритуала. Сапоги оставляли глубокие следы в раскисшей земле. С каждым шагом тревога усиливалась, появлялось необъяснимое чувство, что я здесь не один. Будто за мной наблюдают невидимые глаза, следят за каждым движением, записывают каждый мой вздох.

Я медленно обошёл площадку, внимательно изучая следы. Ничего нового — те же самые отпечатки ботинок, те же потёки крови. Вся картина словно застыла во времени, законсервировалась, как древнее насекомое в янтаре.

Зашёл в ближайший дом — пусто, если не считать разбросанной мебели и слоя пыли на полу. В углу валялась детская игрушка — плюшевый заяц с оторванным ухом и пустыми глазницами, из которых кто-то выдрал пуговицы. На стене висела покосившаяся фотография в рамке — улыбающаяся семья на фоне моря. Отец, мать, двое детей. Интересно, где они сейчас? Живы ли вообще?

Уже собираясь уходить, я заметил надпись на стене. Она была свежей, вырезанной ножом прямо на обоях. Буквы кривились и дрожали, словно писавший был в горячке или страшно спешил. Вокруг надписи темнели бурые брызги крови — кто-то резал не только стену, но и собственные пальцы в процессе. Некоторые капли ещё не успели подсохнуть.

«ФРАКЦИЯ ЖИВЫХ ДОЛЖНА ПРОИГРАТЬ»

Интересно. Кто-то был здесь совсем недавно. Кто-то, знающий о «фракциях» и «игре». Я осмотрел остальную комнату, но кроме следов крови больше ничего не нашел. Тот, кто оставил послание, явно не собирался задерживаться.

Я вышел на крыльцо, вдыхая влажный воздух после дождя. Тишина деревни давила на уши — ни птиц, ни насекомых, только шелест ветра в мокрой листве. И вдруг эту тишину разорвал низкий рокот моторов.

Сначала далёкий, почти на грани слышимости, звук быстро нарастал, приближаясь с восточной стороны деревни. Не один мотор — несколько. Я выругался и быстрым шагом направился к главной улице. Выйдя из-за угла дома, я увидел пять или шесть мотоциклов, уже окруживших наш внедорожник.

Мародёры. Они были типичной бандой дорожных отбросов, грязными, небритыми, вооружёнными до зубов. Диана стояла рядом с машиной, скрестив руки на груди, и спокойно с ними разговаривала. По её расслабленной позе я понял, что она просто развлекается, прежде чем перебить их всех.

Я подошёл ближе. Один из байкеров заметил меня первым — здоровенный лысый громила с золотыми зубами и руками, покрытыми дешёвыми синими татуировками.

— А вот и твой парень, крошка, — сказал он, ухмыляясь гнилыми зубами. — Теперь вечеринка в полном составе.

Я медленно окинул группу оценивающим взглядом, отмечая каждую деталь. Шестеро мужиков окружили нашу машину, и каждый был вооружен чем-то смертоносным. У одного я заметил самодельный обрез, неаккуратно замотанный изолентой, будто собранный впопыхах, а у другого — арматуру с приваренными гвоздями, напоминающую средневековую булаву.