От моих пальцев поднялась фиолетовая дымка, формируя в воздухе длинные щупальца тумана. Они устремились к культисту, как живые существа, преодолевая разделяющее нас расстояние. Споры впились в его тело через каждую пору, проникая глубже. Он закричал, но крик быстро перешёл в булькающие хрипы, когда лёгкие начали сворачиваться внутри иссыхающей грудной клетки.

Остальные культисты на мгновение замерли, словно стая хищников, оценивающих опасную добычу. Их глаза, налитые желтым светом, неотрывно следили за каждым моим движением. Это дало мне драгоценные секунды перевести дыхание.

Я сплюнул кровавый сгусток вместе с осколками зубов — тёплая масса шлёпнулась на бетон рядом с ботинком. Внутренняя регенерация работала на полную мощность, но даже с подпиткой от поглощённых жизней не успевала за получаемыми повреждениями. Рёбра срастались слишком медленно, а сломанные кости требовали времени, которого у меня не было.

— Кто хочет сдохнуть следующим? — прохрипел я, чувствуя, как тёмная энергия пульсирует в глазах.

В следующее мгновение на меня обрушился настоящий шквал атак. Над головой мелькнула тень — один из тварей прыгнул сверху, раскинув руки с выросшими когтями. Я скользнул в сторону, позволяя ему приземлиться рядом, и тут же впечатал ладонь ему между лопаток. Тёмная энергия хлынула в его тело, превращая плоть в иссохшую массу. Хруст позвонков смешался с влажным чавканьем высыхающих тканей.

Победа оказалась недолгой. Что-то острое и горячее вонзилось мне в живот, распарывая брюшину. Один из тварей подобрался сзади и вспорол мне живот когтями, разрезая мышцы и ткани. Я почувствовал, как что-то тёплое и скользкое вываливается наружу — петли собственных кишок выскользнули из раны, пульсируя от боли и шока. Захрипев, я попытался удержать внутренности руками, но в тот же момент другой культист, зашедший сбоку, нанёс страшный удар в плечо. Ключица треснула как сухая ветка, а рука повисла безвольной плетью.

Рот наполнился кровью — густой, металлической на вкус, с нотками солёной меди. Она потекла по подбородку, заливая шею и затрудняя обзор красной пеленой. Каждый вдох давался с мучительным трудом — обломки рёбер впились в правое лёгкое, превращая дыхание в настоящую пытку.

Я чувствовал, как внутренняя регенерация работает на предельных оборотах — края рваных ран стягивались почти мгновенно, обломки костей вставали на место, разорванные мышцы срастались. Но новые повреждения появлялись быстрее, чем заживали старые. Словно пытаешься вычерпать воду из тонущей лодки — едва успеваешь залатать одну пробоину, как появляются три новых. Даже моя сверхъестественная способность к восстановлению не успевала за таким шквалом травм.

Следующий удар пришёлся в спину — между лопаток. Я услышал хруст собственного позвоночника, ощутил, как немеют ноги. Культисты навалились со всех сторон, их когти вспарывали кожу, оставляя глубокие борозды, из которых хлестала кровь. Я пытался отбиваться, но каждое движение давалось с невероятным трудом, словно тело налилось свинцом. Поглощение высасывало жизнь из ближайших врагов, но их было слишком много, а энергии на восстановление требовалось всё больше и больше.

Следующий удар настиг меня, когда я пытался подняться на ноги. Тяжёлый ботинок впечатался в позвоночник, вновь отправляя на землю. Хрустнули позвонки, вгоняемые друг в друга. Я упал, хрипя от боли. В глазах темнело, сознание уплывало. По подбородку текла кровавая пена — признак пробитого лёгкого.

Двое культистов схватили меня под руки и потащили к алтарю, где ждал старик. Моя голова безвольно болталась на сломанной шее, ноги волочились по земле, оставляя кровавый след. Я пытался сопротивляться, но мои мышцы отказывались подчиняться, а раны, несмотря на регенерацию, продолжали кровоточить, ослабляя с каждой секундой. Живот был разорван настолько, что внутренности болтались наружу, удерживаясь лишь на тонких нитях брыжейки.

Сквозь туман боли и кровавую пелену перед глазами я уловил блеск оптики на дальнем холме. Диана была там, наблюдала через прицел винтовки. Даже на таком расстоянии я почувствовал её намерение — она готовилась спуститься и вступить в бой. Это было самоубийство. Культисты разорвали бы её на части, как сейчас делали со мной.

Собрав последние силы, я поднял взгляд в сторону холма и отчаянно замотал головой, надеясь, что она поймет.

— Уходи… — беззвучно прошептал я. — Беги отсюда…

Почувствовав её колебание, я сделал ещё одно, резкое движение головой. Вроде сработало… последнее, что увидел перед тем, как меня повалили на землю — как блеск оптики исчез среди деревьев. Не знаю, поняла ли она мой сигнал, но очень на это надеялся. Если она спустится, её ждёт та же участь. Единственная надежда теперь — что она вернётся в Красное Село и предупредит остальных о том, что здесь произошло.

Культисты швырнули меня на окровавленный металлический стол с такой силой, что остатки воздуха вышибло из лёгких. Волна агонии прокатилась по всему телу, заставив меня выгнуться дугой. Липкая субстанция, покрывавшая поверхность стола, мгновенно пропитала разорванную одежду, обжигая открытые раны кислотной болью. Казалось, что на живое мясо плеснули расплавленным свинцом.

Сознание мерцало, уплывая и возвращаясь. Внутренняя регенерация пыталась спасти меня, но даже ей было не под силу справиться с таким количеством повреждений. Смерть стояла совсем рядом — я чувствовал её холодное дыхание на своём лице.

Сквозь пелену боли я увидел, как ко мне приближается старик. В его руке был изогнутый ритуальный нож с зазубренным лезвием, похожим на клык доисторического хищника. По краям металла пульсировали странные символы, испуская тусклое синее свечение. Каждый символ, казалось, жил своей жизнью, извиваясь и меняя форму.

— Не сопротивляйся, Тёмный Лекарь, — голос старика звучал почти ласково, как будто он успокаивал испуганного ребёнка перед болезненной, но необходимой процедурой. — Скоро всё закончится, и ты станешь частью чего-то большего. Твои уникальные способности усилят Улей. Ты будешь жить вечно, в каждом из нас.

Старик приблизился вплотную и возвысился надо мной, сжимая нож обеими руками. Свет многочисленных костров отражался в зазубренном лезвии, придавая металлу зловещий багровый оттенок. По древнему навершию пробегали электрические разряды, а руны на клинке словно пульсировали в такт биению моего сердца. Когда он склонился ниже, я увидел его глаза — они изменились, став полностью жёлтыми, без зрачков и белков, светясь нечеловеческим, голодным светом. На губах играла торжествующая улыбка существа, наконец-то достигнувшего своей цели.

— Настал момент истины, — произнёс старик, и его голос трансформировался, став глубже и объёмнее, словно говорили одновременно тысячи разных существ. — Твоя невероятная сила наконец-то станет достоянием Улья. Твоё индивидуальное сознание растворится в едином разуме, как капля в океане. Не бойся того, что сейчас произойдёт — это благословение, а не проклятие.

Вокруг нас культисты образовали идеальный круг. Они замерли в благоговейном предвкушении — десятки фигур в тёмных балахонах, с лицами, скрытыми под капюшонами. Но я чувствовал их взгляды — множество жёлтых глаз, неотрывно следящих за каждым движением своего лидера, за каждым моим вздохом.

Над поляной повисла абсолютная тишина. Даже ветер, казалось, затих, не смея нарушить торжественность момента. Было слышно только моё прерывистое, хриплое дыхание и низкое гудение пламени в ритуальных кострах.

С нечеловеческой медлительностью старик поднял нож высоко над головой. Лезвие поймало отблеск костра и на мгновение вспыхнуло кроваво-красным светом, будто уже напилось моей крови. Символы на нём засияли ярче, сплетаясь в гипнотический узор.

— Присоединись к нам, — прошептал он с благоговением в голосе и резко опустил клинок на мою грудь.

Время растянулось, как перетянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Каждая миллисекунда превратилась в вечность. Я видел, как подрагивает лезвие в руке старика, как капля пота скатывается по его виску, как расширяются его зрачки в предвкушении.