Два месяца спустя…

Кошмар вырвал меня из сна одним рывком. Лицо Гончего стояло перед глазами как живое — перекошенное яростью мертвеца, с лязгающими зубами в паре сантиметров от моей шеи. Я всё ещё чувствовал, как моя рука проникает в его грудную клетку, активируя Поглощение…

Сердце колотилось как бешеное. Я сидел, хватая ртом воздух, а по телу струился холодный пот. По обе стороны от меня заворочались девушки — Нина слева и Диана справа.

— Снова Гончий? — тихо спросила Нина, просыпаясь. Её тёплая ладонь легла мне на грудь, прямо над колотящимся сердцем.

— Да, — выдохнул я, пытаясь отогнать образ друга, обращённого в зомби.

— Тебе не за что себя винить, — девушка села рядом, обнимая меня за плечи.

— Он бы сделал то же самое для тебя, — сонно пробормотала Диана, не открывая глаз, но крепче прижимаясь ко мне. — Так что прекрати заниматься самобичеванием.

Я усмехнулся, несмотря на тяжесть в груди. Диана во всей красе — даже в утешении напористая и прямолинейная.

Нина встала первой, потянувшись всем телом. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в досках, скользили по её обнаженной коже, высвечивая каждый изгиб.

— Проверю теплицы перед завтраком, — она наклонилась, чмокнув меня в губы. — Помидоры начали вырождаться из-за ускоренного роста. Надо проверить.

Диана перевернулась на спину, закинув руки за голову. В отличие от изящной Нины, её тело было крепким и мускулистым — идеальная машина для убийств.

— И не надоело тебе со своими овощами возиться… — пробормотала она сквозь сон.

— Ни капли, — усмехнулась Нина, натягивая джинсы. — По-крайней мере мне не приходится выбираться наружу и сталкиваться с мертвыми тварями.

— Туше, — хмыкнула Диана, закрывая глаза. — Каждому свое, как говорится.

Нина отправилась к теплицам, а мы с Дианой остались вдвоём. Как только дверь закрылась, она перевернулась и оказалась сверху, прижав мои руки к постели. В её глазах появился хищный блеск.

— Раз уж ты всё равно проснулся, — прошептала она, наклоняясь к моему уху, — предлагаю использовать время с пользой, пока наша целительница возится с помидорами.

Без Нины Диана всегда становилась более агрессивной. Эта её черта проявлялась во всём — в жестах, взглядах, прикосновениях.

Её губы впились в мои с первобытной силой. Руки скользнули по груди, сжимая, царапая кожу. Когда мы вместе, всё всегда на грани — боли и удовольствия, контроля и подчинения. С Ниной у нас близость другая — нежная, почти благоговейная. Но сейчас в нашем личном апокалипсисе именно эта яростная страсть была тем, что мне требовалось.

Я перехватил инициативу, опрокинув Диану на спину. Она могла бы сопротивляться — её сила Танка позволяла ей переломить меня как щепку. Но она позволила мне этот манёвр, выгибаясь с дикой грацией.

Мы сливались в единое целое, как две стихии — огонь и буря, сметающие всё на своем пути. Грубые касания переходили в болезненные укусы, яростные объятия — в борьбу за доминирование. Наши тела говорили на языке, который не требовал слов — языке выживших, которые ценят каждую секунду жизни.

Когда всё закончилось, Диана лежала на моей груди, её дыхание постепенно выравнивалось. Я перебирал пальцами её короткие волосы, наслаждаясь редким моментом спокойствия.

— Думаешь, это сработает? — вдруг спросила она.

— Что именно?

— Всё это, — она сделала неопределённый жест рукой. — База, теплицы, наша… семья. Думаешь, мы правда сможем выжить в этом аду?

Я задумался. Обычно Диана не давала воли сомнениям — все её неуверенности оставались глубоко спрятанными за маской бесстрашной воительницы.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но я собираюсь драться за это до последнего вздоха. За вас обеих, за Настю, за всех наших людей.

Она улыбнулась — не своей обычной хищной ухмылкой, а чем-то более мягким, почти уязвимым.

— Знаешь, — прошептала она, — я никогда не думала, что буду делить мужчину с другой женщиной. Особенно с такой… правильной, как Нина. Но теперь не могу представить нас иначе.

Я кивнул, понимая, что она имеет в виду. Поначалу их отношения были как минное поле — ревность, соперничество, молчаливая борьба за моё внимание, но постепенно что-то изменилось. Может, осознание, что в этом новом мире старые правила больше не работают. Может, понимание, что они дополняют друг друга как части головоломки.

Первая ночь, когда мы оказались втроём, навсегда врезалась в память. Мы только-только добрались до Красного Села после кровавой мясорубки в Академке. Адреналин отступил, оставив пустоту и странное ощущение, что мы выжили в ситуации, когда все должны были погибнуть.

Помню, как Нина пришла ко мне первой — просто вошла в комнату, молча сбросила одежду и прижалась всем телом, дрожа то ли от холода, то ли от пережитого ужаса. Её отчаянное желание почувствовать тепло, убедиться, что мы оба живы, передалось и мне.

Когда Диана открыла дверь и застыла на пороге, я думал, сейчас грянет буря. Их соперничество было очевидным с первого дня. Но вместо ярости в её глазах промелькнуло понимание и даже… любопытство.

Она подошла к кровати, наблюдая за нами обоими. А потом, вместо того чтобы устроить сцену, опустилась рядом с Ниной и провела пальцами по её спине. То, что случилось дальше, стало для всех нас откровением. Диана, всегда такая жёсткая и напористая, с удивительной нежностью ласкала Нину, доводя её до исступления.

Та ночь стёрла все границы между нами. Мы нашли друг в друге то, чего не хватало каждому по отдельности. С тех пор это стало нашей новой нормальностью — странной, неожиданной, но единственно правильной в этом искорёженном мире.

— Надо вставать, — наконец сказал я, целуя Диану в висок. — Сегодня рыночный день.

Она потянулась, словно дикая кошка, и соскользнула с кровати. Когда она наклонилась за своими штанами, вильнув обнаженной попкой, я не смог устоять и рванул её обратно на кровать, обхватив за талию.

— Думаешь, так просто от меня отделаться? — прошептал я, прижимаясь губами к её шее.

— Макар, — простонала она, но её тело уже выгибалось навстречу моим рукам, — у нас же рынок сегодня…

— А ещё у нас полчаса до сбора, — напомнил я, разворачивая её к себе.

Диана ухмыльнулась, обвивая мою шею руками.

— Тогда нам лучше поторопиться, не так ли?

Полчаса спустя я стоял на балконе казармы, оглядывая наше поселение. Бывшая военная база в Красном Селе оказалась идеальным убежищем — высокие стены, автономное энергоснабжение от дизельных генераторов и солнечных батарей, скважина с чистой водой, подземные бункеры на случай нападения крупной орды.

Внизу, на бывшем плацу, Настя и ещё трое детей-псиоников тренировались под руководством Семёна. Я видел, как девочка использовала «Вспышку», на мгновение окутываясь голубоватым сиянием и перемещаясь на несколько метров в сторону. Другие дети пытались повторить, но получалось хуже — у каждого проявлялись свои способности.

Недалеко от них Лиза практиковалась в контроле над зомби. Трое пойманных мертвецов с кандалами на шее и в намордниках таскали тяжёлые брёвна для укрепления стены. Это выглядело жутковато, но было эффективно — с тех пор, как девушка научилась удерживать контроль часами, мы получили бесплатную рабочую силу для самых тяжёлых задач.

За теплицами мелькала фигурка Нины. Даже с такого расстояния я видел, как она прикладывает ладони к растениям, направляя свою особую энергию. Её дар создавать воду эволюционировал удивительным образом — теперь она могла контролировать жидкости внутри живых организмов, ускоряя рост и заживление. Я подсказал ей пару приёмов из своего прошлого опыта, и теперь под её руками помидоры и огурцы зрели в три-четыре раза быстрее обычного.

Но природа не любит, когда её торопят. После нескольких циклов такого ускорения семена вырождались, становясь бесплодными. Мы выяснили это на горьком опыте, когда целая партия растений дала уродливые, несъедобные плоды. Теперь приходилось постоянно искать новый посадочный материал.