В качестве дополнительной меры предосторожности я написал Сандро, чтобы он присматривал за Арией на расстоянии. Я уверен, что обеспечиваю ее безопасность, но предпочитаю сам следить за тем, чтобы с ней все было в порядке. Сегодня такой возможности нет. Я не могу быть уверен, как отреагирует отец, когда я заговорю с ним об Арии, поэтому я не стану заводить этот разговор в смешанной компании. Нам нужно уединиться.

— Ты останешься с братом, хорошо?— говорю я.

Она кивает, и я целую ее в лоб. Ее длинные волосы собраны в косу, которую она заплела перед одним плечом, и она смотрит на меня, каким-то образом сохраняя невинность на лице даже после всего, что ей пришлось пережить.

— Твои родители придут? — спрашивает она.

— Да, они всегда приходят.

— Это хорошо. — По выражению ее лица я вижу, что она думает о том, что ее отец не может приехать к ней. — Может, ты познакомишься с моей мамой после того, как я с ней поговорю…

Она оставляет свой вопрос висеть, как пустая петля.

Я слабо улыбаюсь ей. — Может быть. Я найду тебя, когда закончу с родителями. Посмотрю, где ты.

Она не выглядит убежденной. — Хорошо.

— Пойдем. Я отведу тебя в комнату твоего брата. Ты можешь пойти с ним, чтобы встретиться с мамой.

После того как я высадил Арию с Марселло, я написал Сандро, чтобы убедиться, что он присмотрит за Арией. Он сразу же отвечает, что все готово. Он уже сказал родителям, что его визит будет коротким.

Позаботившись об этом, я выхожу из Римского дома и направляюсь к главному входу в школу. Чтобы на круговом движении не образовывалась пробка, заезд в школу осуществляется в несколько этапов.

Мне не приходится долго ждать, пока подъедет машина моих родителей. Анджело и Миа Витале выходят из черного внедорожника, выглядя как мафиози и его жена. Сшитый на заказ костюм без галстука, зачесанные назад волосы и толстая золотая цепь на шее с болтающимся на конце крестом делают моего отца похожим на человека, пришедшего с центрального кастинга. Завитые темные волосы моей мамы свисают на плечи, а одета она в свое обычное скромное платье от дизайнера.

Как только она меня видит, мама бросается ко мне и крепко обнимает. Я ее единственный ребенок, и она всегда высоко ценила меня. Хотя я беспокоюсь о реакции отца на мои новости об Арии, я также беспокоюсь о реакции матери. Вполне возможно, что она никогда не посчитает, что какая-либо женщина достаточно хороша для меня.

После того как мама отпускает меня, мы с отцом пожимаем друг другу руки.

— Давай пройдемся до кафе "Амброзия". Мы можем выпить по чашечке капучино и поговорить по душам, — говорю я.

— Звучит замечательно, — говорит мама.

Я веду их туда, и после того, как я принесу каждому из них желаемый напиток, мы садимся и разговариваем. Моей маме нечего рассказать, кроме слухов о том, кто с кем встречается и кто, по ее прогнозам, скоро обручится или создаст свою семью. Она типичная жена мафиози, не имеющая особого отношения к внешнему миру.

Как только мы немного посидели, я бросаю взгляд на отца, и он понимает намек, обращаясь к моей матери. — Миа, я вижу там Валентину Альбис. Почему бы тебе не пойти поздороваться, пока я буду обсуждать дела с нашим сыном.

Понимая, что у нее нет выбора, она слабо улыбается и, ни слова не говоря, встает из-за стола, направляясь в сторону Валентины, как послушная маленькая жена. До этого момента я не понимала, насколько сильно я не хочу этого для себя. Мне нравится, что у Арии есть хребет. Она соглашается, да, но когда ей кажется, что это важно, она говорит свое слово.

— Пойдем прогуляемся, — говорю я, и мы встаем из-за стола.

Я вывожу отца из здания в один из внутренних дворов. Все цветы погибли, и сады не такие пышные, но здесь пусто, что служит моей цели.

— Ты принес жуков, которых я просил? — спрашиваю я отца, повернувшись к нему лицом, когда мы оказываемся в центре двора.

Он кивает. — Да, но прежде чем я передам тебе все, ты должен объяснить мне, что происходит. Я кое-что слышал.

Это заставило меня изогнуть бровь. — Что ты слышал?

— Что ты ухаживал за девушкой Коста, давая понять, что между вами что-то есть. — Он делает шаг ко мне. — Что ты покинул с ней кампус, чтобы уехать в Нью-Йорк и делать бог знает что.

Я выдыхаю и провожу рукой по волосам. — И то, и другое - правда.

Я встречаю его взгляд, готовый к его гневу, зная, что он придет. Но, надеюсь, когда мы окажемся по другую сторону, он поймет, что я не отступлю.

— Я говорил тебе, что не хочу, чтобы ты не имел ничего общего с Арией Коста?

Я киваю. — Говорил.

— Тогда почему ты рискуешь жизнью из-за того, что она вляпалась в какую-то историю, а ты, насколько я могу судить, тут ни при чем?

В его словах звучит яд, а в глазах - жестокий блеск, к которому я уже привыкла.

— Потому что я люблю ее.

Вот так. Слова вырвались наружу. Ненавижу, что первым их слышит он, а не Ария, но я не могу сказать их ей, не убедившись, что у нас есть четкий путь к тому, чтобы быть вместе. Сегодняшний день - первый шаг на этом пути.

— Любовь. — Он практически выплевывает это слово. — А как же долг? Как насчет того, что семья и твоя клятва нам превыше всего? Как ты думаешь, что подумают все члены семьи, когда увидят, как она водит тебя за член, не говоря уже о других семьях? Они подумают, что ты слабак, вот что. Они подумают, что я слабак, и другие попытаются забрать то, что принадлежит нам. Особенно ее брат.

— Марселло не заинтересован в том, чтобы пытаться захватить наш сектор страны.

— О, вы теперь приятели? Именно об этом я и говорю. У него и так слишком много власти! Мы не можем дать ему еще больше!

Его лицо стало свекольно-красным, голос повысился, и я вижу, как он сжимает руку на боку, уверенный, что он сдерживает себя, чтобы не ударить меня.

— У Коста столько силы, сколько мы им даем, и это происходит в обе стороны. То, что я с Арией, дает нам более прочные связи с северо-востоком. Подумай, что мы можем сделать с таким доступом. Ты недальновиден.

— Я не отступлю, Габриэле.

По его тону я понял, что он говорит серьезно. Я знаю этого человека всю свою жизнь, и он самый упрямый ублюдок на свете. Он никогда не любил отца Марселло - говорил, что тот всегда считал себя лучше других, потому что ему принадлежал Нью-Йорк. Однажды до меня дошли слухи, что мать Марселло рассматривалась в качестве кандидатки на роль моего отца, но вместо этого она выбрала Сэма Коста. У меня хватило ума не спрашивать об этом.

Быстро меняю тактику. — Если ты слышал, что я влюбился в нее по уши, значит, я хорошо выполнил свою работу. Позволь мне и дальше творить волшебство. Она практически ест с моей ладони. Дай мне больше времени, чтобы укрепить наши отношения, и тогда мы сможем сделать их официальными.

Он качает головой, изучая меня. — Хочешь сказать, что все это была уловка с твоей стороны?

— Конечно, это так.

— Если это так, почему ты мне об этом не сказал?— Отец скрещивает руки.

Я пожимаю плечами, изображая беззаботность.

— Я не был уверен, что смогу сблизиться с ней, что Марселло будет достаточно доверять мне, и я не хотел тебя разочаровывать. Но я там. Как только вся эта чепуха с русскими закончится, я попрошу ее выйти за меня замуж. Тогда я буду в курсе всех событий, и мы сможем планомерно разрушать то, что построили Коста, подпитывать недоверие изнутри и иметь доступ к тому, что происходит на северо-востоке.

Тошнота бурлит в моем нутре от того, что я выплеснул на него эти слова.

Я не намерен делать ничего из этого, кроме предложения Арии выйти за меня замуж, но если я смогу заставить его дать добро на то, чтобы мы были вместе, я смогу сказать ему в будущем, что я действительно влюбился в нее, что я не буду пытаться разрушить внутреннюю работу ее брата.

Выиграть время - это все, что я делаю, но это все, что мне нужно. Время, чтобы он свыкся с мыслью о нас с Арией, чтобы понял, какую пользу это ему принесет.