После того как мы закончили есть, Габриэле достает конверт, который дал ему Антонио, и садится за свой ноутбук, чтобы изучить информацию о людях, которые работают в службе безопасности Академии Сикуро.

Мне нравится наблюдать за его работой. Он носит очки в черной оправе и выглядит как сексуальный профессор. Профессор, который бы перегнул тебя через парту и отшлепал по заднице, когда ты опоздала на урок. Его внимание напряжено, и это напоминает мне о том, как он смотрит на меня. Как будто не существует ничего, кроме того, что он делает.

— Что именно ты ищешь? — спрашиваю я, выключая телевизор.

— Я не буду знать, пока не найду. Но это будет что-то неочевидное, если вообще что-то. Что-то, что требует копания. Кто-то перехватил тот первый конверт, и он либо работает с тем, кто тебе угрожает, либо получает от него деньги.

Как будто он произнес эти слова во вселенную и пожелал, чтобы это случилось, телефон в моей сумке зазвонил. Это телефон. Так и должно быть. Школьные не работают за пределами кампуса.

Мои глаза расширяются, и Габриэле встречает мой взгляд.

Внезапно в груди у меня все сжалось, и я замерла. Должно быть, он понимает, что я потрясена, потому что встает и идет к моей сумке, чтобы достать телефон.

Когда же это закончится? У меня такое чувство, будто я вечно хожу по яичной скорлупе. Я постоянно думаю, не выстрелит ли кто-нибудь в меня снова и не зазвонит ли телефон. Хотя я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на хорошем - Габриэле - и отодвинуть все это на задний план, это почти невозможно.

Все, с кем я разговариваю в школе, задаются вопросом, не замышляют ли они втайне против меня. После стрельбы меня постоянно мучает тревога. А теперь, вернувшись в Нью-Йорк и оказавшись в пространстве, которое принадлежало моему отцу и куда мне, в отличие от брата, никогда не разрешалось заходить, я испытала больше чувств, чем хотела бы, потому что они никогда не разрешатся - он мертв. Мне придется жить с ними.

— Что здесь написано?

Габриэле идет ко мне, хмуро глядя на телефон в своей руке. Дойдя до места, где я сижу, он протягивает его.

Я беру его и читаю экран.

ВРЕМЯ НА ИСХОДЕ. КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО БЫ ПОДУМАЛ ТВОЙ БРАТ, ЕСЛИ БЫ УВИДЕЛ ЭТУ ФОТОГРАФИЮ?

Габриэле просил меня не вмешиваться, но я ничего не могу с собой поделать. Ярость бьет по моим венам, как молния, и я набираю ответное сообщение.

КАК я могу подарить тебе то, чего у меня нет?

— Ария! — Габриэле выхватывает телефон, но я слишком быстро нажимаю "Отправить" и отбираю телефон у него.

Понятно, что он хочет наказать меня, но прежде чем он успевает что-то сказать, телефон снова гудит.

ЕСЛИ ПО БУКВАМ НЕ ЯСНО, ТО МЫ СЕРЬЕЗНО. НО Я С УДОВОЛЬСТВИЕМ ОТПРАВЛЮ ВАМ ЕЩЕ ОДНО СООБЩЕНИЕ. НАЙДИ USB. НЕ ПИШИ БОЛЬШЕ, ПОКА НЕ ПОЛУЧИШЬ ЕГО.

У меня сводит желудок . Габриэле вырывает телефон у меня из рук, читает сообщение и ругается. Его губы истончаются, и он выглядит так, будто хочет запустить им через всю комнату, но вместо этого бросает его на диванную подушку.

Чувство ужаса наваливается на меня, и моя грудь сжимается, затрудняя дыхание.

— Ария. — Габриэле, должно быть, чувствует мою панику, потому что он в мгновение ока опускается передо мной на колени. Его руки ложатся мне на плечи, а глаза ищут мое лицо. — Успокойся. Что я могу сделать?

Мой ответ, скорее всего, будет не таким, как он ожидает, но это то, что мне нужно. И он единственный, кто может мне это дать. Я встречаю его взгляд и шепчу: — Заставь меня забыть.

Линия на переносице углубляется. — Тебе не больно?

Я качаю головой, не в силах говорить. Правда в том, что я немного нежная - мне еще предстоит привыкнуть к тому, как он меня растягивает, - но я приветствую небольшой укол боли. Мне нужно выбраться из своей головы, пока я не сошла с ума.

Он кивает один раз и встает, глядя на меня снизу вверх, как и подобает властному мужчине. Я дрожу в предвкушении.

— Встань и сними все ниже пояса.

Я так и делаю: бесшумно встаю и снимаю с себя леггинсы, нижнее белье и носки, пока на мне не остаются только лифчик и приталенная рубашка с короткими рукавами.

Габриэле обхватывает меня за плечи и ведет к краю дивана, а затем надавливает между лопаток, заставляя наклониться и обнажить себя перед ним. Мой пульс бьется как молот. Я в равной степени возбуждена и нервничаю.

— Оставайся в таком положении. Не двигайся, пока я тебе не скажу.

Я киваю в знак согласия. Несколько мгновений спустя я слышу, как звенит его ремень, когда он снимает его с брюк.

Мое сердце сжимается в предвкушении. Что он собирается с ним делать? То же самое, что и в прошлый раз? Нет, в таком положении он бы меня не заставил.

Он не заставляет меня долго ждать. Он просовывает ремень между передней частью моих бедер и боковиной дивана, а затем затягивает его так, что мои ноги оказываются прижатыми друг к другу, и я не могу их раздвинуть. Странным образом это заставляет меня чувствовать себя более открытой и скованной, чем если бы он раздвинул мои ноги и привязал каждую к столбику кровати.

Габриэле проводит пальцем по моим обнаженным складкам. — Ты всегда такая мокрая и нуждающаяся во мне, Cara, не так ли?.

— Да, — стону я, когда он уделяет особое внимание моему входу, проводя пальцем по нему, но никогда не входя внутрь.

— Посмотри на эту прекрасную киску, и она вся моя. Думаю, пришло время снова поклониться ей.

Он, должно быть, встает на колени позади меня, потому что следующее, что я чувствую, - это его язык, который он проводит от моего клитора до входа, погружая его внутрь. Габриэле обрабатывает меня, и динамика, когда я так обнажена ниже пояса, но полностью прикрыта сверху, поднимает мое желание на новый уровень.

Он ласкает меня, доводя до отчаяния и нужды, добиваясь того, чтобы я оказалась именно там, где он хочет. Затем он ласкает меня языком.

О, Боже. Я и не думала, что это будет так приятно. Никто никогда не делал этого. Вскоре я уже задыхаюсь и чувствую, что сойду с ума, если не введу его в себя или не кончу.

— Пожалуйста, Габриэле. Пожалуйста.

Я умоляю, хотя не должна, но мне все равно. Мое существование свелось к потребности в разрядке, и это единственное, что имеет значение.

— Тебе нравится? — спрашивает он, прежде чем укусить меня за задницу.

Мой вскрик превращается в стон, когда кончик его языка играет с моим сжавшимся отверстием.

— Да, да. Еще, пожалуйста, позволь мне кончить.

Я вжимаюсь в его лицо так сильно, как только могу в этой позе. И когда он проводит пальцами по моему клитору, я настолько возбуждена и готова, что кончаю с криком.

Не успеваю я прийти в себя, как Габриэле вколачивается в меня сзади, до упора, и почему-то мой оргазм длится еще дольше.

— Черт, — стонет он и замирает, накручивая мои волосы на кулак и оттягивая голову назад.

Жестокие, твердые толчки, которые больше не направлены на мое удовольствие. Они направлены на удовлетворение его животной потребности, и только это заставляет меня по спирали приближаться к очередному оргазму.

— Черт, видела бы ты, как хорошо я выгляжу, исчезая в тебе, Bella.

Его голос грубее бетона.

Не успеваю я вдохнуть, как снова кончаю с криком и всхлипом, настолько это сильно. Мгновением позже Габриэле вырывается и изливает свое семя на мои щеки.

Только когда я перевожу дыхание, я понимаю, что мы не использовали презерватив.

ГАБРИЕЛЬ

Я смотрю, как моя сперма стекает по ее щекам и на бедра, и удовлетворение переполняет мою грудь.

— Габриэле, презерватив, — говорит мягкий голос Арии.