– Что? – нахмурился Горбун.

– Ну, тот человек сказал, что ты пойдешь жаловаться к Марону, – напомнила я. – Кто это? К нему правда можно пойти жаловаться?

– Вот простая ты душа, Клепа! – захохотал Горбун. Но хватило его ненадолго. Он снова как-то скис, сник и потух. – Конрад Марон – это шериф нашего города.

– Шериф? – теперь была моя очередь недоуменно переспрашивать.

– Ну да, шериф, – голос Горбуна снова стал сварливым. – Это же он тебя в ковер завернутую приволок, могла бы хоть имя спросить из вежливости.

“Конрад Марон... – мысленно повторила я. И внутри снова начали порхать бабочки. – У него даже имя мужественное…”

Горбун вдруг отвернулся и зашаркал из центра комнаты к стене. И как будто стал еще ниже, словно на его скрюченную спину разом опустилась вся тяжесть этого мира. Он дошаркал до стены, облокотился на нее и тяжело опустился на пол.

Меня снова пронзила жалость.

Я выкинула из головы образ “моего благородия” и бросилась к Горбуну. Присела рядом.

– Мы справимся, хозяин! – уверенно заявила я, положив свою руку на его скрюченные пальцы.

– Справимся, говоришь? – Горбун поднял на меня взгляд своих выцветших глаз. – Ну да, с такими-то богачествами…

– Ну, знаешь… – я почувствовала, что начинаю злиться. На… Да на все! Какого черта? У меня, понимаешь, только новая жизнь началась. В сильном, молодом и офигенно красивом теле. Да еще и с магией какой-то невероятной! В практически идеальном мире. И какие-то дурацкие обстоятельства собираются мне помешать?

Ррррр!

Я резко поднялась и вскинула подбородок.

– Если ты не хочешь идти жаловаться шерифу, то я пойду! – офигевая от собственной смелости, заявила я. Мысли о шерифе снова взволновали мой юный и не в меру темпераментный организм, щеки вспыхнули, внутри все сладко заныло от предвкушения, что я вот-вот снова увижу свою интеллигентную копию Кхала Дрого. Мммм…

Но я решительным усилием воли отодвинул эти все мысли в сторону. Нет, отбросить полностью не получилось, но просто немного взять себя в руки – да.

– Ну что ты так на меня смотришь, хозяин? – решительно спросила я. – Я же твоя помощница. Ты меня купил, чтобы я служила тебе поддержкой и опорой. И именно это я и собираюсь сделать!

Внутренний голос тут же очнулся и заголосил: “Ты о чем собралась разговаривать с шерифом-то, дурища необразованная?! Ни в документах ничего не понимаешь, ни дороги не знаешь…”

Дослушивать панические речи внутри своей головы я не стала. Сжала руки в кулаки, чтобы Горбун не увидел, как затряслись мои пальцы. Зажмурилась, чтобы не разрыдаться внезапно. И спросила:

– Как найти дорогу до шерифа?

Я шла по улице, натянув на лицо маску уверенного превосходства. Потому что мне было… страшно. Все-таки, первый раз.

Ну, то есть, я не в первый уже раз шла по этому городу. И идти было не очень далеко, всего два квартала. Но в прошлый раз, когда я таскала тележку барахольщика, это было совсем другое. Это Горбун шел, а я была его бесплатным приложением и тягловой силой. А сейчас я шла сама, по своей воле и одна.

И, разумеется, мандражировала. Внутри головы царил хаос, сумбур и какофония.

“А если я заблужусь?!”

“Меня ограбят!”

“Изнасилуют!”

“И похитят!”

“А еще там наверняка собаки есть! Бешеные собаки, да-да!”

Но я с этим хаосом уже довольно давно живу, так что повела себя привычным же образом – нацепила на лицо эту самую самоуверенную маску. Из-за которой меня в моей прошлой жизни многие считали дамой заносчивой и такой, к которой на хромой козе не подъедешь.

Ха, смешно.

Я во всяком случае, очень смеялась, когда мне рассказывали. Особенно тот случай, когда мне нужно было выступить перед аудиторией в университете. Я открыла дверь и вышла в центр на негнущихся, как у Буратино, ногах. Обвела здоровенную аудиторию взглядом. И где-то минуту собиралась с духом, прежде чем открыть рот. А все потому, что у меня было состояние, близкое к панике.

Потому что я думала, что там будет что-то типа школьного класса человек на двадцать.

И что придут только девушки и женщины.

А тут – огромная потоковая аудитория, целый амфитеатр. И набита под завязку, как студентами, так и преподами всех полов и возрастов.

Я чуть не сбежала в ужасе.

И как мне это рассказывали со стороны.

Мол, вплывает величественно, обводит всех взглядом дракона. Да еще и так, что захотелось немедленно под парту спрятаться, чтобы не испепелила…

Ага, испепелила, ну-ну…

Вот и сейчас.

Я шла по улице, замечая ориентиры, которые я сумела кое-как вытянуть из Горбуна. Он сначала не хотел мне вообще ничего говорить. Мол, не твое дело, кукла тряпичная, царица погорелой барахолки. Но потом как-то сник, совсем потух, будто лампочку внутри черепа выключили. Ну и бесцветным таким голосом мне сообщил, что из лавки нужно повернуть налево, пройти до кольцевого перекрестка на площади с небольшим фонтанчиком со статуей змеи и пеликана. И свернуть на улицу со знаком злой кошки. Очень просто – там поперек улицы растянут трос, на котором болтается жестяная фигурка разъяренной кошки. И пройти по этой улице до большой квадратной площади, в центре которой статуя мужика верхом на крылатом коне. Одно крыло отломано, но чинить статую никто не собирается, потому что сейчас уже давно другая династия, а это какой-то легендарный владыка, которого свергли еще позапрошлые правители. И кроме пегаса под задницей он был славен ровным счетом ничем. Даже наоборот…

В общем, разговор о дороге вышел занимательным, хотя подробностей было чуть больше, чем я была способна запомнить. Но поставила себе галочку на пункте “найти библиотеку и почитать про историю этого мира. Должно быть, занимательное чтиво…

Если не считать какофонии панических выкриков в голове, прогулка была восхитительная. Сейчас я шла в другую сторону, не в ту, куда мы ходили с Горбуном. И городок мне показался еще красивее, чем по началу. Улицы были такими, что на них немедленно хотелось сделать фото. Те самые узкие улочки Старой Европы, которые считаются туристическими жемчужинами.

Каждая мелочь, на которой я останавливала взгляд, вызывала во мне восторг.

Ах, какие потрясающие уличные фонари! Такие аутентичные, с закопченными стеклами, будто в них каждый вечер зажигают настоящий огонь!

Ах, эти грубоватые знаки на домах! Фигурки животных, домашней утвари, цветов и деревьев. Ну да, Горбун сказал, что грамотны здесь не все, так что каждый дом как-то старается выделиться, чтобы можно было почтальону объяснить, куда нести письма и посылки.

Ах, эти целующиеся мансардами домики! Прямо как в сказке “Снежная королева”, когда Кай и Герда перебирались друг к другу по стыкующимся балкончикам…

Ну и да, цветочки. Они гроздьями свешивались из горшков под окнами второго этажа, стояли в кадках рядом с разномастными крылечками и на ступеньках. Маячили за оконными стеклами, цвели на карнизах крыш…

И совершенно средневековый такой на вид город в результате благоухал вовсе не запахами сортира и немытых тел, а лавандой, розами, фиалками и еще чем-то такими прохладным и свежим, вроде запаха огурца…

Божечки, да я сама себе завидую!

Надо же, в предпенсионном возрасте угодила в темпераментное тело юной красотки и живу теперь в красивущем городке, начисто лишенным недостатков.

И еще у меня такая комната, за которую бы я в подростковом возрасте душу бы продала. Если бы кто-то купил…

А то, что я рабыня…

Улочка вилась не по прямой, так что круглый перекресток с фонтанчиком наступил как-то внезапно. Головой я понимала, что на самом деле от дома до него всего ничего, но казалось, что иду я долго-долго…

Улочек в это кольцо вливалось пять, включая мою. И над каждой так или иначе был вывешен знак. Над той, куда мне было нужно, висела вся встопорщенная жестяная кошка, Фигурка была уже старой, черная краска по большей части облезла, заменилась на ржавые пятна.