Над моей улицей висела деревянная утка.

Над тремя остальными – конская голова, горшок и смеющаяся театральная маска.

Последняя улочка выглядела самой яркой, было видно, что она вся украшена цветными флажками и фонариками, наподобие китайских. Ужасно захотелось свернуть туда.

Но я себе выдала мысленного леща. Ну да, пошла по делу, чтобы рассказать шерифу, что моего хозяина притесняют, обманывают и отобрали главный рабочий инструмент. А вместо этого пойду тусоваться в какой-нибудь балаган. Отлично, Клеопатра! Ты прямо-таки последователь ордена святого Буратино!

В общем, я не стала ничего особенно разглядывать больше, и устремилась под ржаво-черную кошку.

И так и шла второй отрезок пути – уверенно, целеустремленно и не разглядывая прикольно одетых прохожих, всякий уличный декор, попавшуюся афишную тумбу, пестрящую яркими объявлениями. Увернулась от мальчишки, горланящего что-то про свежие новости…

Только один раз я посмотрела в сторону. Уже вывернув на площадь со статуей верхом на крылатом коне. И посмотрела я в сторону витрины одежного магазина. Где вместо манекенов за стеклом стояли живые люди, с выкрашенными золотой и серебряной краской лицами. Я сначала подумала, что это куклы, но потом дама в умопомрачительном синем с перламутром платье повернула голову и пошевелила рукой. И я тут же прилипла взглядом к стеклянному “экрану”.

И со всего маху вписалась в какого-то прохожего.

И так еще удачно вписалась!

Улучила момент, когда он наклонился, получается. Он успел меня заметить, начал подниматься, но ничего сказать не успел, потому что я мчалась вперед, как локомотив. Но смотрела при этом на витрину. Я его толкнула, он грянулся на землю, а я еле-еле устояла на ногах. Еще секунда, и я бы рухнула на него сверху и оказалась бы в его объятиях.

И это было бы ужасно неловко, потому что когда я, наконец-то, рассмотрела, перед кем я, краснея, извиняюсь, то мне стало еще стыднее. Но и одновременно злораднее, что ли.

Случайность снова столкнула меня с… князем. В этот раз он был одет в длиннополый зеленый кафтан берет с пышным пером. Берет с головы слетел, когда я его уронила.

Его дуболомы в зелено-золотом тут же крепко схватили меня под руки и вздернули в воздух.

Отличные телохранители, ничего не скажешь! Если бы я шла убивать князя, то какой смысл меня было бы вот сейчас хватать? И вообще получается, я прошла между ними как раз, прежде чем врезаться в князя.

Кстати, народ на площади тоже отреагировал на эту сцену. И явно не так, как хотелось бы князю. С разных сторон раздались смешки, а кое-откуда так и вообще громкий издевательский хохот.

– Опять ты? – резко спросил князь, поднимаясь на ноги. И глаза его холодно сверкнули. Он огляделся, уперев руки в бока. – Кому-то что-то показалось смешным?!

Смешки резко стихли, народ моментально рассосался. Буквально секунды какие-то, и – хоба! – мы на всей довольно большой площади одни. Ну и мужик на летающем коне еще, но он не в счет, он каменный.

– Простите, ваша светлость, – сказала я, надеясь, что мой голос не дрожит. Причем не от страха, а почему-то от смеха. Смешно мне, видите ли, стало в этот очень подходящий момент. Ироничная ситуация, видите ли – второй раз сбила с ног мужика вдвое тяжелее себя!

– Ты опять сопровождаешь барахольщика? – спросил князь. – И где же старый Горбун? Пошел жалобу подавать, а тебя оставил на улице?!

“А откуда ты знаешь про жалобу?!” – хотела спросить я, но прикусила язык.

Спокойно, Клеопатра! Не нужно болтать первое же, что приходит в голову!

– Он отпустил меня прогуляться, – сказала я.

И тут же поняла свою ошибку, потому что глаза князя радостно сверкнули. Злобно и радостно. На губах его заиграла змеиная улыбочка.

Что я там говорила? Он мне недавно совсем казался красивым?

Фу, беру свои слова назад.

Красивым он может быть и будет, когда его в мраморе изваяют. Вот как того мужика на пегасе. А с этими своими ужимками он выглядит натуральным таким уродом. Хуже Горбуна!

– А документ он тебе выдал соответствующей формы? – вкрадчиво спросил он, приблизившись вплотную. Он возвышался надо мной, угрожающе так. А я смотрела на прилипшую к бархатной поле его кафтана собачьей какашке. И мне снова хотелось смеяться. Ну вот где логика?! На улицу мне выйти, значит, страшно. А когда меня схватили дуболомы Князя и держат на весу, выворачивая руки, – я хихикаю.

– Документ? – я захлопала ресницами.

– Да, документ, – зло выплюнул князь. – Разрешение рабыне ходить по улице без сопровождения. Или ты сбежала?

Я молчала.

– Знаешь, что у нас происходит с беглыми рабынями? – тут он придвинулся так близко, будто мы с ним бачату танцуем.

“Допрыгалась!” – мрачно подумала я.

– Что здесь происходит? – раздался за моей спиной голос, который я не могла не узнать.

Ох, как же он хорош!

Я залюбовалась “своим благородием” настолько, что даже перестала ощущать неудобства из-за железных пальцев дуболомов князя, которые держали меня за плечи. Наверное, даже хорошо, что держали, потому что в ногах появилась такая специфическая легкость, которая, конечно, очень приятна, но мешает им выполнять их основную функцию. В смысле – поддерживать меня в вертикальном положении. Стояла бы ногами на брусчатке, мне бы точно захотелось сползти по стеночке…

Ох, какой он… Особенно сейчас, когда глаза его метали молнии, а челюсть стала еще более мужественной.

Князь и шериф стояли друг напротив друга, и было невооруженным глазом видно, что эти двое во-первых, очень хорошо знакомы, а во-вторых – их очень многое связывает. И не любят они друг друга так, что, кажется, даже воздух искрит.

– Что. Здесь. Происходит? – четко, раздельно и без эмоций повторил шериф.

“Конрад Марон, его зовут Конрад Марон”, – мысленно проговорила я, не отводя от него взгляда.

– Эта девица на меня напала, – презрительно ответил князь, даже не кивнув в мою сторону. – Покушение при множестве свидетелей. Кроме того, она беглая рабыня.

– Беглая рабыня подобралась к тебе вплотную и сбила с ног, обойдя охрану? – в голосе шерифа появились язвительные нотки.

– Это не твое дело! – резко бросил князь.

– Ну почему же? – шериф шагнул в мою сторону. – Это как раз-таки мое дело. Я же шериф. Беглые рабы, как и нарушители закона – это как раз-таки по моей части.

– Я сам способен разобраться! – голос князя дрожал от ярости и в нем появились визгливые нотки.

– У тебя и так много забот, братец, – снисходительно усмехнулся шериф. – Давай я избавлю тебя от этой, – он посмотрел на держащих меня дуболомов. – Отпустите девочку, она никуда не убежит.

– Не вмешивайся в мои дела, – угрожающе прошипел князь, сжимая кулаки.

– А то что? — шериф пристально уставился в лицо князя. Воцарилось долгое молчание. С треском искрящего от напряжения воздуха между ними.

“Значит они братья”, – отметила я про себя.

Ну да, вот сейчас, когда они стояли рядом, было понятно, что между ними на самом деле очень много общего. Но какой же разный, прости-господи за этот новояз, вайб от них исходит! Прямо небо и земля! Если бы не общие черты лица, никогда бы не подумала, что они родственники.

Сначала я думала, что князь ни за что не отступится. У него был такой упертый вид… Но шли секунды, и его напыщенность как будто сдувалась. Как воздушный шарик.

– Ладно, братец, – кривя губами, проговорил он. Кивнул своим дуболомам и они резко разжали руки. А я, от такой неожиданности, рухнула прямо под ноги своего спасителя. “Если он спаситель, конечно, а не посадит тебя сейчас в кутузку, как беглую рабыню, покусившуюся на самого князя”, – ехидно прокомментировал внутренний голос.

Князь и его дуболомы стремительно скрылись.

– А это нормально, что князь ходит по городу с такой мизерной охраной? – проговорила я, провожая его задумчивым взглядом.

– Это не твое дело, – довольно резко сказал шериф и поднял меня на ноги. – Ты действительно на него напала?