Получилось всё как всегда. Министерства пристально смотрят на другие министерства и не шевелятся, пока ближайший конкурент не начнет делать что-то подобное. Поэтому Гелий договорился с кем-то в Минобразе, что они как бы запустят свой собственный грант по биокристаллам, и тогда Минсвязности простимулируется и побежит.

Расчет себя оправдал. Как только Минсвязности обнаружило, что их вот-вот обойдет соперник, они тут же сняли блок с выдачи гранта. Тут за ним и примчался я. Против меня второпях выступили три калеки, так что выбор был очевиден. А Минобраз, удовлетворенный результатом, свой грант приостановил, потому что не определился, кому именно он хочет его дать. И, главное, зачем. Мне его давать не хотели, решили, что хватит мне и одного гранта, и на этом всё затихло.

Не знаю, расстроилось ли Минсвязности, что его развели, меня это уже не волновало.

В промежутке между бюрократическими плясками мы дико поскандалили с Хмарь.

— Риц! Ты обещал! — ворвалась она в четверг прямо ко мне в общагу, когда я пытался сообразить, поспать или переписать в очередной раз проваленную контрольную по структуре элементов второго уровня.

Может, я бы даже упал с кровати от звуков ее голоса, который по такому случаю она включила на полную мощность. И не упал только потому, что сидел с планшетом на полу, уперевшись в тумбочку.

— Что обещал?

Я судорожно перебрал в голове все возможные варианты: жениться? выделить долю в предприятии? поездку в Сочи? пироженку в Гамлете?

— Марш! — проорала Хмарь.

— Марш куда? — охренел я. — Куда идти? Зачем?

— Никуда не надо, — подуспокоилась Хмарь, усевшись на пол перед моим носом. — Надо лечить Марша. И ты обещал помочь.

И тут я вспомнил! Еще в сентябре Технотрек спер кое-что из поделок Хмари и поделка эта вцепилась в лицо Маршу. Снять ее так и не смогли, а поделка, усиленная Хмариными коммуникаторами, стала собирать и транслировать Маршу в мозг всевозможные голоса. Я уж и забыл про него.

— Так. Стоп, — возмутился я. — Ничего мы не обещали. Мы сказали, что займемся этим вопросом, как только сможем, если он будет хоть как-то коррелировать с нашими собственными исследованиями. Я думал, мы закрыли этот вопрос, и от тебя должны были отстать.

— Ну ты представь себе, — не унималась Хмарь. Она чуть не плакала. — Он сидит в этом комплексе безо всякой надежды на выздоровление. И слушает, слушает и слушает разговоры лаборантов. Никто не понимает, что с ним делать. Грозятся выписать, потому что угрозы жизни нет, значит, нечего место в больнице занимать. А в голове у него голоса!

Я пожал плечами.

— Его проблема. Мы-то тут причем?

— Тебе его совсем не жалко?

— Нет. А тебе почему жалко? Ты его даже ни разу не видела.

— Уже видела. Меня водили в больницу. Мы даже попробовали поговорить. Но ему очень трудно сосредоточиться, потому что он все время отвлекается на эти голоса.

— Блин! — разозлился я. — Почему ты мне ничего не сказала? Ты что, не понимаешь, что тобой тупо манипулируют. Девочек так легко раскрутить на жалость. А этот перец, между прочим, расхерачил с товарищем всю Приемную комиссию, напомню, и чуть не угробил руки твоей подруге. Помнишь, нет?

— У Олич за два дня все заросло! А ты злой и жестокий! Нельзя так!

— У Олич заросло, потому что ей повезло! А Маршу нет. Такая у нас жизнь, кому-то везет меньше, кому-то больше. Но есть разница: Олич не создавала себе проблемы своими руками. Давай вспомним, как они вообще получили твою разработку? Они ее украли. Повторяю по слогам: у-кра-ли! Если ты занимаешься подобными вещами, то должен понимать, что риски на твоей стороне. Ты мне еще предложи навестить в больничке того придурка, что лоб себе разбил, когда хотел украсть мои кристаллы.

— Но согласись, не всем же везет так как тебе!

— Как мне везет? Как?!! Я ни черта не могу спланировать, потому что вместе с любым подарком мне в руки падает туча лютейших довесков. У меня директор хвостом крутит, которому мы на постой имущество определили, мне надо чего-то думать, что будем делать с биокристаллами, когда начнем работу, а это уже скоро, и теперь эти проклятые соревнования.

— Так зачем же ты согласился?

— Потому что это часть сделки! Я соглашаюсь возглавить команду органиков на соревнования, а нам за это дают помещение в инкубаторе. И придерживают его до Нового года, когда мне будет чем за него заплатить.

— Ты не говорил…

— Ну, конечно, не говорил. Зачем? Чтобы что⁈

— Ну чтобы я прониклась твоими проблемами больше, чем Маршевскими! — опять заорала Хмарь.

Я вздохнул.

— Это мне бы вряд ли удалось. Марш, небось, выглядит как бедный котик. На вас, девчонок, это действует.

— Котик — это я. Ты сам говорил.

— Ладно. Котик — ты. И точно не я.

— Правда, — хихикнула Хмарь. — Ты не котик. Ты какой-то берсеркер во плоти. Понимаешь, мне даже в голову не приходит, что ты можешь с чем-то не справиться.

— Мне нравится твоя вера в меня.

Теперь пришла очередь Хмари вздыхать.

— Есть еще одна вещь.

Я насторожился. Кажется, мы подошли к сути дела.

— Когда меня водили к Маршу, вместе со мной ходили два персонажа, один из Минсвязности, а второй, как я поняла, из Минздрава. Они это обсуждали не при мне, я случайно услышала, что хотят прикрыть Плющиху, пока мы не научимся контролировать результаты своих экспериментов. На них давно был зуб, а теперь я дала повод. До этого только ко мне были претензии, а теперь ко всем. Мне ужасно неудобно перед Олимпией, получается, что я их всех подставила.

— Аааа, — я тяжело вздохнул и сполз на пол целиком, столкнув Хмарь ногами к двери, закрыл глаза и завалился на бок. — Ну, Хмарь, ну невозможно же так. Нет, я умираю… Кххх…

— Что? Что?

Она вскочила на ноги и кинулась трогать мой лоб.

— Почему ты умираешь? Нет, ты притворяешься! Или нет? Прекрати!

Я открыл глаза. Надо мной зависло озабоченное лицо подруги.

— Не умираешь, нет? Точно?

Я подтянул себя руками и сел обратно.

— Хмарь, ну нельзя же быть такой наивной. Смотри, как тебя легко развести, ты уже поверила, что я умираю. А с чего бы? Весь этот разговор был специально подстроен для тебя. Министерствам ничто не помешает закрыть Плющиху, если они захотят, но это два параллельных деяния.

— Но зачем они это делают? — Хмарь выпрямилась и села на пятки.

— Да потому что всем лень разбираться, что такое произошло с Маршем и тратить ресурсы. Ты думаешь, сильно много народу может разобраться, что произошло? Ни у кого нет людей! А припахать тебя на халяву — милое дело. Да еще проехаться на чувстве вины. А если получится, то не только тебя. Ладно, это действительно важно. Потому что это уже лично твои неприятности. Значит, ими я займусь. Но именно тобой — не Маршем! Понятно? Даже не смей мне больше рассказывать про бедненького Марша.

— А про бедненькую меня можно?

— Про тебя можно. И нужно. Особенно если ты и в самом деле бедненькая.

Тут открылась дверь и в комнату ввалились Макс с Димой.

— Это чего у вас тут? — изумились они, увидев нас обоих на полу.

— Производственное совещание, — не моргнув глазом, ответил я.

— А не хотите перенести его в столовую? — хитро посмотрел на нас Дима. — Баклан только что фотку скинул. Там пожарские котлеты. И он уже выпросил себе добавку.

— Пожарские котлеты! — вскочила на ноги Хмарь. — Идем немедленно!

— Идем! Я только рюкзак брошу, — сказал Макс, кинул вещи на кровать, и мы двинулись в сторону котлет. Если мы не опоздали на выбор гарнира, будет совсем отлично. Я бы предпочел картошку.

В пятницу я собрал команду за пивом, но вместо мирного трепа потребовал накидать зрелищных идей по сквозному пути человека в профессии. Чтобы уже слепить что-нибудь для олимпиады и забыть об этом. Капитан я или не капитан? Я не обязан все придумывать сам, везде не успеть, как показал пример Хмари. Я даже своевременно узнавать обо всем не успеваю.