Отец поржал, когда услышал об этой коллизии, и скормил меня своему местному советнику. Тот инструктировал меня по видеосвязи два часа и набил знаниями нужных параграфов по самую маковку. В принципе я был готов дать им отпор, но запланированную сессию с модератором это отменить уже не могло. По этому поводу у нас с отцом образовалась примечательная переписка.

Чат с отцом

Риц: Пап, а нельзя без этого?

Муром: Нельзя. Если ты готов защищать свою собственность, ты должен это постоянно демонстрировать. Считай, ты подписался на эту баталию, когда принял у меня имущество

Риц: А кто меня в это втравил?

Муром: А ты против?

Риц: Да как бы нет, это перспективно, мне реально интересно. Но ты меня не предупредил

Муром: Я не знал, что они так обнаглеют. Я сам их ни разу и не видел, их мой помощник выпасал. Извини, не могу тебя с ним связать, он занят в Киншасе. Но уверен, ты справишься. Я в тебя верю

За последней репликой я практически слышал демонический хохот отца. Ну спасибо, пап, удружил. Чувствовал я себя при этом как обезьяна, которая сунула руку в банку с узким горлом, сцапала горсть орехов и теперь не может вытащить лапу, не выпустив их. Но ведь и правда не могу.

— А делаешь-то что сейчас? — ревниво спросила Хмарь. — Уже придумал, как будем работать с биокристаллами.

— Ты не поверишь, — фыркнул я. — К кристаллам сегодня даже не заходил. Уже три часа капюшоны выращиваю к комбинезонам.

— И как? — заинтересовался Баклан. — Сколько вырастил?

— Ни одного. А то что я вырастил, хм, ни разу не капюшон.

— А пошли посмотрим? Я тоже хочу капюшоны выращивать, — обрадовалась Олич. — Если поместимся там, конечно. Хмарь говорила, что у вас там мало место.

— Комбинезоны в раздевалке, — пояснил я. — Вместе с восстановительным блоком. Мы там все поместимся и еще останется.

— Пошли, пошли! — заволновались наши.

Ну да, когда еще такая игрушка в руки попадет.

Мы быстренько помыли посуду, я даже не стал посудомойку заводить, расставили чашки на сушку и побежали вниз.

Я продемонстрировал и базовую версию, и то, что у меня сегодня получилось. Для сравнения. От чего наши ржали чуть ли не полчаса. Баклан натянул на себя экспериментальную и стал скакать по раздевалке, размахивая обоими хвостами — передним и задним. Они даже не втянулись, как произошло бы с базовой конфигурацией, а остались глупо висеть.

— Душераздирающе, — вытирая слезы, заявила Олич. — А дай свою игрушку, я гляну.

Я уступил ей стул около восстановительного блока. Пусть попробует, хуже не будет.

Олич уселась перед блоком и погрузилась в изучение. Потом вызвала во втором экране и инструкцию и принялась лазить по пунктам управления.

— Угу… ага… мда… всё сложно… — неразборчиво мычала она.

— Да брось, — махнул я рукой и попытался согнать ее с места. — Я разберусь.

— Не, погоди, мне интересно, — не пустила меня она. — Баклан, снимай шкурку.

Баклан снял комбинезон и вернул его мне. Я положил комбинезон в нишу для обработки и выжидательно уставился на Олич. Кажется, она там что-то нащупала.

— Есть идеи? — уточнил я.

— Есть. Ща посмотрим, — пообещала она. — Что мы там хотели ему вырастить?

— Капюшон и перчатки. Можно пока только капюшон.

— Начнем с капюшона!

Тонкие пальцы Олич пробежали по панели управления, блок обработки зажужжал, замигал и приступил к каким-то деяниям.

— Ждем! — объявила Олич.

Это было интересно. До этого момента восстановитель-модификатор еще ни разу этот режим не активировал.

Наконец подозрительная деятельность прекратилась, лампочки погасли и ниша для обработки открылась. Баклан подскочил к ней первым и вынул комбинезон.

— Ого! Еще теплый! С капюшоном! — возопил он, потрясая костюмом. — Олич, ты гений!

— Да! — поддержал я. — Шикарно! Наконец-то! Как тебе удалось?

— Смотри, — показала она на панель управления. — У тебя был включен экспериментальный режим. Это реально путь свободного полета. Как ты его включил я не знаю, до него еще добраться надо было. А я залезла в раздел усиленной защитной одежды. Вот тут есть версия с капюшоном, вот тут с перчатками, а вот тут даже боты себе может отрастить. Тут гляди — предупреждение, что от падения тяжелых предметов он тебя особо не спасет. Настроить защиту можно только до двадцати килограммов.

— Тоже неплохо, — хмыкнул я. — Но, знаешь, я не включал никакой такой режим. Мы пользовались только режимом гигиены.

— А! Он, наверное, был включен по умолчанию. Вот здесь!

И Олич показала мне незаметную кнопку на боку.

— Она даже не внутри основного управления, — возмутился я. — Кто мог догадаться? Только ты, Олич! Спасибо!

— Я просто знаю, — улыбнулась она. — Это неочевидно, многие ругаются. У меня мама модельер, у нас дома была похожая штука. Не такая крутая, как твоя, но управление очень похожее. Мама на ней свои модели крутила. К разговору, платье на мне — такой же экспериментальный вариант. Видишь, как пояс сделан? Ничего не напоминает?

— Да, точно! — ахнула Хмарь. — Чисто хвост! Прямо изнутри растет.

— И мама этот режим вообще не выключает. А тебе он не нужен. Наверное, где-то написано про эту кнопку, но я не нашла где. Мне кажется, это прикол производителя. Который побуждает тебя исследовать весь потенциал устройства. Иначе ты бы до него никогда не добрался.

— Вот спасибо, — возмутился я. — Да зачем он мне?

— Именно! — засмеялись девчонки.

— Но теперь ты знаешь!

— Бесконечно благодарен, — я прижал руку к груди. — Вы сэкономили мне тонну времени.

Я быстренько вырастил все три комбинезона до нужной кондиции — с капюшоном и перчатками, спрятал их в шкаф, и мы двинули в общагу. Одно дело сделано, уже хорошо.

Марго немного не уложилась в обозначенные Гелием сроки. И профессор смог воцариться в своем кабинете не в ближайший четверг, как он предвкушал, а только во вторник следующей недели. Но поскольку это было гораздо лучше изначальных планов, жаловаться он не собирался.

Как только главный врач лично зашел пожать ему руку за мужество и проводить капризного пациента к выходу, Гелий не ждал ни минуты. И, моментально подхватив свои нехитрые пожитки, двинулся к выходу. Санаторий даже предоставил ему собственный мобиль, чтобы профессор мог с комфортом добраться до дома. Этот жест был совершенно лишним, до станции было рукой подать, но Гелий не стал отказываться. Пусть их.

Ему пообещали выгрузить все материалы на личный адрес и попросили приехать через месяц на калибровку устройств. Гелий поклялся, что приедет, но про себя подумал, что не все обещания стоит исполнять, особенно те, в которых он не видит никакого смысла. Докторам определенно не хватало фантазии ни на то, чтобы решить ее проблему, ни на то, чтобы понять, как она решилась.

Сам он успел подумать, не может ли причина внезапной синергии между устройствами лежать в разнице этических контуров. Однако тут же возникал неприятный вопрос, почему они друг с другом соглашаются быстрее, чем с ним. Не он ли в этой композиции — устаревшая модель? Но эта мысль ему не понравилась, он еще покажет им, кто в доме хозяин.

Пока зафиксировать можно было только одно. Гелий с подозрением относился к тем, кто всегда молчит. Сотрудник должен спорить. Иначе он или вообще не включает голову, или что-то замышляет. Вот как Красин, например. Три месяца тишины и результат налицо. И не то чтобы ему нравился этот результат. Если кто-то и смог извлечь из этого пользу, то не инкубатор, и не университет.

Гелий не так уж много времени проводил в своем кабинете, но сейчас был просто счастлив устроиться в любимом кресле за привычным столом. За окном накрапывал осенний дождик, но настроения ему он ничуть не портил. Устройства тихо бубнили в голове в унисон «слишком рано», «ничего неизвестно», и тем безмерно его радовали.