— Казнят?

— Да, за вранье. На него наденут золотой плащ с блестками и повесят на золотой виселице Алхимиков.

— Жуть! — воскликнула я обреченно. Немного стало жаль чокнутого старика.

Он был увлечен наукой, искал истину и просветления, в отличие от короля — малолетки, желающего получить дармовые богатства, получены даром — любой ценой. Ценой жизни и крови его народа!

Наши искусственные человечки будто хотели что-то нам сообщить, они одновременно начали щебетать. Их писк разрывал барабанные перепонки.

— Гомункулус — искусственный человек, — тихо произнесла Риана, со знанием дела поглаживая живой мешок с драгоценным грузом. Затем рука герцогини пролезла в маленькую щель и выудила оттуда одно малыша.

Мы тут же стопились вокруг него. Длинное розовое тельце с вторичными мужскими половыми призраками.

— И здесь мужики правят! — воскликнула Риана.

Длинные ноги от ушей и такие же тонкие удлиненные руки. Всё как у нас. Но глаза — казалось в них бездна. Эти глаза знали всё! В них поселился разум Вселенной.

На груди создания был изображен дракон и еще один дракон. Змея, пожирающая собственный хвост.

— Это Уроборос, — заключила Мария.

— Кто? — Уточнила я.

— Слышала о таком? Араб Гебер восьмой век нашей эры. Земля. Написал труд «Книга семидесяти», в ней он описал ртутно-серную теорию зарождения благородных металлов. Дракон — это ртуть, женское начало, обладает летучестью. Второй дракон — сера, мужское постоянное начало.

О том, что я не слышала ни разу имени Гебер, уточнять не стала, а вот по поводу остального поинтересовалась:

— Что обозначает эта татуировка для нас?

— Не знаю, — прошептала Мария. — Я не такая умная, просто поднатаскалась за годы, проведенные в лаборатории герцога.

Неожиданно голос подала госпожа:

— Единство и борьба противоположностей! Они показывают нам путь к победе. Трансмутация — превращение энергий возможно лишь в одном случае, если противоположности объединятся.

— О чем Вы? — Мы одновременно уставились на госпожу, не понимая её совсем.

— Нужно объединить два самых сильных магических клана Тотема.

— Кого?

— Светлых и темных эльфов. Их энергия даст трансформацию погибающей магии эльфов. А за ней постепенно возродятся и Тотемы!

— Тогда нам не нужно будет возвращаться в прошлое? — Уточнила я.

— Не знаю, — фыркнула высокорожденная.

Египетскую науку — химию терпеть не могла в школе. Но сейчас, топая в неизвестность, почему-то вспоминала эксперименты, проводимые на уроках. Затем вспомнила чудо, которое произвел Гермес. Всё-таки боги обжигают горшки, — подумалось с горечью мне.

Только Гермесу удалось извлечь божественное знание, прячущееся в мельчайших частицах, из которых состояла материя. Гермес смог очистить материю четырех стихий и познать их дух.

Внезапно вспомнила о пятом компоненте — энергии — нашей энергии и о сосуде — нашей душе.

И поняла, что без нас эксперимент бы не получился!

То, что сделал Гермес, не было химическим экспериментов в чистом виде! В этом и состоял провал алхимиков герцога, они исходили из реальных свойств веществ, а нужно было исходить из связанных с этими веществами символов.

Гермес искал Знание, а не выгоду, не физическое свойство, которое получит в результате! Опля! Ларчик открывался просто.

От радости я подпрыгнула и осмотрелась. Мы стояли перед огромным величественным замком с блеклой вывеской: Магическая Академия Тотем. Из всех окон за нами наблюдали местные призраки.

— Наконец-то, я вас давно дожидаюсь. Богиня еще утром сообщила, что Вы идете, — воскликнул радостный женский голос. Мы обернулись — перед нами стояла красивая живая ведьма в изумрудном платье, обтягивающем сексуальную страстную фигуру. Неожиданно женщина надела темные очки и внимательно осмотрела нас:

— Я Вас вижу! Наши ребята с неонового факультета молодцы — создали очки, с помощью которых видная аура призрака. Не пойму только почему аура существ в мешке, как у живых созданий.

Ведьма протянула руку и пощупала мешок:

— О Тотем! Вы создали гомункулусов! Превзошли наши ожидания! Теперь мы спасены. Землянка отправится в прошлое и исправит его, а гомункулусы ей помогут.

— Э-э, дамочка, — оборвала я радостную красотку. — У нас тут другой план появился — запасной. Может сработать.

— План? Запасной? Это здорово! Ой, что же я такая негостеприимная! Пойдёмте, гости дорогие. Кстати, меня зовут Элеонора.

Красотка продолжала трещать без умолку, раздражая всех, в особенности, герцогиню. И трещала до тех пор, пока Леди Риана не вскрикнула:

— Моё тело живое? Вам удалось сохранить в нем жизнь.

— Да, — гордо пропела ведьма.

Герцогиня Реджина

— Папочка, — я сделала это ради тебя. — Протянула отцу стеклянную колбу, наполненную кристаллами. — Теперь ты выздоровеешь, и мы всё исправим.

Серые пронзительные недоверчиво окинули меня взглядом.

— Пришла меня отравить?

— Отец, всё не то, чем кажется. — Я медленно приближалась к дрожащему старику. Он впервые казался мне таким беспомощным. Приблизила к нему лицо. Я знала всегда, что мы страшно похожи, как внешне, так и внутренне. Только отец не хотел этого замечать.

— Отец, поклянитесь, что не отдадите философский камень моему дяде Филиппу. Я ему не доверяю.

Я отдала отцу колбу. Он тут же вскочил и кинулся за стаканом с ложкой.

— Сам решу, — его руки дрожали.

— Отец, Вы очень много кладёте! Это смертельная доза. Вы сошли с ума! Не надо.

— Реджина, иди к черту, — отец залпом выпил стакан воды с целой чайной ложкой спасительных кристаллов.

Он медленно оседал, хрипя. Он умирал.

— Ты меня отравила…

— Неправда, Вы сами! — Из глаз катились слезы. — Ваша жадность Вас погубила, я же предупреждала, что это большая доза.

Передо мной лежал мертвый отец. Пощупав запястье, поняла, что это конец.

— Охрана, унесите отца в склеп. Только чтобы никто не видел! — Моя стража послушно кивнула.

Я закрыла глаза любимого отца, поцеловала его в морщинистую щеку, и, прижимая колбу к сердцу, опрометью кинулась к себе. Только для того, чтобы переодеться в дорожную одежду и отправиться в путь. Вдруг, я им понадоблюсь.

Арин

В последние месяцы я просыпался в холодном поту от тяжелого похмелья или от кошмаров. Утренний свет, едва прорвавшись, тут же врезался мне болезненно в глаза, и понимание того, что наступил новый день, не придал жизненных сил.

С каждым днем дела в Тотеме становились всё хуже и хуже, настроение дяди Алио всё мрачнее, а мои мысли о сестре Хеле и потерянном племяннике всё острее врезались в сердце, причиняя нестерпимую боль. Думал и на этот раз будет также, но не тут-то было.

Тело не болело, более того по нему растеклась странная истома, будто я всю ночь провел с эльфийкой. Голова кружилась совсем немного.

Открыв глаза и озираясь по сторонам, понял, что я точно не в пабе, не в таверне Верхнего Тотема.

Я лежал в уютной постели в огромной комфортной комнате с высокими потолками. Жгучая боль в груди отвлекла от разглядывания рыжей женской головки, торчащей из-под одеяла.

— Эльфийскую бабушку за ногу! — прорычал я, рассматривая новую татуировку на широкой бронзовой груди. Два дракона свернулись кольцами и кусали друг друга за хвосты. — Бред! Какие на хрен драконы? Сколько эля я выжрал? — Морщился и тёр татуху, надеясь, что она сотрется. Хрен!

Снова взглянул на полки у стены — учебники по колдовству, магии, зельеварению. И на золотистых корешках одинаковый знак типографии МАТ. О!

Этот знак в Тотеме раньше уважали и ценили. Мой дядя преподавал в Магической Академии Тотем. Я когда-то хотел отдать своих, так и неродившихся малышей, в самую крутую академию государства. Но… не сбылось.

Сины, затем необъявленная партизанская война с братьями по крови, обнищание королевства, потеря магии. Жизнь катилась под откос не у меня одного…