Затем — я.

— Хела, кого ты нам притащила? Кто она? Почему потеряла сознание, увидев ораву остроухих эльфов?

Меня хлопали по щекам, пытаясь привести в чувства.

— Арин, она впервые видит эльфов, — ответил мягкий женский голос.

— Не местная?

— Не из Тотема, — осторожно ответил женский голос мужскому баритону.

Открыв глаза, я удивлённо взирала на несколько экземпляров живых эльфов небесной красоты и грации. А надо мной склонились зеленоглазый эльф и голубоглазая эльфийка. Оба с острыми ушами, чуть оттопыренными и приподнятыми кверху, с длинными светлыми волосами.

У мужчины волосы были собраны в высокий хвост и перевязаны зеленой лентой, а у женщины — распущены. Белокурые волосы каскадом ниспадали до спины и струились до талии. Мужчина был одет в тёмно-синий военный костюм с чешуёй в виде брони, защищающей широкую грудь.

Из ножен, пристёгнутых к поясу тонкой талии эльфа, выглядывал эфес серебряного меча.

Женщина выглядела по-домашнему мило — одетая в пышное зелёное платье цвета весенней травы она выглядела бы божественно грациозно, если бы не огромный беременный живот.

Мягкие волосы эльфийки упали мне на лоб. Голубые глаза цвета неба ласково заглянули в душу.

Хела! Только молодая.

Абсолютно другая!

Обыскав большую светлую спальную комнату, оформленную в стиле барроко, мои глаза встретились с глазами ещё нескольких эльфов. Наши взгляды перекрестились, и я поняла, что другие эльфы меня не видят! Видят только эти двое.

— Я в логове ушастой братии⁈ — задала сама себе вопрос, на который и так имелся неоспоримый ответ.

— Арин, она моя подруга и наша надежда. Она — символ победы. Надежда всего Тотема на спасение от узурпаторов.

Кажется, я уже это слышала в кино: — Она — надежда всего Панема. — Бедная кис-кис. Вот ей тогда повезло. Впрочем, как и мне сейчас. Я ощущала себя в шкуре Китнисс Эвердин из Голодных Игр.

— Хела, что ты несёшь? Тотем в полной сохранности, его опекают и оберегают сины. Плюс наша магия! Тотем никому не по зубам! Я давно перестал тебя понимать — беременность изменила тебя.

Ты стала скрытной! До сих пор не рассказала семье, кто отец ребёнка! В чём дело? Разве так трудно довериться эльфам, любящим тебя. — Почему-то зеленоглазый метнул испепеляющий взгляд не на сестру, а на меня.

Я-то при чём? — Видимо, не понравилась ему.

В следующий момент светлая эльфийка схватилась за низ живота.

— Арин, брат, кажется, схватки начались!

Эльф приблизился к сестре, крепко взял её за руку и повёл к кровати:

— Хела, потерпи. Тебе нельзя рожать при посторонних. Если ребёнок унаследует твои гены, то ты прекрасно знаешь, что его ждёт!

— Нет! Я никому не отдам моего сыночка. Никому! Ты слышишь? — Громко вскрикнула эльфийка.

— Тогда терпи, — прошипел Арин. Сейчас наша мать придёт.

И тут же дверь распахнулась, и в душную комнату вошла (мне показалось, что вплыла) сногсшибательно красивая, дородная, ухоженная эльфийка лет сорока.

С гордым профилем, строгим лицом, высокой причёской, в алом платье — она казалась здесь лишней! Напыщенная и слишком непохожая на собственных близнецов — Арина и Хелу.

— Все вон! Я сама приму роды у дочери. Арин, ты останься, нужна твоя помощь — принеси воды и полотенца.

Послушный сын кинулся выполнять команды. Лишние эльфы — друзья Хелы — направились к выходу. Я последовала за ними. И тут мне в спину прилетел приказ:

— Ты — останься!

— Я? — неуверенно попятилась назад, бочком-бочком. Не приближаясь к кровати, на которой лежала стонущая эльфийка, с раскиданными по подушкам длинными волосами, я впечаталась в стену. Почему-то мне не хотелось общаться с этой грозной женщиной. Я желала оставаться незамеченной. Меня пугали оба — мать, сын. Впрочем, дочь — также.

— Мамочка, как больно! — Стонала Хела.

Едва Арин занёс в комнату всё необходимое для приёма ребёнка, как мать приказала сыну покинуть нас:

— Жди в соседней комнате. Если понадобишься, позову.

— Мам, надеюсь, ты не права. Нам повезёт — родится светлый эльф, — почти проскулил огромный мужик с воинственной внешностью. И попятился на выход.

Он так сильно любит сестру, и беспокоится о ней и её потомстве? Или причина кроется в другом? Я всегда слышала про связь между двойняшками, но видела впервые.

— Надежды нет, — отрезала женщина, и повернулась лицом к стонущей дочери.

— Богиня, дай мне руку, — прохрипела взмокшая роженница, обратив на меня затуманенный взор светлых глаз.

Я отклеилась от стены, медленно подплыла к кровати, села рядом с девушкой и протянула ей руку. Хела тут же сжала мою вспотевшую ладонь руку в своей хрупкой, но сильной руке. В этот момент я внезапно ощутила, что мы единое целое:

Я и Хела, — мы сделаны из одного теста, в наших венах течёт похожая кровь.

— А–а-а! — Закричала эльфийка.

Не знаю, как долго продолжался этот кошмар, я держала глаза закрытыми.

— У–у-у! — Где-то в ногах Хелы послышался громкий детский плач. Надрывный, оглушающий, нечеловеческий.

Мы с эльфийкой одновременно вцепились взглядами в ребёночка, уютно устроившегося на руках у бабушки.

Я смотрела удивлённо, а Хела — со страхом. Её глаза становились всё безумнее и безумнее. В них поселился ужас.

— Не кричи! А то все прибегут, — приказала мать.

— Нет! Нет! Нет! — Прошептала надрывно девушка, затем закрыла рукой рот и беззвучно заголосила.

Я же любовалась чудом здешней природы — эльфийский малыш был такой миленький, но такой не светленький!

Чёрные крылья, волосики цвета вороньего крыла, чернильные гладкие рога с бараньими завитушками, глаза — два чёрных омута, а кожа — бронзовая.

— Мама! Нет. Я не отдам его в подземный мир.

— Хела, будь благоразумной. Ты родилась светлой, поэтому нам с твоим братом удалось скрыть от нашего сообщества, что ты наполовину темная эльфийка. Мы смогли исправить твой характер. Сколько твоему брату в детстве доставалось тумаков из-за тебя! Он чуть не погиб, спасая тебя от последствий твоих же проделок. Я в двадцать пять лет поседела, обуздывая твоих демонов. У меня нет сил на внука! Прости. Янам не справиться с этим ребёнком.

Хела захлёбывалась слезами:

— Мама Арчи не «этот ребёнок», он твой родной внук. Я сама его воспитаю.

— Хела, послушай. Ты — воин, у тебя нет духа терпения, тебя обделили с рождения. Тебе не воспитать этого ребёнка.

Мы не можем оставить этого малыша себе! Твой сын один из проклятых. В каждом поколении эльфов рождается один проклятый, в этом нет твоей вины. Прими это. Мальчик должен быть помещен в Подземелье, его должны воспитывать свои — члены клана Даджио.

— Мамочка, пожалуйста, не будь монстром. Дай мне сынишку! Арчи! Аррччии! — Хела глотала слезы и захлёбывалась ими. — Это мой сын. А-аа-рр-ччии!

— Глупая, ты зачем дала имя этому исчадию Ада? — Прорычала мать Хелы. Укутав плачущего малыша в синее одеяльце, дородная женщина кинулась стремительно к выходу.

— Ма-ма! Дай мне его хоть на минутку. Ма-ма!

Наконец, меня сломала эта драма и я выплюнула:

— Хела! Хочешь, я отберу силой Богини у твоей матери твоего сына?

— Не вмешивайся в события. Только смотри! — Сквозь слёзы прохрипела девушка.

— Арин! — Грозно выкрикнула эльфийка в алом приталенном платье.

В душную комнату, наполненную запахами крови и боли, влетел Арин. Его глаз горели, ворот рубашки был расстёгнут, запонки на рукавах также. Кажется, парень серьёзно переживал за сестру.

Глаза мужчины потухли в тот момент, когда он увидел искажённое душевной болью лицо сестры.

— Арин, пожалуйста, умоляю. Ты ведь помнишь, как мы договорились с тобой? Спаси моего сына. Предай меня. Братишка, отдай ему меня. Это будет равноценный обмен. Доверься.

— Не смей! Не слушай её. Она сейчас не в себе. Хела — светлый воин! Она должна служить Свету. Я молодость положила на алтарь борьбы со злом. Арин, посмотри на свою спину — вспомни, как тебя били за зло, которое творила малышка Хела!