— Спокойно, кошак, глотку надорвёшь. Давай с другой стороны — чем они грозят в случае невыполнения их требований?

— Войной, ясное дело. Но это так… символический жест. На практике они с нами воевать не будут — нам война выгоднее, чем им. У Шилдфридена территория больше, а население меньше, им не нужно настолько повышать демографическое давление.

— Так, а что тогда мешает вам просто послать их с их требованиями подальше? Нападут — вам хорошо, утрутся — ничего не изменится, кроме нескольких дипломатических драхм репутации в вашу пользу.

— Мешает то, что Шилдфриден без всякой войны может устроить нам экономическую блокаду. И на самом деле он грозит именно этим. Восемьдесят процентов нашей внешней торговли идёт именно с Шилдфриденом. Фобрей мог бы заменить его в роли торгового партнёра, но не захочет, Зелтобль не сможет, а Мелромарк — не сможет и не захочет.

— А если вы начнёте войну первыми, чтобы заставить их возобновить торговлю…

— Обычно соседи это воспринимают очень позитивно. Даже Мелромарк при всей своей ксенофобии (а точнее, именно благодаря ей), радуется, когда нелюди режут друг друга, вместо того, чтобы убивать людей. Проблема в том, что сейчас сложилась… не совсем обычная политическая обстановка, — он буквально выплюнул эту обтекаемую словесную конструкцию, и я был уверен, что Джаралису сейчас представился Вальнар. Феникс только такими фразочками и изъясняется, а вот лев, хотя и овладел ими в совершенстве, терпеть подобного языка не может. — Сейчас Шилдфриден сильно сблизился с Фобреем, и в решении большинства вопросов они выступают единым фронтом. Если Шилдфриден нападёт на нас — именно нападёт, а мы дадим ему отпор, даже отхватив часть территории или принудив к миру на своих условиях — Фобрей стерпит. Но если первыми нападём мы, никаких оправданий, что это было для прорыва блокады, не будут слушать.

— Хорошо, а что мешает отдать меня им на половину времени, как они и требуют? Если что, я не против. Две недели в месяц здесь, две недели там. Зверодевочки, полагаю, там не существенно хуже. А Церковь Щита у вас одна общая — так что учиться на паладина я смогу и там. Ну и вдвое больше Волн — вдвое больше трофеев на развитие Щита.

— Что мешает? Во-первых то, что народ меня разорвёт на куски, если узнает, что я хоть кончиком когтя к этому причастен. Да, Церковь учит, что все народы, почитающие Щит, равно благословлены им. Но простонародье порой толкует её заповеди очень своеобразно, смешивая со своими суевериями! В их глазах Шилдфриден — еретики и предатели. Но это полдела, в конце концов, мне не впервой проворачивать разные дела ради блага страны втайне от простолюдинов. А уж парламенту тем более. Проблема в другом — если вы будете сражаться с Волнами в обеих странах одновременно, то Шилдфриден от этого выиграет гораздо больше. У них нет такого перенаселения, как у нас, они могут себе позволить держать войско в полной боевой готовности гораздо дольше, чем мы. А уж при торговой поддержке Фобрея, которая у них теперь есть, да при активной помощи Героя — они могут пережить Волны вообще без значимых потерь. И после их завершения оказаться единственной страной, имеющей полностью готовое к бою войско. Невиданных в истории размеров для послеВолнового периода. Как они им воспользуются — можете догадаться сами.

— Хорошо, предположим. По твоим словам, отказаться — плохо, согласиться — тоже плохо. Ты видишь какой-нибудь выход? Что ПО ТВОЕМУ МНЕНИЮ я должен сейчас делать в ответ на их ультиматум?

— Открыто поддержать нашу сторону. Так же как Герой Лука на конференции поддержал Мелромарк. Выйти к их послам и под запись заявить, что вас тут никто не держит ни силой, ни обманом. Что если Шилдфриден попытается вас отбить, вы будете сражаться на стороне Силтвельта. В идеале, конечно, было бы хорошо, чтобы ту же позицию заняла и Церковь Щита.

— Чтобы теперь уже для ИХ простонародья меня объявили самозванцем? Спасибо, обойдусь. Сделаем проще. Я к ним действительно выйду и с ними поговорю, но так грубо давить, как ты хочешь, не буду. Я поставлю более приемлемые условия — что останусь в Силтвельте до тех пор, пока не вернётся Герой Копья с Биофабрикой и угроза голода не исчезнет навсегда. После этого я честно буду разделять время между обеими странами.

— Вы думаете, они вам поверят? Даже я не верю в эту вашу Биофабрику, слишком волшебно звучит. А послы Шилдфридена всегда ждут от нас самого худшего, им это по должности положено. Впрочем… если и поверят, возможно, будет ещё хуже. Силтвельт, способный полностью обеспечить себя на максимуме населения — это их самый страшный кошмар, да и не только их. Я даже не исключаю, что они попытаются вас или Героя Копья устранить — чтобы не дать принести это мифическое растение.

— Ну, если попытаются — это, считай, тебе лучший подарок. Если у них получится — я перестану быть для тебя занозой в заднице, а Силтвельт будет ни при чём. Если не получится — они окажутся со всех сторон виноваты и лишены благословения Щита.

— Я не говорю об открытом убийстве, — покачал головой лев. — Нужно быть полным дураком, чтобы атаковать Героя Щита в лоб — все знают, что у вас сильнейшая в этом мире защита. Но вас могут, к примеру, отравить — и поскольку это случится на нашей земле, виновными окажемся мы.

Так, а это уже серьёзно. В целом-то Слугам на отраву плевать, даже на большинство магических, а уж на химическую — тем более. Мы не живые, нам не обязательно дышать и есть, а когда мы всё-таки это делаем просто ради удовольствия — пища и напитки превращаются в Эфир, воздух же входит в лёгкие и выходит без изменений. Но у меня-то в мифе прописана уязвимость к яду…

С другой стороны — с моим-то навыком Продления Битвы вряд ли найдётся яд, способный уложить меня мгновенно на месте (особенно учитывая, сколько времени я страдал от яда Гидры). Я в любом случае успею экипировать Щит Длани Божьей, а потом восстану уже неуязвимым для яда… по крайней мере для этого яда — точно. Не знаю, насколько широкий диапазон причин смерти перекрывает мой Фантазм, не было возможности изучить.

Джаралису, конечно, такие подробности знать незачем, так что будем считать, что меня просто можно отравить, как обычного Героя. Тем более, что в принципе это правда.

— Ладно, не будем дразнить гусей, как говорили родичи Героя Копья. Просто попрошу их подождать с ультиматумом пару недель. Скажу, что мне надо уладить некоторые моменты в Силтвельте.

— Ну, попробуйте. Не уверен, что с таким расплывчатым обоснованием они согласятся молча ждать, но хуже не будет.

— Меня одного, конечно, они вряд ли послушают. Я уже понял, что для обеих ваших стран Щит — просто переходящее знамя, что думает живой человек с этим Оружием, вас волнует в наименьшей степени. Но прежде, чем говорить с послом Шилдфридена, я хочу встретиться с первосвященником Церкви Щита. И вот к нему они ДОЛЖНЫ будут прислушаться.

Первосвященник Церкви Щита, леди Тортилла, была массивной черепахой с панцирем, украшенным драгоценными камнями. В каждом из этих камней ощущалась такая сила, что любой представитель семейства Тосака от одного их вида заплакал бы кровавыми слезами. И я не сомневался, что высвободить эту силищу она сможет с максимальной эффективностью, несмотря на возраст. А может, именно благодаря ему. Мне казалось, что Угвэй и представитель семейства Гэнму в парламенте старые — но по сравнению с Тортиллой они оба были просто юнцами. Я не удержался и спросил, сколько же ей на самом деле лет.

— У дамы неприлично такое спрашивать, — проскрипела черепаха. — Но достаточно будет сказать, что нынешняя серия Волн — пятая на моей памяти. А ты — шестой Герой Щита. Я — дочь первого из этих шести и была спутницей второго.