— Привал. — глухо бросил Евгений Викторович, останавливаясь у покосившейся металлической двери, ведущей в сервисную нишу. — Тихо, свет не включаем, располагайтесь внутри.

Он замер, вслушиваясь в гул над собой. Где-то в верхних уровнях что-то двигалось. Но, к счастью, пока не здесь.

— Артём, проверь запасы, которые у нас есть. Всё до последнего. Алиса, помоги маме, осмотрите друг друга. Любые ссадины, любые царапины – обрабатываете и докладываете. Ясно?

Голос был сдержанным, ровным, но внутри него жила натянутая струна. Он осмотрел свою семью: уставшие лица, плечи, сгорбленные от прохлады и напряжения. Они держались, но чувствовалось, что на пределе.

Когда его взгляд остановился на полу за их спинами, губы незаметно сжались в тонкую линию. Капли. Три, может четыре. Кровь. Кто-то из них ранен и молчит. Либо это чья-то, кто шел тут до них.

— Женя… — прошептала Вероника Павловна, опираясь на стену. Голос её звучал глухо, словно она разговаривала во сне. — А ты?

Он замер. Внутри всё уже было решено, но перед тем как сказать, дал себе секунду подумать, как подать это. Потом выдохнул и выбрал правду, врать им не хотелось.

— Я пойду дальше. Проверю ближайшие переходы. Надо знать, что нас ждёт впереди. Возражения не принимаются. — он говорил ровно, тихо, но в его голосе не было ни капли сомнения в собственном выборе и решении.

Ответа ему не последовало, лишь молчание сопровождало взгляды. Алиса прижалась к матери, Артём поднял глаза, полные тревоги и сдержанного страха.

— Эй. — он вдруг чуть улыбнулся. Потрепал сына по плечу, потом аккуратно поправил прическу Алисе. — Всё будет нормально. Я рядом. Далеко не пойду. Берегите маму, и друг друга.

Он кивнул Веронике. В этом кивке было всё: любовь, страх, прощание. Пусть и не навсегда, но на случай, если всё пойдёт не так, как он задумывал.

Евгений шагнул в тень, и она тут же поглотила его силуэт. Тусклый свет аварийных ламп угас за поворотом, оставив семью в полумраке. Тишина снова сомкнулась вокруг, как свод над головой. Только теперь казалось, будто она слушает их в ответ.

Шаг. Пауза. И ещё один шаг. Вдох сквозь сжатые зубы. Выдох беззвучный, как исповедь в темноте. Евгений Викторович двигался вдоль бетонной стены, прижимаясь к ней плечом. Ладонь сжимала какой-то камень, который он успел подобрать по ходу движения. Тот отдавал прохладой в руке. Каждый скрип подошвы отдавался внутри ушей, как если бы рядом били в колокол.

Коридор тянулся неровно, уходя то вправо, то вниз по пологим лестничным маршам. Где-то там, в темноте, мигнула искра, может, остаточное напряжение, может… нет, лучше не додумывать.

Гул под землёй шел ровным и неестественным. Иногда подрагивал воздух, казалось, кто-то медленно, размеренно дышал в соседнем отсеке. Но когда Евгений замирал и затаивал дыхание, то всё стихало. Как будто это место разговаривало с ним.

Он миновал тройку ржавых шкафов, прислоненных к стене и покосившейся перегородки. В пыли под ногами виднелись отпечатки ботинок. Обрывочные. А рядом с ними борозды, что-то поработало тут когтями. Один из отпечатков был гораздо глубже других.

Он сглотнул. Сердце билось уже не в груди, а в самом в горле, в висках, под кожей.

Евгений свернул за угол. Узкий пролёт, с одной единственной лампой, висевшей на проводе и медленно покачивающейся. Вокруг неё клубилась мёртвая пыль. Коридор расширялся в нечто вроде технического зала. Похожий на щитовой зал.

И тут он увидел это.

На полу, будто кто-то высыпал из мешка, лежали камни. Пять. Нет, шесть. Гладкие, грани выточены, как у драгоценных кристаллов. Чёрные, с клубящейся тьмой внутри. Он ощущал, как они еле заметно пульсировали.

Что это?

Он сделал шаг ближе, наклоняясь, и чувствуя, как спина покрывается испариной. Осторожно, не касаясь руками, присел на корточки. Включил фонарик на самый минимум. Неяркий луч побежал по их гранёным поверхностям.

Каждый камень словно впитывал свет, не отражая его, а поглощая.

— Причудливо… — выдохнул он сам себе, и голос его отозвался в пустоте слишком громко.

Он не знал, откуда они, но помнил, что такие же остались после смерти чудовища. В этот момент за его спиной что-то тихо щёлкнуло.

Он резко обернулся, потеряв равновесие, и покачнувшись вниз.

Тишина.

Только лампа на проводе качнулась чуть сильнее. И откуда-то с бокового коридора донёсся еле слышный скрип. То ли металл, то ли… голос. Протяжный, гортанный.

— Всё, Женя, хватит на сегодня. Ещё комната и обратно. — выдохнул он, сунув горсть из камней в карман.

Он отступал спиной, ни разу не повернувшись. Только нащупывая ногой обратную дорогу. Коридор словно стал длиннее. Воздух тяжелее. Где-то за стеной снова что-то заскреблось.

И ты оставил семью за спиной… один. — пронеслось внутри головы.

Он шагал уже быстрее. Сердце всё ещё колотилось, хоть и не было на первый взгляд видимых причин. Но то и дело, оно просилось наружу.

Дверь в боковой коридор была приоткрыта. Деревянная с металлической обивкой, облупившееся краска и криво висящая табличка: ТЕХНИЧЕСКОЕ ПОМЕЩЕНИЕ / РЕЗЕРВНАЯ ГРУППА. Сначала Евгений прошёл мимо. Но интуиция или холод в позвоночнике, заставили его остановиться. Он вернулся, и прижал ладонь к полотну самой двери. После чего потянул, и та мягко, без скрипа, открылась внутрь.

В нос ударил запах машинного масла, и запах крови. Он не сразу увидел.

Сначала только темнеющее пятно у стены. Затем неровная тень, с разломом посередине. А только потом само тело. Полусидя, прислонённое к силовому шкафу, в том самом положении, в котором, возможно, и умер. Солдат. Из групп охранения. Наверное один из тех, кого они видели.

Теперь же он был мертв.

Шлем слетел набок, и валялся под рукой. Бледная кожа, местами с липкой чёрной коркой. Глаза были закрыты, а рот приоткрыт. Кажется, что он хотел сказать что-то в последние секунды.

— Прости... — выдохнул Евгений, присев рядом. — И спасибо, что ты дошёл до сюда.

Он быстро осмотрел тело. Повреждения были чисто механические. Скорее всего, он умер от потери крови. Если судить по пятнам рядом.

Рядом валялась часть его вещей. Видно, что разгрузку он сам пытался снять, но руки уже его не слушались.

Евгений снял автомат, тот был с небольшим надломом у приклада, но в остальном цел. Отщёлкнул магазин, проверил боезапас, около половины ещё было. Да и на самой разгрузке виднелась пара магазинов, где ещё могли быть патроны. Оружие старого поколения, но надёжное. Классический АК.

Пистолет, в кобуре на поясе, выглядел целым. Проверил затвор, всё привычно. Надёжно. Как кирпич.

Нож был в ножнах на поясе. Боевой, тяжёлый, с зазубринами. Судя по виду, им явно хозяин работал, и не единожды.

Разгрузка ещё порадовала наличием аптечки, и пачкой сухпайка. А в последнем кармане виднелась стопка фотографий.

Евгений на секунду замер. Пальцы коснулись бумаги. Он посмотрел на изображение, там была женщина и двое детей. Кто-то из них рисовал фломастером на снимке. Он аккуратно вернул фотографии обратно, и застегнул застежку.

— У тебя была семья. У меня тоже. И я их не могу подвести. — тихо проговорил он, застёгивая на себе ремни разгрузки.

— Покойся с миром. — и вышел в коридор, прикрывая за собой дверь.

Коридоры встретили его иначе, нежели прежде. Тьма словно приглядывалась с опаской. Евгений шел быстро, не по безрассудству, а потому что знал, слишком долго он ходил на разведку. А там его семья.

Свет от фонаря выхватывал знакомые участки стены. Поворот. Скользкий поручень. Всё казалось одинаковым, но именно это и напрягало в этих помещениях. Жуткое чувство, что стены могли сдвинуться, и ты даже не поймешь, в чем ошибка.

За очередным поворотом показался силуэт Артема. Сын стоял у стены, ожидая отца, или просто охраняя покой матери и сестры. Лицо у него был бледное, но взгляд острым.

— Всё в порядке. — коротко сказал он, подавая знак сыну. — Свои.