Она невольно подняла руку, поднесла ее к лицу в отражении, пытаясь развеять образ перед глазами, как мираж. Не могло же все быть настолько плохо. Наверняка, это владелец зачаровал свою витрину, чтобы продать побольше платьев женщинам, готовым на любые траты, лишь бы почувствовать себя хоть немного привлекательными. Но отражение не развеялось и не исчезло. Наоборот, на глянцевой поверхности стекла заскользили новые силуэты. Мужчина и женщина. Они замедлили шаг и обернулись на девушку.

— Элль? — раздался знакомый голос. Элль обернулась и удивленно заморгала, с трудом выуживая из памяти нужные имена.

— Лейла? — наконец, смогла произнести она. Заклинательница ветра была одета совершенно не по погоде. На улице после ночного дождя во всю царствовало солнце, удушливым жаром выгонявшее последнее эхо сырости, так что Элль даже в тонкой юбке и блузке было жарко. А на Лейле были облегающие кожаные брюки, высокие сапоги, рубашка с высоким горлом и куртка из толстой кожи. От одного ее вида становилось жарко, но Лейла была невозмутима.

— Рада тебя видеть, — сказала женщина, окинув внимательным взглядом Элоизу. Ее спутник — Элоиза не сразу узнала в нем Фатиха, мужчина сбрил усы и помолодел сразу лет на десять. С такими же синяками под глазами, как у самой Элль, он напоминал очередного студента, павшего жертвой зубрежки.

— Элль, крошка, — он распахнул руки и крепко обнял девушку. — Как твое ничего? Почему ты ходишь одна? Ты что, не слышала, что сейчас полиция устраивает выборочные досмотры прямо на улицах. Если находят что-то подозрительное или ты им просто не нравишься, то тебя тут же могут упечь.

— Я… мне нужно было в храм. Хотела забрать кое-какие вещи, — осторожно сказала Элоиза. — Я как раз на днях уволилась. Ну, или вроде того…

— А дальше куда? — скрестила руки на груди Лейла. Элль как-то запоздало поймала себя на мысли, что до этого дня ни разу не видела членов Алколлегии настолько трезвыми.

— Ну… — пальцы снова начали наматывать прядь. — Я пока не решила. Наверное, на Архипелаг.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Фатих и одной рукой обнял Лейлу за плечи. — Мы как раз направляемся туда же. Любимая, тебя же не затруднит взять с собой крошку Элли?

Лейла насупилась и посмотрела на Фатиха исподлобья.

— Меня не затруднит зашить твой рот и сделать так, чтобы ты молчал до самой гавани. А то ты так на мою лодку весь город посадишь.

— Ни в коем случае, — усмехнулся Фатих и зажал себе рот ладонью. А потом отнял от губ пару пальцев и обратился к Элль. — Капитан Рейн нас вмиг домчит к дальним берегам. Главное не злить ее.

— Фатих, — шлепнула его по руке Лейла, но все-таки улыбнулась.

Элль так и стояла с открытым ртом.

— А давно вы…? — только и сказала она. Фатих с Лейлой переглянулись, будто девушка вмиг заговорила на незнакомом им языке. Слово взял Фатих.

— Так уже пару недель как. Почаще надо было в «Колодец» заглядывать.

— Обсудим все на борту, — добавила Лейла. — Мы отправляемся на закате. Я пока буду решать все вопросы с таможней.

— Нужно успеть свалить, пока не начнется паника, — поддакнул Фатих. — Увидимся в гавани?

Элль кивнула.

Парочка напоследок сказала, что Элоизе нужно будет найти яхту «Афалина» в южной стороне. Элль кивнула, несколько раз повторила про себя название шхуны и продолжила путь к храму.

Рабочий день разгорался, а людей на улицах больше не становилось. Несмотря на жару, все окна были плотно закрыты, и к привычному шуму и гомону города не добавлялись отзвуки работавших радиоприемников. Темер замер, весь сжался, словно ожидая урагана.

Элоиза спокойно прошла несколько кварталов, пересекла каналы по мостам. Когда в поле зрения показывались стоявшие по трое полицейские, девушка с усилием выпрямляла спину, до боли сводила плечи и смотрела перед собой. Изо всех сил старалась изображать прогуливающуюся горожанку. В конце концов, что ей могут предъявить служители закона? Она всегда может ответить, что направляется в храм, а они в лучшем случае сопроводят ее. И все же Элоизе было неспокойно.

Она пыталась унять взбудораженное воображение мыслями об «Афалине». Возможно, боги все-таки очнулись ото сна и встали на ее сторону, поэтому и послали Лейлу и Фатиха. С опаской девушка представляла, как взойдет на борт яхты, а уже через день или два окажется на Архипелаге. Снимет комнату где-нибудь в Галстерре, наймется в маленькую официально работающую лабораторию или пойдет в помощники к аптекарю, и забудет весь Темерский кошмар.

А в выходные они с Фатихом и Лейлой будут встречаться где-нибудь на набережной, пить вино, слушать выступления уличных музыкантов. Лейла и Фатих пригласят Элль на свою свадьбу…

Она помотала головой. Эта внезапно всплывшая история любви казалась как будто не к месту. Не ложилась в картину мира, которую рисовал затравленный ужасом разум Элль. Она так привыкла видеть опасность, ощущать дурные предзнаменования в каждом событии, что просто не верилось, как кто-то еще, живущий с ней в одно время, видящий тот же город, мог подумать: «Отличное время, чтобы признаться кому-то в любви!».

Сердце стиснуло завистью, но Элоиза не успела ее как следует ни обдумать, ни осознать.

Она свернула с набережной и наткнулась толпу. С десяток людей, груженных тюками и чемоданами, стояли на крыльце доходного дома, а из зева дверей выходили все новые и новые люди. Женщины, мужчины, юноши, дети. Все они пересекали дорогу и вставали в ряд, а их взгляды были устремлены на окно на втором этаже.

Оттуда то и дело высовывалась седая старушка.

— Давно нужно было выгнать вашу братию! И не смотрите на меня так! Я вам деньги за последний месяц вернула. Аж двадцать процентов от оплаты. Хватит на билет на паром! Можете быть благодарны. В мое время вас бы просто погрузили в трюм и вывезли куда подальше. Вот ведь были времена!

Она орала почти исступленно, так что непонятно становилось, кого она пыталась убедить этими воплями. Люди жались друг к другу, как погорельцы, орали дети, а взрослые так и смотрели на дом. Вернее, на здание, про которое многие из них называли «домом». О котором нет-нет, да и думали с теплом. И от которого их теперь отделяла не мощеная булыжником дорога, а целая пропасть.

Последней из дома вышла заплаканная женщина с двумя детьми и тяжеленным чемоданом. Старший мальчик изо всех своих детских сил пытался ей помочь, но только путался под ногами, а на руках вопил младший ребенок, укутанный сразу в несколько одеял. Несколько мужчин отделились от толпы, чтобы помочь ей с вещами. Другая женщина приняла на руки младенца, а детина покрепче рывком поднял чемодан, чтобы закинуть его себе на плечо. Хозяйка не успела предупредить, только вскрикнула, когда замки щелкнули, и ее туго набитый груз вырвало на мостовую платьями, игрушками. Раздался стеклянный звон. По брусчатке растеклись глянцевые пятна с радужным узором. Хозяйка багажа упала на колени и тут же принялась вытаскивать из сильно пахнущей маслами лужи детские вещи. Она всхлипывала, шумно шмыгала носом. Голосила наблюдавшая за этим из окна старуха, еще громче завопили дети.

Элоиза и сама не поняла, как, но оказалась среди немногих, кто принялся помогать женщине спасать вещи. Все скорбно молчали, старались не встречаться взглядами, низко опускали головы и просто собирали развалившееся по земле тряпье. Соседи предоставили свои мешки, кто-то выудил ремень, чтобы перетянуть не справившийся с тяготами переезда чемодан.

На шум прибежали дежурившие на соседнем перекрестке полицейские. Один из них поднес к губам свисток, и все пригнулись от оглушительного писка. «Заклинатель воздуха», — поняла Элоиза. Кто еще мог одним выдохом заставить всю улицу лечь и закрыть головы руками. Руки заработали быстрее, алхимики собирали пожитки соседки, когда их принялись растаскивать.

— Обнаружена алхимическая опасность, просьба отойти, — безразлично повторял один из полицейских. Другой уже во всю тряс бедолагу, что вышла из дома последней.

— Что было в чемодане?