— Через гадалок?

— Скорее, через кофейни при салонах. Очень удобно, никто не обращает внимания на работающих там…

— А они слышат все, о чем говорят в зале, — кивнул Ирвин и улыбнулся. — Тебе надо было становиться детективом.

Элль скривилась и сделала еще глоток чая.

— Значит, надо будет направить людей в штатском в салоны и понаблюдать, — продолжил мысль Ирвин, но Элль махнула рукой.

— Надо проверить Пенни Лауб.

— А при чем тут она?

— Я… видела уже ее леденцы. Такие же, как ты сегодня съел. Как ты вообще умудрился…?

Она подняла руку, точно пытаясь нащупать нити, но руку пронзила боль — пальцы все еще плохо слушались даже несмотря на то, что их освободили от бинтов. Ирвин перехватил ее руку и прижал к своей щеке.

— Я думаю, тебе нужно отдохнуть, Элли, — улыбнулся он, оставляя поцелуй на ее ладони. Девушка нахмурилась.

— Не называй меня так.

— Почему?

— Не люблю это имя, вот и все, — пожала плечами она. Наверное, звучало по-детски и капризно, но Ирвин не стал расспрашивать. Элль перевела тему. — И что ты мне предлагаешь, просто лечь спать? Когда что-то едва начало проясняться?

— А ты хочешь сейчас бежать в участок и требовать ордер на обыск в доме у Пенни? — ухмыльнулся Ирвин. — Я займусь этим утром. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Могу предложить тебе воспользоваться ванной.

Элль бы с радостью просто рухнула на кровать, но это было бы злоупотреблением гостеприимством, поэтому пришлось согласиться.

Как и ожидалось, ванная в доме квартала Рек была, как и все остальное, шикарна. В нее при желании можно было влезть втроем и смотреть в окно на суетящийся город. Окно в ванной в целом было сомнительным решением, но даже от него веяло чем-то роскошным. Элль залезла в заботливо подогретую воду и с головой опустилась в ее теплые объятия. Пролежала так, пока легкие не начало жечь от нехватки воздуха, и только когда поняла, что больше не может, вынырнула. По шее тут же побежали мурашки от прикосновений прохладного воздуха. На бортике ванны обнаружилась чашка с недопитым чаем. Элль фыркнула и взяла ее. Предусмотрительно принюхалась, провела над ней пальцами, но не почувствовала присутствия магии.

«Вот и новая паранойя», — поздравила она себя и откинулась на бортик.

В голове пульсировал вопрос: «Что делать дальше?» и если заглядывать за пределы ближайших нескольких часов, Элль не могла найти ответа. Скорее всего, придется отправиться на ковер к Летиции и объясняться, как она умудрилась упустить ее ненаглядного сыночка и оказаться среди задержанных в участке. А дальше все будет зависеть от Летиции. Возможно, Элль повезет, и она смилостивится, если девушка предоставит ей для вымещения гнева Пенни Лауб. Скорее всего, милая старушка никак не ожидала, что ее алхимические леденцы попадут не в те руки. Обычно люди, покупающие такое, не спешат рассказывать о «производителе».

«У Милли был такой же леденец», — вспомнила Элль и шлепнула ладонью по воде. Новое звено в этой цепочке. И Элль была почти уверена, что пару лет назад такими же лакомствами баловался Доминик. Обложили со всех сторон.

— Я даже отсюда слышу, что ты опять думаешь о деле, — раздался голос Ирвина из-за двери.

— Хочу и думаю, — отозвалась Элль. Раздражение быстро вскипело в венах и заставило девушку потянуться к куску мыла на полочке. Она принялась яростно мылить волосы, чтобы хоть куда-то направить появившуюся энергию. Не самую благодатную, но все же.

— Тебе нужно отвлечься.

— С какой стати? — получилось чуть грубее, чем ей бы хотелось. Элль решила, что все спишет на плеск воды.

— А то мозг вскипит и додумаешься до чего-нибудь, что в здравом уме и не вообразить. Ну, например, что всему виной фаза Феррис, — шутливо отметил он.

Элль не ответила. Просто опустила голову в ванну, смывая пену.

— … А он и отвечает: «Для этого дела руки не нужны!», — продолжал говорить Ирвин.

— Что?

— Вообще-то я рассказывал анекдот, — деланно обиделся заклинатель воды. Элль фыркнула.

— Лучше расскажи какую-нибудь историю.

Она вылезла из ванны, завернулась в полотенце и вышла. Кожа тут же покрылась мурашками от прохлады. Ирвин все еще был на кухне, колдовал над свежим чаем. Он подкидывал чайные листья и ловил их пузырьками воды, носившимися над полом. На долю секунды он отвлекся, чтобы подмигнуть Элль. Убедившись, что ему удалось завладеть ее вниманием, он вернулся к своим фокусам.

— В детстве я хотел выступать на сцене, показывать такие шоу с водой, но мне сказали, что так каждый дурак сможет.

— Не видела подобного, — честно ответила Элоиза.

— А я о чем! Не представляешь, как обидно было вырасти и узнать, что ни один дурак не смог додуматься до моей идеи. Но время уже упущено, я взрослый человек с кучей обязательств, — он вскинул руки, и маленькие пузырьки с заключенными в них чаинками объединились в одну сферу, постепенно менявшую цвет. — Мне сказали, что заваренный в прохладной воде чай не горчит.

Элль неопределенно пожала плечами.

— А ты? — вдогонку спросил он.

— Меня лучше вообще не заваривать, вкус будет отвратительный.

— Не-е-ет, — даже водный шар пошел рябью в такст смешкам. — Кем ты хотела стать в детстве?

— Это уже не важно.

— Это как-то повлияет на ход дела? — Ирвин вытянул руки, и чай тугим жгутом полился в графин. Только после этого он повернулся к Элль. — Ладно тебе, я просто хочу, чтобы ты расслабилась. Я мог бы предложить тебе последние глотки виски, но, поверь моему опыту, лучше от этого не станет.

Элль скрестила руки поверх полотенца. Ирвин виновато опустил глаза и прошел в соседнюю комнату, а через минуту вернулся с просторной рубашкой в руках. Набросил ее Элль на плечи и достал чистые чашки.

— Не то, чтобы мне предыдущий вид не нравился, но вижу, тебе некомфортно. Хотя, казалось бы, после всего…

Он ведь не заткнется, если ему что-то не сказать, — поняла Элль.

— В детстве я хотела стать заклинательницей, — выпалила она в надежде, что хоть это приостановит словесный фонтан Ирвина.

Детектив удивленно вскинул брови, раскрыл рот, явно собираясь что-то сказать, но предусмотрительно захлопнул его обратно. Явно взял себе время на подумать.

— Из-за твоей семьи, да? — только и спросил он. Элль кивнула.

— Из-за этого дара одни беды. У всех, но в первую очередь у самих алхимиков.

— А если бы не было этого всего? Ни заклинателей, ни алхимиков, ни целителей. Чем бы ты хотела заниматься?

— Да какая разница? — вскипела Элль. Как будто непонятно, что это точно не была бы работа в подпольной лаборатории, но кому какая разница?! Есть здесь и сейчас, и в этой картине реальности она занимается тем, что создает зелья, которые не попадают под список запрещенных составов, и хранит секреты хозяйки подполья. Мечтала ли она об этом? Конечно же нет! Так зачем спрашивать?

Кажется, последнее она произнесла вслух, потому что Ирвин невозмутимо протянул ей чашку холодного чая.

— Можешь не рассказывать. Но даже если ты скажешь, что хотела стать человеком, который пересчитывает перья у всех городских голубей, я не буду смеяться, — произнес он так спокойно, что Элль захотела во что бы то ни стало вывести его из себя, чтобы не ей одной нервы трепало. — И с советами лезть не буду. Просто выслушаю. Если не хочешь про профессию, можем поговорить о чем-то попроще. Например, какие у тебя любимые книги? Ты любишь детективы? Вот я люблю.

Элль невольно опешила от смены вектора. Она привыкла к разговорам с Летицией, когда женщина каждым следующим вопросом дожимала ее, пока не получит ожидаемый ответ. Конечно, Ирвин не Летиция, но Элль уже не была уверена ни в чем. Она отставила чашку на стол, просунула руки в рукава рубашки и влезла на стул.

— Давай без этого, — сказала девушка, сгибаясь под весом усталости. Она слишком вымоталась, слишком много переживала. Ирвин приблизился, сжимая в руках свою чашку. Осторожно встал рядом с Элль, наклонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Элоиза подумала, что можно же было просто закончить разговор, закрыться в спальне и проворочаться до тех пор, пока солнце не зальет улицы своими лучами, а потом уставшей и злой окунуться в новый день. Но что-то не давало ей этого сделать. Она ждала, но сама не могла с уверенностью сказать, чего именно. Просто хотела услышать, скажет ли Ирвин что-то, что заставит ее поверить ему. Ей хотелось, чтобы это произошло, и в то же время она боялась. Никому еще толком не было дела до того, что она любит или хочет.