— Ну, это мы еще посмотрим, — негромко отозвался он.

— Обычно да, — сказал капитан. — Но вы не думайте, Антон Борисович у нас не из пугливых. Просто предпочитает командовать егерями, а не взломщиками.

— Взломщиками? — удивленно переспросил Кондрат.

— Военными саперами, — пояснил капитан. — Тут их основная задача — разрушать полевые укрепления, вот их взломщиками и прозвали. Сейчас я вам их представлю. Антон Борисович, скомандуйте построение.

Тот зычным басом прокричал:

— Пионеры, стройся!

Команду тотчас подхватили унтер-офицеры. Работа смолкла. Из мастерских выходили крепкие на вид бородачи в зеленых мундирах. Некоторые одевались прямо на ходу. Они привычно и без суеты занимали место в строю.

«Вот это я попал», — мысленно проворчал Кондрат.

Пионеры тем временем построились. Их было порядка полусотни. Все — крепкие мужики, многие с бородой, некоторые — с механическими протезами. Графская память подсказывала, что местная медицина в этом плане заметно ушла вперед в сравнении с XIX веком параллельного мира. До киборгов этим ребятам, конечно, было далеко, однако механика на зельях позволяла создавать протезы, почти равноценные потерянным частям тела.

С краю заняли позиции два унтер-офицера. Один — здоровенный и могучий, словно медведь. Небось, его потому и назначили старшим, что он мог любого из подчиненных в бараний рог скрутить. Второй унтер был по плечо своему коллеге и заметно субтильнее. На его воротнике розовели нашивки алхимика: колба и змея на фоне листьев.

Капитан представил солдатам Кондрата как их нового командира. Пионеры стройно, но без всякого энтузиазма прокричали положенное приветствие. Капитан оглянулся на новоиспеченного командира. Здесь Кондрату тоже надлежало что-то сказать, но он к этому совершенно не подготовился. В голове крутилась одна только фраза из «Фанфана-тюльпана», что он, мол, их командир и потому будет с удовольствием ими командовать, а они будут с удовольствием ему подчиняться. Фраза казалась Кондрату совершенно неуместной. Тем более что насчет подчинения уже сейчас было видно, что никаким удовольствием там и не пахло.

От необходимости произносить речь Кондрата спас вестовой. Он чуть было не врезался в офицеров, так быстро бежал.

— Спокойно, братец, — совершенно беззлобно сказал капитан. — Что стряслось?

Все дружно навострили уши.

— Господ офицеров срочно к штаб полка, Иван Ильич, — выдохнул вестовой.

И торопливо откозыряв, он помчался дальше.

— Похоже, началось, — негромко сказал подпоручик.

Впрочем, поначалу казалось, будто бы еще оставался шанс избежать серьезных проблем. По крайней мере, так казалось Кондрату на кратком совещании в штабе полка.

— Французы намерены занять ущелье Ясенбах, — сказал генерал. — Это позволит им прервать наши коммуникации с северной частью Рулитании.

Перед ним на столе лежала карта. Рулитания на ней занимала огромную горную гряду, покрытую лесом и расчерченную ущельями. Самые крупные из них могли вместить в себя целый город. Разумеется, не мегаполис, но вполне приличный по здешним меркам. Само по себе Ясенбах относилось к тем ущельям, что поменьше, однако оно соединяло два более крупных ущелья. По его дну проходила дорога, обозначенная на карте как «тракт 7», и с подачи графа Кондрат сходу видел добрую дюжину мест, где небольшой отряд мог бы надежно перерезать этот самый седьмой тракт.

— Нам приказано опередить их и занять ущелье, — тем временем продолжал генерал, постукивая по карте пальцем. — Выдвигаемся немедленно! Иван Ильич, вы — в авангарде.

— Слушаюсь, Марк Константинович.

— А что, если французы уже там? — спросил Кондрат.

По лицам офицеров прокатилась волна усмешек, от кривых до вполне откровенных. Общую мысль выразил Иван Ильич.

— Мы их попросту вышвырнем. А потом получим строгий выговор за самоуправство.

Даже по генеральской физиономии скользнул намёк на полное согласие, однако вслух генерал произнес строим тоном:

— Напоминаю, господа, что формально у нас с Францией заключен мир, и вам надлежит это учитывать, принимая решения. Поэтому будет лучше, если мы просто займем ущелье раньше французов.

Последнее означало, что надо поторапливаться. Поторапливаться тут умели. Первый батальон выступил уже через четверть часа. На тот момент в него входили: полурота пионеров, рота линейной пехоты и легкая горная пушка. Еще одна рота стояла гарнизоном в далекой крепостице, и где-то «примерно по пути» шарилась полурота егерей, которых так мечтал возглавить Антон Борисович.

Кондрат, по правде говоря, тоже бы предпочел егерей. Те в его представлении били врага издалека и из засады, что делало начальство над ними более безопасным делом, чем над его нынешней командой. Бородачи несли на плечах ломы, кирки и лопаты, напоминая Кондрату эдаких мобилизованных гномов, и весь этот шанцевый инструмент недвусмысленно намекал, что взлом вражеских укреплений предполагалось проводить практически вручную! Да, у некоторых он заметил тяжелые гранаты, но такие тоже далеко не кинешь, даже если обпиться стимулирующими зельями.

Под такие мысли Кондрат то и дело ускорял шаг.

— Вы, вашсвет, не спешите так, — негромко посоветовал ему медведеподобный унтер. — Только устанете зазря.

У него, к слову, и фамилия была подходящая — Медведев. А вот голос тихий, почти вкрадчивый. Они познакомились уже на марше. До того было некогда. Сборы были быстрые и Кондрат, плохо ориентировавшийся в этом упорядоченном хаосе даже с помощью графовской памяти, предпочел просто отойти в сторону и не мешать своим людям. Те лучше него знали, что делать и что брать с собой.

Собственные вещи Кондрата, к слову, тащил денщик. Это был невысокий лысый крепыш, уже в возрасте, но без бороды и усов, отчего он на фоне сослуживцев выглядел моложе. Да и сам по себе оказался шустрым малым. Сам подошел к новому командиру, отрекомендовался и тотчас взял на себя все заботы по его багажу, уверенно рассортировав вещи на те, что можно оставить в части, и те, что надо взять с собой. Шубу, кстати, с его подачи Кондрат оставил в крепости. В этих краях снег уже сошел, да и температура держалась где-то в районе десяти градусов, и всё же в мундире было, прямо скажем, не жарко. Впрочем, на ходу — и не холодно. По словам лысого, раньше он был денщиком у поручика Рожина, которого на днях убили, а до того у штабс-капитана Терехова, которого тоже убили. Не самый вдохновляющий послужной список. Зато опыт.

Фамилия денщика была — Конь-Апостолов.

«Это ж надо так обозвать человека!» — мысленно заметил Кондрат.

Впрочем, по здешней традиции к денщику надлежало обращаться по имени, а имя у него было самое простое — Федор. Самого же Кондрата подчиненные именовали «вашсвет», что было общепринятым сокращением от титулов «ваша светлость» и «ваше сиятельство», по аналогии с «вашбродь», также сокращенным от «ваше благородие».

— Мы, Медведев, должны быть на месте первыми, — ответил Кондрат унтеру на его увещевания.

— Даст Бог, будем, вашсвет, — невозмутимо ответил Медведев. — А нет, так нам еще с французом биться. Мы и так с марша в бой пойдем, а если еще и умотанные, совсем плохо выйдет.

Живое воображение студента тотчас нарисовало перед ним перспективы с пометкой «совсем плохо», и Кондрат заставил себя приноровиться к размеренному шагу своих бородачей. Они шли небыстро, зато без остановок, и уже через пару верст Кондрат возблагодарил графа за отменную физическую форму. В этом походе даже офицеры шли пешком. Далеко не все дороги тут можно было одолеть верхом на коне, а ездить на здешних осликах дворяне почитали ниже своего достоинства.

Примерно с пол версты люди шли цепочкой по узкой горной тропе, стараясь не заглядывать в пропасть, что разверзлась справа от нее. Кондрат так и вовсе обтер мундиром всю стену слева. В одном месте тропа обрывалась в пропасть, но пионеры быстро навели переправу из того, что под руку попалось. Кондрат даже в мыслях не позволил себе назвать это конструкцией «из говна и палок». Ему ведь потом пришлось перейти по ней, демонстрируя полную уверенность в своих людях. Кондрат справился, всё-таки не зря летом в походы ходил, но всё же демонстрировать оную уверенность ему было бы проще, если бы он вначале увидел, как по этому мостику солдаты перевезли пушку.