Фламербах лежал у стены. Тоже живой. Его правая рука вяло шарила по земле. Ружье валялось метрах в двух от него — не дотянуться, а вот ящичек с трофеями он так и не выпустил.

— Я лучше покажу, — сказал Кондрат стражнику. — Уверяю вас, будет интересно.

Всё равно пристрелить охотника сейчас ему бы не позволили, но еще оставалась возможность того обезвредить. Причем надолго. Кондрат решительно зашагал к Фламербаху. Земля слегка покачивалась под ногами, как палуба при легком волнении на море. Стражник шел рядом, вежливо придерживая офицера, когда того качало слишком сильно. На лице Фалмербаха отразилась неприкрытая злоба. Кондрат наклонился к нему, и его снова качнуло. Пришлось опереться на стену.

— Я помогу вам, месье, — сказал стражник Фламербаху.

— А я возьму это, — выдохнул Кондрат, берясь за ящичек. — Дай-ка сюда!

— Поди прочь, — прохрипел Фламербах по-русски, и вцепился в ящичек обеими руками.

Они оба потянули его на себя. Поначалу оба — безуспешно. Кондрат пнул Фламербаха под ребра. Тот застонал и выпустил ящичек.

— Эй, месье! — строго прикрикнул стражник.

— Спокойствие, — отозвался Кондрат. — Только спокойствие. Сейчас всё будет, как и обещал. Слово офицера.

Он отступил к останкам повозки и поставил ящичек на край. По высоте получилось примерно как на стол, только свободного места оставалось едва ли на табуретку. Остальное из того, что осталось, занимало то, что осталось от машины. В воздухе витал запах корицы с лавандой, утопавший в бензиновых парах. От него начала кружиться голова.

Ящичек оказался заперт. Коротко чертыхнувшись, Кондрат вынул саблю и сломал замок. Трофеи охотника были на месте.

— Итак, как я и обещал, рассказываю, в чем тут дело, — объявил Кондрат.

Голос его звучал громко и уверенно, как и положено звучать офицеру, но каждый слог отдавался тупой болью в голове. Кондрат старался не обращать на нее внимание.

— Господин Фламербах, — он указал саблей рукой на охотника. — Известный охотник. Думаю, среди вас есть те, кто его знают. И как каждый охотник, он гордится своими трофеями.

Кондрат похлопал свободной рукой по стене ящичка. Фламербах что-то прохрипел. Стражник повернул к нему голову. Демонстративно игнорируя охотника, Кондрат продолжил:

— Вот только за некоторые трофеи можно очень и очень надолго оказаться за решеткой. Потому как не на всякую дичь можно охотиться открыто. Вот, например, — он поднял нагрудный знак Ивана Ильича. — Это эмблема русского капитана, убитого господином Фламербахом в начале этого месяца. За один такой трофей я должен был бы пристрелить господина Фламербаха на месте, но пусть всё будет по закону.

— А закон у нас… — начал было стражник.

— Простите, я не закончил, — строгим тоном перебил его Кондрат. — Для вашего закона у господина Фламербаха тоже кое-что есть. Вот, орденская лента господина Леербаха, посла Рулитании в Российской империи, — он продемонстрировал собравшимся вокруг горожанам черную ленту с гербом. — Между прочим, в его гибели обвинили меня, но теперь вы все видите, в чьей коллекции сей трофей!

Кондрат бросил ленту обратно и стрельнул взглядом по сторонам. Внимания к себе он добился. Самое время нанести врагу смертельный удар.

— А вот еще какой-то рулитанец, — Кондрат высоко поднял королевскую нашивку.

Толпа вокруг дружно ахнула.

— Тоже убит господином Фламербахом, — сообщил им Кондрат, и небрежно бросил нашивку на край своего импровизированного стола.

Толпа снова ахнула, и на этот раз весьма возмущенно.

«Не переигрывай!», — мысленно скомандовал себе Кондрат.

— Ну, думаю, за рулитанцев вы с него и сами спросите, — небрежным тоном произнес он. — А я доложу моему начальству о достижениях Фламербаха на почве, так сказать, международных отношений, — и, повернувшись к стражникам, Кондрат добавил: — Передаю всё в руки закона и надеюсь, что виновный не уйдет от правосудия.

Бородатый рефлекторно кивнул. Фламербах дернулся было в сторону, но добрый десяток рук вцепился в него. Толпа придвинулась ближе, гневно потрясая кулаками и выкрикивая что-то на немецком. Кондрат тяжело вздохнул, и зашагал прочь. Никто его не остановил. Как позднее выяснилось, никто даже не заметил его ухода.

Кондрат дошагал по улице до того места, где остался Федор. Тело так и лежало на мостовой. С забора на него глядела кошка. Заметив приближение человека, она торопливо спрыгнула на другую сторону. Кондрат устало плюхнулся на мостовую у забора, привалившись к нему спиной, и мысленно погрузился в пустоту. Со стороны казалось, будто бы он о чем-то крепко задумался, но по правде говоря в его голове на тот момент не осталось ни единой мысли.

Он даже окружающее не воспринимал и далеко не сразу заметил, что рядом с ним сидит на мостовой София. Ее серый конь переступал с ноги на ногу чуть в отдалении.

— Спасибо, что прикрыл, — сказала София, заметив, что в глазах Кондрата появилась осмысленность. — Я не успевала достать пистолет.

— Всегда рад помочь.

Прозвучало это, правда, достаточно равнодушно, но только из-за стресса. На самом деле Кондрат был рад, что София не пострадала, и надеялся, что девушка со своим тонким восприятием это почувствовала.

— Что ж, надеюсь, это была наша последняя встреча с этим Фламербахом, — тихо произнес Кондрат. — И теперь он выйдет из тюрьмы не раньше чем та рухнет от старости.

— Шутишь? — отозвалась София. — Его уже повесили.

— Так быстро? — без всякого удивления в голосе спросил Кондрат.

— Они нашли в том ящике светящуюся пулю. Подумали, что та самая, которую не нашли на месте гибели короля. Фламербах с его даром вполне мог обшарить скалы ночью и найти ее.

— Я тоже так думаю.

— Ты знал о ней?

Кондрат кивнул.

— Аристарх тоже мертв, — сообщила девушка.

— Плохо, — всё тем же равнодушным тоном отозвался Кондрат.

— Да, это, как я понимаю, усложнит возвращение графа. Но его по-прежнему нужно вернуть. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Без машины и Аристарха это будет очень непросто.

— Я помогу, — ответила София. — А ты всё-таки сделай так, чтобы мне не пришлось тебя убивать ради возвращения графа.

Ранним утром в Мариебах прибыл граф Беллендорф. Кондрат сидел в комнате в трактире и безуспешно пытался напиться. Здешние вина были слабенькие, а здоровье графа, закаленное балами и праздниками, наоборот, крепкое.

— Я слышал, Кондрат Викторович, вы тут раскрыли убийство короля Рулитании, — с порога заявил Беллендорф. — Похвально. Правда, вы также лишили меня ценного агента. Это уже менее похвально.

— Не агент и был, если вы о Фламербахе, — тихо проворчал Кондрат.

— Да не скажите, — отозвался Беллендорф. — Благодаря ему я знал всё, что замышляла баронесса фон Рут.

— Ну так она же работала на Фламербаха.

— Наоборот, — сказал Беллендорф. — Да, даже в наш просвещенный век сложно представить женщину во главе организации. И баронесса этим пользуется. Вон и вас вокруг пальца обвела, хотя вы явно человек не глупый. Всё-таки сумели как-то ее переиграть.

Он окинул взглядом батарею пустых бутылок на столе, словно бы прикидывая, пригоден ли Кондрат с таким объемом алкоголя в организме для серьезного разговора. Выглядело так, будто бы ответ был положительным.

— Версию местных властей, где вы помогли им разоблачить цареубийцу, я уже слышал, — сказал Беллендорф. — Теперь я хотел бы услышать вашу версию.

— Там будет примерно то же самое.

— Возможно, но меня очень интересуют детали.

Кондрат пожал плечами и поведал о ему о событиях последних дней. В отличие от Софии, Беллендорф не задавал наводящих вопросов, но буквально прожигал собеседника взглядом да пару раз просил осветить кое-какие нюансы подробнее.

— Да, примерно так я это себе и представлял, — сказал он, когда Кондрат закончил свой рассказ. — Жаль, конечно, Федора, но в нашем деле редко когда обходится без потерь. И, к слову сказать, в нашем деле очень востребованы такие люди, как вы, Кондрат Викторович.