— Так я очень рассчитываю на вас, граф, — прошептала баронесса.

И выскользнула из сада, оставив после себя легкий аромат духов и невысказанное обещание. Разум очистился от него лишь через несколько минут. Баронесса проскакала мимо уже верхом на своем коне, помахав рукой на прощание.

— Так ваша барышня, стало быть, не задержится? — негромко спросил Федор.

Кондрат оглянулся. Федор стоял у дерева с полотенцем на руке, как заправский официант.

— Нет, — с явным сожалением в голосе произнес Кондрат, мысленно добавив: — «Это был мой очередной облом», — после чего уже вслух и уже командирским голосом распорядился: — Вот что, Федор, задействуй-ка свои связи и передай Беллендорфу, что Фламербах у него не на таком коротком поводке, как он, наверное, думает.

Буквально через полчаса у Федора был готов рапорт, и он попросил Кондрата отпустить его на полдня.

— Это еще зачем? — удивился тот.

— Так послание ваше передать, ваше сиятельство. Тут до ближайшей почты через два ущелья топать.

— Так ты что, просто отправишь его по почте?

— А как иначе? — Федор вздохнул. — Их сиятельство сейчас в Кронбахе. Это мне через полстраны идти надо.

— Ну я не знаю, — Кондрат покачал головой. — Я думал, ты хлебнешь волшебного зелья и пулей метнешься туда-обратно.

— Да полно вам смеяться, ваше сиятельство. Нет таких зелий, а и были бы, кто ж их простым исполнителям даст? Мы по старинке. Но вы не извольте беспокоиться, почта тут хорошая. У нас местами в глубинке куда хуже будет. Вот там пока депешу отправишь, семь потов сойдет.

Кондрат тотчас подумал, что он как приличный попаданец должен был бы наладить приличную систему связи, но светлые идеи как это сделать почему-то не спешили посетить его голову. За исключением одной.

— Нам нужна лошадь в отряде, — сказал он. — Верхом-то оно быстрее.

Опять же, ему будет комфортнее на марше ехать верхом, где будет таковая возможность.

— Так что идём вместе, — сказал Кондрат; скакуна себе он собирался выбирать сам. — Медведев!

Тот тотчас появился рядом.

— Что прикажете, вашсвет?

— Мы с Федором отлучимся на полдня, — сказал Кондрат. — Ты тут за старшего. Постарайтесь добить сегодня третью секцию, и… — тут он понизил голос. — Начните уже ремонт в доме, а то перед стариком неудобно.

— Будет сделано, вашсвет. Может, возьмете пару солдат для охраны?

Кондрат подумал и помотал головой.

— Люди здесь нужны. Да и тут вроде тихо. Авось, обойдется.

И поначалу казалось, будто бы так оно и будет. Кондрат с Федором без приключений прошагали по ущельям по ближайшего бахштадта. Разве что подустали малость, всё-таки почти четыре часа топали. Однако Федор догадался захватить в дорогу чего перекусить, да и погода радовала: весна, солнышко пригревало, а ветра, на которые так сетовала баронесса, напротив, стихли. Не поход, а загородная прогулка.

Сам же бахштадт оказался вполне приличным городишком. Провинциальным, конечно, но из тех чистеньких и уютных, которые так нравятся туристам. Маленькие домики с красными черепичными улицами, узенькие улочки и море зелени. Ну и приезжие, куда же без них. Их тут было и впрямь как в каком-нибудь туристическом центре. Они прогуливались по улочкам, поглядывая по сторонам, и, казалось, чего-то ждали. Многие, к слову сказать, были при оружии, и это были не только положенные каждому дворянину шпаги или сабли, но и пистолеты, и даже ружья.

— Не иначе, затевается что, ваше сиятельство, — с опаской шепнул Федор.

— Похоже на то, — отозвался Кондрат, оглядываясь по сторонам. — Давай-ка поспешим. У нас же вроде как секретная миссия. Где тут почта?

Федор честно пожал плечами. Кондрат остановил первого попавшегося прохожего, который шел слишком уверенно чтобы казаться местным, и, помогая себе выражением лица, спросил у того на французском о местонахождении почты. Абориген, тоже активно жестикулируя, поведал на немецком, что до почты прямо по улице до круглой площади, где надо повернуть направо.

На площади шел какой-то митинг. С деревянной сцены к собравшимся обращался худощавый мужчина с короткими усиками. Потрясая в воздухе кулачками, он призывал то ли к восстанию, то ли к погромам. Впрочем, собравшиеся слушали его без особого воодушевления, а местные жители, проходя мимо, так и вовсе поглядывали на крикуна неодобрительно.

Кондрат остановился. Ему показалось, будто бы крикун смотрел прямо на него, причем смотрел крайне недовольно, однако когда Кондрат повернул голову, тот вновь обращался к своей аудитории. А еще крикун показался Кондрату смутно знакомым. Разумеется, знакомым графу, а не студенту, но, к сожалению, граф уделял мало внимания окружающим, если это не были прекрасные дамы, и в памяти оставались лишь нечеткие образы.

Взгляд Кондрата тем временем, задержавшись на ораторе, начал достраивать его тепловой след. Кондрат торопливо моргнул, сбивая ему настройку. Видеть этого оратора без одежды он уж точно не хотел. В мозгу промелькнуло, что граф, похоже, не только из эгоизма одарял своим вниманием исключительно прекрасных дам, а по остальным лишь лениво скользил взглядом.

— Вон почта, ваше сиятельство, — сказал Федор, сбив с мысли.

Справа стояло одноэтажное каменное здание, больше похожее на сарай или склад. Над входом висела вывеска с почтовым рожком. Здесь он служил международным символом почты. Рожок был серебристого цвета, а вывеска — черной как смоль. Внутри здания ощущение сарая лишь усилилось. Дощатый пол, квадратные клетушки служащих, огороженные деревянными стойками-барьерами, и даже клочки соломы под ногами. Почтовая конюшня размещалась в том же здании, в соседней секции.

Зато почтовые служащие свободно говорили по-французски, а некоторые даже по-русски. Федор быстро отправил свое послание, а Кондрат тем временем поинтересовался, где тут можно купить приличную лошадь. Служащий озадаченно почесал в затылке.

— Раньше не было бы ничего проще, сударь, — ответствовал он. — Конюшни Брога через площадь налево, но сейчас всё раскупили приезжие.

У него «приезжие» прозвучало с отчетливой интонацией «понаехавшие». Кондрату тотчас вспомнили косые взгляды последних, когда они проходили мимо русского офицера.

— А, кстати, кто они? — в небрежной манере графа спросил он.

Мол, так, любопытствую.

— Сторонники принца Альберта, — ответил служащий.

Кондрат обратился к графской памяти, но безуспешно. Заметив недоумение на его лице, служащий пояснил:

— Это старший принц.

Тут уже Кондрат сообразил, что речь идет о наследнике Рулитании.

— А разве ему что-то угрожает? — спросил он. — Вроде Великие державы тут между собой дерутся.

— Великие державы, — служащий произнес это с едва заметным сарказмом. — Даже не в курсе, что он существует. Им нужны только наши травки, а на троне хоть Папа Римский, хоть султан турецкий — вам всё едино.

— Ну-у, в общем, да, — миролюбивым тоном отозвался Кондрат; ему показалось, что кое-кто из окружающих стал прислушиваться к разговору. — Это же ваше дело. В смысле, рулитанцев.

— Это верно, — уже спокойнее согласился служащий. — А мы хотим, чтобы всё было по нашим старым законам.

— А что, кто-то не хочет?

Служащий в ответ пожал плечами.

— Да в том-то и загвоздка, сударь. Вроде как нет таких. По закону наследовать должен принц Альберт, и никто с этим не спорит. Вам так и вовсе плевать. Ну и зачем, скажите мне на милость, в нашем бахе собирается дворянское ополчение?

На это у Кондрата ответа не было. У служащего тоже. Выглядело так, будто бы дело затевалось темное.

«Не о нём ли говорила баронесса?» — мысленно сам себя спросил Кондрат.

Кондрат-граф столь же мысленно пожал плечами. Баронесса наверняка участвовала в здешних политических играх, но если она собиралась поддержать фаворита, что, в принципе логично, то Кондрат-пионер ей никак не мешал. Кондрат-студент так и вовсе посоветовал валить отсюда. Косых взглядов на себе он в этом бахштадте словил куда больше, чем в самом неблагополучном районе своего мира. Возможно, баронесса была не так уж не права, рекомендуя не лезть в это дело.