— Но за предложение спасибо, — сказал Кондрат. — Вы лучше присмотрите за баронессой, — он кивком указал в сторону большого дома. — Негоже благородной даме без провожатого путешествовать, а нам с ней не по пути.

— Будет сделано, месье, — пообещал предводитель. — Клянусь честью защитить вашу даму от любых угроз!

— Она не моя дама, — поправил его Кондрат. — Но всё равно позаботьтесь о ней. И никуда не отпускайте одну!

Последнее ему только что пришло в голову. Это должно было на время задержать баронессу здесь. Зачем ему это, Кондрат так толком и не сообразил, но если баронесса действительно примчалась на встречу с Фламербахом, то задержать их будет весьма кстати.

Его-то отряд шел без привалов, дабы нагнать потерянное время, что, впрочем, тоже не слишком радовало Кондрата. Спортивное тело графа уже начинало выдыхаться. Однако настоящий граф никогда бы не сел на телегу. Кондрату приходилось соответствовать. «Надо завести лошадку», — думал он на ходу. — «Маленькую, но престижную. Блин, и кто придумал это дурацкое правило, что офицеру можно только на коняшке?» Ответа на это в памяти графа не было, но он твердо был уверен, что такое правило существует и оно незыблемо. Поэтому Кондрату только и оставалось, что переставлять ноги, изображая твердую поступь российского офицера.

— Ваше сиятельство! — негромко окликнул его Федор. — Поглядите-ка!

Он мало того что топал следом за графом, не отставая от него ни на шаг, так еще и тащил за спиной походный мешок.

— Что там, Федор? — устало отозвался Кондрат.

Последние две версты он даже не оглядывался на окрестные скалы.

— По-моему, это ваша дама нас нагоняет, — сообщил Федор.

— Баронесса? — переспросил Кондрат, поворачивая-таки голову.

Неужели Фламербах согласился-таки на мировую?

— Это не могу знать, ваше сиятельство, но характер у нее командирский.

Их нагоняла София. Нагоняла, между прочим, верхом на сером в яблоках коне, на каком и офицеру было бы не зазорно гарцевать впереди своего воинства. Поравнявшись с Кондратом, София осадила коня и легко спрыгнула на землю, небрежно бросив поводья Федору.

— Привал, вашсвет? — спросил Медведев.

— Я ненадолго, — откликнулась София.

Кондрат взглянул вперед. Впереди скалы слева и справа сходились к дороге. Там виднелась каменная башня.

— Нам вроде уже недалеко осталось, — сказал Кондрат.

— Версты полторы, вашсвет.

— Тогда отдохнем на месте, — решил Кондрат. — София, надеюсь, ты примешь приглашение на прогулку?

— Эк завернул, — негромко проворчала та себе под нос, и чуть громче ответила. — Хорошо, идёмте, ваше сиятельство.

София зашагала рядом с Кондратом. В длинном платье в пол, из-под которого на ходу показывались лишь носки ее туфель, она, тем не менее, легко подстроилась к уверенному армейскому шагу. Федор топал следом, отстав на пару шагов, чтобы не мешать приватному разговору. Впрочем, о какой приватности тут можно говорить, когда рядом маршировала почти сотня человек, и почти все из них то и дело поглядывали на «барышню», наверняка уже записав ее в подружки их командира.

— Я всё выяснила, — говорила на ходу София.

Голос ее звучал негромко, но четко, так что Кондрат без труда различал слова.

— Фламербах действительно был в России, — сообщила она. — Приехал за три дня до убийства Леербаха. Уехал следом за вами, ваше сиятельство. С костюма Леербаха пропала орденская лента. Черная с серебряным шитьем: гора и пара скрещенных дубовых листьев на черном фоне.

— Герб Рулитании, — сказал Кондрат.

Сам бы он и не вспомнил, но Кондрат-граф очень внимательно относился к геральдике.

— Да, — София кивнула. — Но если быть совсем точным, герб правящего дома.

Кондрат-граф мысленно отвесил себе затрещину. С его точки зрения это был даже не нюанс, а разница размером с пропасть.

— Сейчас это вроде одно и то же, — сказал Кондрат-студент.

Снова последовал уверенный кивок.

— Да. И тем не менее носить на одежде герб здесь имеют право только члены королевской семьи или особо приближенные к ней люди. Леербах получил это право за спасение младшего принца. Тот чуть не утонул, а Леербах его вытащил. Не представляю, как можно утонуть в здешних речках, но принц, говорят, честно пытался.

София едва заметно усмехнулась. Должно быть, это шло как шутка. Кондрат улыбнулся в ответ. Ему нравилось, когда она улыбалась, но девушка тотчас вновь стала серьезной.

— Герб на ленте уникален, он дополнен двумя волнами, — сказала София. — Они символизируют ту речушку. Балбесы Беллендорфа умудрились пропажу прошляпить. Он был в гневе. Только с вашей подачи и выяснили, так что у вас прибавилось врагов в жандармерии.

— Переживу, — отозвался Кондрат.

— Дай Бог. И еще. Пули, убившие Леербаха и вашего капитана, одинаковы, и они по калибру чуть больше обычных. Должно быть, у Фламербаха какое-то нестандартное ружье. Всего этого достаточно для доказательств?

— Вполне.

Осталось поймать самого Фламербаха.

Крепость на входе в ущелье была пуста. Собственно, не крепость-то и была. На взгорке стояла толстенная круглая башня, окруженная развалинами каменных стен, некогда искусно вписанных в окружающий пейзаж. Укрепление нависало над трактом, а с другой стороны его подпирала изломанная скала, оставляя единственный проход. Впрочем, пионеры сразу взялись за дело, и вскоре поперек прохода возникла новая укрепленная линия с позициями для стрелков и артиллерии.

Сам же Кондрат тем временем лично облазил башню сверху донизу. Он внимательно осматривал каждую комнату и выглядывал в каждое окно или пролом в стене, оценивая местность. Окон и проломов хватало. Башня была старая, повидала многое и сейчас больше походила на решето. Местами хороший стрелок мог бы не то что внутри цель поразить, а прострелить сквозь башню насквозь. Позиций для хорошего стрелка, к слову сказать, напротив башни тоже хватало. Изломанные заросшие скалы послужили бы ему отличными укрытиями.

Впрочем, вечно прятаться от Фламербаха Кондрат всё равно не мог, да и не хотел. Он планировал ловушку, но ни одна из башенных комнат не казалась ему достаточно подходящей для этого. София молча сопровождала его. Пока Кондрат осматривался, она спокойно ждала у дверного проема. Дверей тут, понятное дело, не было. Наконец, в комнате на самом верху башни, София сказала:

— Его виновность доказана, так что теперь я могу его просто убить.

— Как и он тебя, — ответил ей Кондрат. — Не забывай, он здесь лучший охотник. Нет, будем ловить его как бы на живца. Знаешь, в одном… в одной пьесе известный сыщик так ловил охотника Себастьяна Морона.

— Это пьеса, — парировала София. — Там всё как прописал автор. А в жизни хороший охотник сможет распознать манок. К тому же у этого Фламербаха отменное зрение.

— На это и расчет, — ответил Кондрат. — Когда человек думает, будто бы он полностью контролирует ситуацию, он становится более расслабленным и самоуверенным.

— С чего ты это взял?

— Прочел в одной книге, — сказал Кондрат, и громко позвал: — Федор!

Денщик тотчас возник перед ним как из-под земли.

— Раздобудь-ка мне, братец, кочан капусты или что-нибудь похожее, — велел Кондрат. — Чтобы заменить мне голову.

София усмехнулась. Федор, ворча себе под нос, что приличному офицеру не пристало бросаться такими оборотами даже в шутку, удалился.

Однако вернулся он скоро и с кочаном капусты размером примерно с кондратову голову в руках.

— Из того, что нам селяне с собой собрали, ваше сиятельство, — пояснил Федор.

— Отлично! — воскликнул Кондрат. — То, что надо.

Никакой мебели в башне тоже не было. Лишь несколько крупных камней, выпавших или выбитых из стен, покоились на полу. Кондрат надел на кочан свой кивер и, еще раз выглянув в окно, прикинул, откуда может прилететь пуля.

— Предположим, я сижу здесь, — он пристроил кочан в выступ на камне. — За камнем, и как бы чувствую себя в безопасности, но голова торчит.