София подошла к окну, глянула от него и сказала:

— Я бы заподозрила ловушку.

— Отлично. И что бы ты сделала?

— Ждала бы оригинал.

Кондрат озадаченно потер подбородок. О таком варианте он не подумал.

— А если торопишься? — спросил Кондрат. — Наши занимают ущелье, скоро могут подойти егеря.

— Тогда бы сделала вид, что купилась, и пальнула по этой инсталляции, — сказала София. — С прицелом, что оригинал расслабится и вылезет. Но я всё равно ждала бы оригинал.

— Угу, — Кондрат кивнул, и спросил: — Федор, ты не потерял ту кирасу?

— Как можно, ваше сиятельство? — отозвался тот. — Один момент — принесу.

— И собери унтеров в главном зале! — крикнул уже вдогонку Кондрат.

Федор обернулся мигом. София забрала у него кирасу и придирчиво осмотрела.

— Неплохая вещица, — признала она. — Думаю, пулю на излете остановит. Но всё равно рискованно.

— Я начинаю к этому привыкать, — со вздохом отозвался Кондрат.

— А как быть с тем, что он предпочитает бить в голову? — спросила София.

Кондрат снова вздохнул, и ответил, что голову придется как-то поберечь.

Унтер-офицеры на совещании в главном зале башни тоже были полны сомнений, но саму идею отловить Фламербаха встретили на ура. Сумбурный план Кондрата обсудили, доработали и довели до состояния, которое София обозначила словами: «авось, получится». Теперь оставалось только ждать.

Ждать пришлось долго. Солнце уже клонилось к закату и по скалам ползли длинные тени, когда, наконец, грянул выстрел. Пуля угодила точно в кочан капусты, и прошила его насквозь. Солдаты в ответ обстреляли скалы, после чего выдвинулись на поиски стрелка. Быстрый осмотр скал, как и ожидалось, успеха не принес. Солдаты отыскали только позицию Фламербаха. Тот, как оказалось, забрался повыше.

— Это не охотник, это горный козел какой-то, — проворчал пехотный унтер по возвращении.

— Точно, козел, — согласился Кондрат-студент.

Теперь наступала самая рискованная часть плана. Кондрат надел кирасу под одежду. София придирчиво его осмотрела, поправила мундир и признала, что издалека кто-то вряд ли заметит.

— Берегите голову, ваше сиятельство, — напоследок напутствовала она Кондрата.

— Ох, это вот к нему, — отозвался тот, кивком указав на Медведева.

По плану, тело «убитого» выносили во двор на носилках и переносили в подвал. В крепости это был не такой морозильник, но всё ж таки самое прохладное место. Медведев с приличествующей случаю скорбью на лице должен был идти рядом, закрывая своей медвежьей тушей голову Кондрата. К слову сказать, сам вызвался.

— Без риска в нашем деле никуда, — спокойно сказал он. — А этот паршивец — стрелок отменный. Даст Бог, и в этот раз попадет точно в цель, а цель у него — вы, вашсвет.

Кондрат с мысленным вздохом признал его правоту. Он на всякий случай попрощался с Софией — эх, встретились бы они в нашем мире, и не надо было бы ему никакого попаданства! — и улегся на носилки. Стрелки вынесли его из башни. Небо над головой было синее-синее. Кондрат глядел в него, изображая павшего, и старался не думать о том, как его душа туда отлетает. Интересно, кстати, вернется ли оно в таком случае свое тело? Кондрат поразмыслил над вопросом и решил, что вряд ли. Там же сейчас граф. Он-то куда денется?

Затем раздался выстрел. Удар пришелся точно в сердце. Оно на миг замерло. Кираса выдержала! Кондрат едва сдержался, чтобы облегченно не выдохнуть. Он же теперь дважды мертвый.

Далее опять началась суета, пальба по скалам и безрезультатные поиски охотника. Тело Кондрата какое-то время лежало посреди двора, но затем его перенесли в подвал.

— Выглядело убедительно, — признала София. — Думаешь, придет? Он ведь должен понимать, что его ждут.

Они остались в подвале вдвоем. Точнее, втроем. Третьим был погибший в бою за мельницу солдат. В темном подвале он играл роль погибшего офицера.

— Придет, — уверенно заявил Кондрат. — Он за своим сувениром к черту на рога полезет. Нет, будем ждать. И надеяться, что не промерзнем тут до костей.

В подвале и впрямь было далеко не лето. Солнце зашло. За широкой щелью, служившей здесь единственным окном в мир, воцарилась непроглядная темень. Где-то в ней отряд стрелков засел в засаде. Согласно плану, засаду устроили у дальнего пролома, откуда удобнее всего было бы подобраться ко входу в подвал. Сам пролом едва освещался факелом на стене. Фламербах с его даром видеть в темноте, конечно же, видел стрелков словно днем, поэтому настоящая засада была здесь, в подвале. Впрочем, Кондрат подозревал, что и с нею опытный охотник справится, так что не расслаблялся и держал пистолет наготове.

София коснулась его руки и едва слышно прошептала:

— Идёт!

Кондрат осторожно кивнул и поднял оружие. Дверь в подвал приоткрылась. В дверном проеме возникла высокая фигура, и тотчас грянул выстрел. Кондрат рефлекторно пальнул в ответ. В дверях раздался короткий вскрик. Высокая фигура сложилась пополам, затем стремительно развернулась, но тут на нее из коридора напрыгнули две тени. Снова раздался выстрел. Пуля шваркнула о потолок, затем об пол, и упрыгала в дальний угол.

Желтый свет ламп озарил коридор и три фигуры на породе. Двое стрелков мутузили Фламербаха. Тот левой рукой зажимал бок, а правой отбивался, причем так яростно, что поначалу даже успешно. Потом прибежал Медведев и скрутил охотника.

— Вы целы, ваше сиятельство? — вопросил из коридора Федор.

Одновременно с вопросом в подвал хлынул свет. Он озарил тело теперь уже дважды убитого солдата. Фламербах всадил ему пулю аккурат в висок. Кондрат только головой покачал. Фламербах злобно выругался. По-немецки, но получилось понятно. Он просчитал весь их хитрый план, кроме самой последней детали.

— Вы так хотите убить меня, что пошли на серьезный риск? — спросил Кондрат.

Он говорил по-русски. Фламербах бывал в России и вполне мог его понимать. Выглядело так, будто бы он понял, но ответил лишь злобным взглядом.

— Вы же должны были понимать, что не так уж много я видел тогда на берегу, — продолжал Кондрат. — Иначе за вами бы уже гонялись и наша, и местная полиция.

Фламербах продолжал буравить его злобным взглядом. Кондрат вздохнул. Стрелки крепко держали его под руки. Левый бок охотника был залит кровью, но он, казалось, не обращал на рану никакого внимания. На полу перед ним валялись два пистолета.

— Ну, нет так нет, — сказал Кондрат. — Мне достаточно того, что вас задержали без формы и с оружием в руках при попытке убить офицера. Вы не солдат врага, вы шпион и убийца, — он сделал паузу, мысленно примиряясь с уже созревшим решением. — Повесить мерзавца!

«Или он меня грохнет», — строго добавил он некстати проснувшейся совести.

— Погодите, ваше сиятельство, — подал глас Федор. — Нельзя так!

Кондрат мысленно проинспектировал память графа. В ней всё выглядело так, будто не только можно, но и нужно. Воевать должны люди в мундирах. Даже башибузуки, хоть и презирали цивилизованные способы войны, а всё же носили некое подобие формы. Вооруженный человек без мундира считался просто бандитом. Ну, или шпионом, если его захватывали там, где он мог высмотреть что-то по военной части. В любом случае, такого негодяя надлежало немедленно повесить в назидание прочим.

— Можно, Федор, — сказал Кондрат.

— Но не нужно, ваше сиятельство, — тотчас ответил Федор, вытаскивая из кармана сложенную вчетверо бумагу. — Этот тип очень нужен господину Беллендорфу живьем.

Кондрат с подозрением взглянул на своего денщика, затем взял протянутую ему бумагу. Она рекомендовала Федора Конь-Апостолова как агента жандармерии и просила всяко содействовать ему в делах службы. Федор тотчас заверил Кондрата, что это оно и есть. Тот пару секунд колебался между идеями послать Федора с его высоким покровителем ко всем чертям или даже повесить Федора рядышком с Фламербахом, но в итоге миролюбие Кондрата-студента победило.

— Если он сбежит, тебе лучше самому повеситься, — сказал он Федору.