Все изменилось после выбора, сделанного Виргинией. «Я должен выступить вместе со своим штатом или против него», — говорил Ли своему другу-северянину. Его выбор был предопределен родиной и кровными узами: «Я не могу поднять руку на свою родину, домашний очаг, детей». В тот же самый день, когда Ли узнал о выходе Виргинии (18 апреля), он получил и предложение принять командование силами Союза. Он ответил своему другу генералу Скотту, что с сожалением вынужден не только отклонить это предложение, но и выйти в отставку со службы. «Если бы не необходимость выступить в защиту своего родного штата, — писал Ли, — я бы никогда больше не доставал шпагу из ножен». Опечаленный Скотт ответил: «Вы совершили самую большую ошибку в своей жизни, и я боялся, что именно так вы и поступите». Пять дней спустя Ли принял командование вооруженными формированиями Виргинии, а через три недели после этого стал бригадным генералом армии Конфедерации. Большинство офицеров из штатов Верхнего Юга приняли такое же решение, причем одни без всяких колебаний, другие — одолеваемые дурными предчувствиями, которые сам Ли выразил в письме от 5 мая: «Я предвижу, что страна наша пройдет через тягчайшее испытание, которое, возможно, явится необходимым искуплением наших общих грехов»[589].

Однако немало офицеров-южан, подобно Скотту, остались верны государству, а не родному штату. Некоторые из них сыграли ключевые роли в победе единства над сепаратизмом: виргинец Джордж Томас, спасший союзную Камберлендскую армию в битве при Чикамоге и разбивший Теннессийскую армию конфедератов при Нашвилле; теннессиец Дэвид Фаррагут, захвативший Новый Орлеан и «наплевавший на мины» в битве в заливе Мобил; северокаролинец Джон Гиббон, ставший одним из лучших дивизионных командиров Потомакской армии, в то время как три его брата сражались на стороне южан. И наоборот, некоторые офицеры, родившиеся в северных штатах, но женившиеся на южанках, предпочли защищать родину своих жен и сделали карьеру на Юге: уроженец Нью-Джерси Сэмюэл Купер, женившийся на виргинке и ставший генерал-адъютантом армии Конфедерации; пенсильванец Джон Пембертон (жена которого также была уроженкой Виргинии), достигший поста командующего Миссисипской армией и сдавшийся вместе с ней под Виксбергом Гранту; родившийся в Пенсильвании Джошуа Горгас, взявший в жены дочь губернатора Алабамы и ставший начальником артиллерии южан, на каковом посту он проявлял чудеса импровизации и проводил политику индустриализации, чтобы не оставить армию Конфедерации без оружия и амуниции.

Пример Виргинии — и Роберта Ли — оказал мощное воздействие на остальные регионы Верхнего Юга. Следующим отделился Арканзас. Конвент этого штата закончил свою работу в марте, не придя к окончательному решению — делегаты решили собраться вновь в экстренном случае. Экстренным случаем стала объявленная Линкольном мобилизация, и конвент начал свою новую сессию 6 мая. Еще до того, как делегаты съехались в Литгл-Рок, губернатор штата, сторонник сецессии Генри Ректор фактически присоединил свой штат к Конфедерации, захватив федеральные арсеналы в Форт-Смите и Литтл-Роке и позволив конфедератам развернуть свою артиллерию на господствующей над Миссисипи высоте близ Хелины. Конвент начал свою работу в атмосфере эмоционального подъема; галереи были забиты зрителями, размахивавшими флагами Конфедерации. Спустя буквально несколько минут родился декрет о сецессии штата. Предложение вынести этот вопрос на референдум (сделанное юнионистами) было отвергнуто 55 голосами против 15 (большинство из этих 15 делегатов происходили с плато Озарк на северо-западе Арканзаса, где рабов практически не было). После отклонения этого предложения конвент принял ордонанс о сецессии 65 голосами против 5[590].

В течение мая от Союза отпали также Северная Каролина и Теннесси. Еще до созыва специальной сессии легислатуры губернатор Северной Каролины приказал милиции штата захватить три федеральных форта на побережье и арсенал в Фейетвилле. Легислатура собралась 1 мая и назначила на 13 мая выборы в конвент, который должен был, в свою очередь, собраться через неделю, 20 мая. В течение этих приготовлений все жители, даже те, кто проживал в ранее юнионистских горных районах, казалось, поддерживали сецессию. «Этот фурор, эта моральная эпидемия охватили штат словно буря, перед которой оказалось бессильным все население», — писал очевидец[591]. Предварительное голосование по процедурному вопросу показало, что умеренные находятся в меньшинстве, и 20 мая делегаты конвента единогласно проголосовали за отделение Северной Каролины. Между тем легислатура Теннесси вообще обошлась без конвента, приняв «декларацию независимости» и выставив ее на референдум, запланированный на 8 июня. Теннессийцы повторили маневр виргинцев, также заключив военный союз с Конфедерацией и разрешив войскам последней войти на территорию штата за несколько недель до проведения референдума, на котором 104 913 человек высказались за сецессию и 47 238 — против. Что любопытно, избиратели из гористых районов восточного Теннесси составили 70% тех, кто голосовал против сецессии.

Хотя речи политиков и передовицы газет Верхнего Юга пестрели упоминаниями о правах, свободах, суверенитете штатов, чести, необходимости сопротивляться насилию и объединиться с южными собратьями, такая риторика не могла затушевать фундаментальную проблему рабства. Таблица показывает соотношение между рабовладельцами и сторонниками сецессии в конвентах Виргинии и Теннесси[592].

Народное голосование на референдумах, посвященных вопросу о сецессии, иллюстрировало все происходящее еще более наглядно. Избиратели из 35 округов Виргинии, где проживало лишь 2,5% рабов, противостояли сецессии в соотношении 3 к 1, тогда как избиратели из прочих округов, где рабы составляли 36% населения, поддерживали отделение в соотношении большем, чем 10 к 1. В 30 округах Теннесси, отвергнувших сецессию соотношением большим, чем 2 к 1, рабами было лишь 8% населения, тогда как в остальном штате (с 30%-ной долей невольников) соотношение голосовавших за и против сецессии было 7 к 1. Подобное, хотя и не такое вопиющее, соотношение существовало и в Арканзасе и в Северной Каролине, где умеренные делегаты владели практически вдвое меньшим числом рабов, чем «ура-сецессионисты»[593].

Nashuille Patriot в своем номере от 24 апреля 1861 года без всякой иронии писала о том, что «общность интересов, существующая во всех рабовладельческих штатах», является причиной того, что эти штаты должны объединиться для защиты «справедливости и свободы»[594]. Верхний Юг, как и Нижний, вступил в войну, чтобы защитить право белого человека владеть рабами и заполнять ими новые территории так, как он сочтет нужным, чтобы «черные республиканцы», угрожавшие лишить его этих свобод, не смогли его поработить.