Такие объяснения перехода на сторону сепаратистов, безусловно, были искренними, однако в осуждении Линкольна усматривается и некий корыстный интерес. Утверждение о том, что причиной отделения штатов Верхнего Юга был именно призыв президента к мобилизации, обманчиво. Как только 12 апреля телеграф разнес вести об обстреле Самтера и его сдаче на следующий день, огромные толпы высыпали на улицы Ричмонда, Роли, Нашвилла и других городов Верхнего Юга, чтобы отпраздновать победу над янки. Толпы эти размахивали флагами Конфедерации и славили правое дело независимости Юга. Раздавались требования, чтобы и их штаты присоединились к уже отделившимся. Множество таких демонстраций прошли именно с 12 по 14 апреля, то есть прежде, чем Линкольн объявил мобилизацию. Многих «условных» юнионистов захватила волна южного национализма, а остальные были вынуждены молчать.
Известие о падении Самтера достигло Ричмонда к вечеру 13 апреля. Ликующая процессия прошествовала к зданию легислатуры штата, где артиллерийская батарея дала сто залпов салюта «в честь победы». Толпа спустила американский флаг с крыши здания и водрузила туда знамя Конфедерации. Все «совершенно обезумели от счастья; я никогда еще не был свидетелем подобного воодушевления, — писал очевидец событий. — Все поддерживают отделение». Жители Уилмингтона (Северная Каролина) отреагировали на известия из Самтера с «неистовым ликованием», покрыли стены общественных учреждений флагами Конфедерации и устроили салют. В Голдсборо (Северная Каролина) корреспондент лондонской Times наблюдал «возбужденную толпу с красными лицами и безумными глазами, оглушительно скандировавшую здравицы „Джеффу Дэвису“ и „Южной Конфедерации“, причем крики даже заглушали нестройное исполнение „Диксиленда“ другими толпами». Эти стихийные проявления не просто были защитной реакцией на агрессию северян — скорее их отличал характер праздника, радостного единения с южными собратьями, одержавшими победу над «черными республиканцами-янки»[586].
Виргинский конвент поспешил собраться для того, чтобы принять ордонанс о выходе штата, однако недостаточно быстро, чтобы опередить спонтанно собравшийся в другом зале Ричмонда «Добровольный конвент за права Юга». Страсти бушевали на улицах и в обоих залах заседаний. Толпы угрожали применить силу к делегатам-юнионистам, прибывшим из районов к западу от Аллеганских гор. 17 апреля бывший губернатор штата Генри Уайз воодушевил официальный конвент зажигательной речью. Он объявил, что виргинская милиция в этот самый момент захватывает федеральный арсенал в Харперс-Ферри и готовится к захвату казенного военно-морского судоремонтного завода в Госпорте близ Норфолка. В такой момент ни один истинный виргинец не имел права колебаться: конвент принял ордонанс о выходе из Союза 88 голосами против 55[587].
Хотя заявление Уайза было, скажем так, несколько преждевременным, он все же знал, о чем говорил: он сам планировал возглавить экспедицию в Харперс-Ферри. Ярый сецессионист, выглядевший из-за длинных светлых волос и морщинистого лица старше своих пятидесяти четырех лет, Уайз был губернатором штата во время рейда Джона Брауна на Харперс-Ферри. Возможно, именно эти события заставили Уайза задуматься о важности оружейного производства на этом заводе, одном из двух, находившихся в собственности правительства Соединенных Штатов (другой был в Спрингфилде, штат Массачусетс). Не посоветовавшись с действующим губернатором Виргинии Джоном Летчером, которого он подозревал в равнодушном отношении к сецессии, 16 апреля Уайз встретился с офицерами ополчения, чтобы направить их соединения к Харперс-Ферри и Норфолку. Летчер задним числом одобрил эти шаги. 18 апреля, всего через день после принятия ордонанса, несколько отрядов милиции приблизились к Харперс-Ферри, охраняемому лишь 47 солдатами американской регулярной армии. Солдаты подожгли цеха, чтобы предотвратить захват необходимых для производства оружия агрегатов, и бежали. Виргинцы ворвались внутрь и спасли большинство станков, впоследствии перевезенных ими в Ричмонд, где на них вскоре начали выпускать оружие для Конфедерации.
Завод в Госпорте — главная военно-морская база страны с крупнейшими кораблестроительными и судоремонтными цехами — стал еще более важным трофеем. Из 1200 орудий и десяти кораблей, находившихся там в апреле 1861 года, множество пушек и четыре военных судна были оснащены современным оборудованием и находились в рабочем состоянии, включая мощный сорокапушечный паровой фрегат «Мерримак». Большинство рабочих и морских офицеров на заводе были южанами, присоединившимися впоследствии к армии Конфедерации. Командующим над восемью сотнями матросов и морских пехотинцев, расквартированных при заводе, был коммодор Чарльз Макколи — любивший промочить горло 68-летний ветеран, ходивший по морям еще до рождения Авраама Линкольна и Джефферсона Дэвиса. Макколи, как выяснилось, оказался неподходящей фигурой, чтобы действенно сопротивляться нескольким тысячам виргинских ополченцев, собиравшимся прибрать к рукам этот завод. Как раз накануне прибытия на двух военных кораблях подкреплений из Вашингтона Макколи распорядился сжечь все постройки на территории завода, привести в негодность пушки и открыть кингстоны на судах. Эти предприятия не были доведены до конца: сухой док, артиллерийский склад и некоторые другие помещения поджечь не удалось; большинство пушек поддавались ремонту, а потому вскоре отправились в форты Конфедерации; остов же «Мерримака» остался неповрежденным, и впоследствии корабль удалось восстановить и превратить в знаменитый броненосец флота конфедератов под названием «Виргиния».
Все эти события произошли еще до официального выхода Виргинии из состава Союза, так как ордонанс о сецессии не имел силу закона до его ратификации на референдуме 23 мая. Но настроения граждан штата предопределили ход событий. Виргиния фактически стала членом Конфедерации уже 17 апреля. Через неделю губернатор Летчер и конвент заключили военный альянс с Конфедерацией, по которому войска южан могли войти в штат и поставить виргинские полки под контроль армии Конфедерации. 27 апреля конвент направил правительству Конфедерации официальное предложение перенести постоянную столицу государства в Ричмонд. 21 мая Конгресс южан, утомленный плохими бытовыми условиями в вечно переполненном народом Монтгомери, а также стремившийся закрепить лояльность Виргинии, принял это предложение.
Когда 23 мая виргинцы пришли на избирательные участки, им оставалось только одобрить свершившийся факт, что и было сделано 128 884 голосами против 32 134.
Виргиния обеспечила Конфедерацию ценными ресурсами. Штат был самым густонаселенным на Юге, а промышленные мощности практически сопоставимыми с теми, которыми располагали все семь первых штатов Конфедерации вместе взятые. Железоделательный завод в Ричмонде был единственным предприятием на Юге, способным выпускать тяжелые артиллерийские орудия. Великое прошлое Виргинии в лице Вашингтона, Джефферсона и Мэдисона снискало ей блестящую репутацию, которая, как ожидалось, поможет привлечь и остальные штаты Верхнего Юга под знамена Конфедерации. И, как показали дальнейшие события, едва ли не самым значительным вкладом Виргинии в дело независимости Юга был Роберт Ли.
В 1861 году Ли было 54 года, он был сыном героя Войны за независимость, потомком одной из «первых семей Виргинии». Джентльмен до мозга костей, он не имел никаких видимых недостатков, за исключением чрезмерной сдержанности, да и то, если сокрытие чувств за постоянной маской собственного достоинства может считаться недостатком. Закончив в 1829 году Вест-Пойнт вторым в выпуске, Ли сделал карьеру в армии Соединенных Штатов. Выдающийся послужной список Ли во время американо-мексиканской войны, его опыт военного инженера и кавалерийского офицера, а также старшего инспектора Вест-Пойнта позволили 16 марта 1861 года произвести его в полковники. Главнокомандующий Уинфилд Скотт считал Ли лучшим офицером армии. В апреле Скотт посоветовал Линкольну предложить Ли командование вновь набранной армией Союза. Будучи земляком Ли, Скотт рассчитывал, что тот окажется лояльным армии, которой он посвятил всю свою жизнь. Ли был открытым противником рабства, которое в 1856 году называл «нравственным и политическим злом». До дня выхода Виргинии из Союза он также выступал и против сецессии. «Создатели нашей Конституции вложили в нее неизмеримые труд, мудрость и терпение, — писал он в январе 1861 года. — Вряд ли она задумывалась для того, чтобы любой член [Союза] мог нарушить ее по своей прихоти… таким образом, все разговоры о сецессии беспочвенны»[588].
