Провал попыток Гранта зимой 1862–1863 годов повести армию маршем на Виксберг укрепил веру конфедератов в неприступность «Западного Гибралтара». Будучи уверен в том, что янки махнули на крепость рукой, Пембертон 11 апреля сообщил Джонстону: «Войска Гранта отходят к Мемфису». Пембертон уже отправил большую часть своей кавалерии на помощь Брэггу в Теннесси, где опасность выглядела куда более значительной, и был готов отправить туда и 8-тысячную пехотную дивизию. 16 апреля Vicksberg Whig с торжеством писала, что вражеские орудия «имеют различные повреждения, а люди разочарованы и деморализованы… Непосредственная опасность миновала». Жители города и офицеры ночью 16 апреля устроили по этому случаю торжественный бал. В тот момент, когда вальс сменился котильоном, небо вспороли сполохи огня и разрывы снарядов. Танцующих охватили «замешательство и тревога». Канонерки северян проходили мимо батарей защитников: Грант и не думал возвращаться в Мемфис — он просто отступил для лучшего разбега[1130].

Грант был единственным северянином, который никогда не терял уверенности в том, что Виксберг рано или поздно будет взят. После того как все его замысловатые попытки пробиться к городу по каналам, речным рукавам и болотам потерпели неудачу, он разработал рискованный план по переброске сухопутных сил на западный берег Миссисипи ниже Виксберга, в то время как флот должен был прорваться навстречу армии сквозь орудийный огонь противника. В пункте встречи река была всего милю шириной: армия могла переправиться через нее и начать сухопутную кампанию по захвату «Гибралтара» с юго-востока. Казавшийся простым, этот план, тем не менее, был весьма рискованным. Флот мог понести серьезный ущерб или быть уничтожен. Даже если бы канонеркам удалось переправить армию Гранта через реку, та оказалась бы отрезана от своих баз: если броненосцы и даже некоторые транспортные суда могли прорваться мимо Виксберга вниз по течению скоростью в четыре узла, по пути назад они бы представляли собой легкую мишень. Армии пришлось бы действовать глубоко на вражеской территории, в отрыве от своих баз и против сил неизвестной численности, к которым по внутренним коммуникациям легко могли быть доставлены подкрепления.

Штаб Гранта, а также его самые близкие помощники Шерман и Макферсон были против плана. Шерман советовал Гранту вернуться в Мемфис и начать все заново, опираясь на прочные коммуникации. Ответ Гранта явил собой образец истинной храбрости. Подобно Ли, он был убежден, что победы не достигаются без риска, и решил доказать это, поставив на кон свою карьеру. Шерману он возразил в следующих словах: «Все общество разочаровано тщетностью усилий наших армий… Если мы отойдем в Мемфис, это расстроит всех до такой степени, что никакой нужды в базах и коммуникациях уже не будет. Не понадобится ни людей, ни боеприпасов. Задача в том, чтобы добыть решительную победу, или война будет нами проиграна. Нигде, ни на одном участке фронта нет никакого прогресса, поэтому нам нужно только наступать»[1131].

Первая по-настоящему рискованная ставка Гранта сыграла полностью: канонерки прорвались сквозь огонь. Пикеты мятежников заметили медленно плывшие по течению канонерки безлунной ночью 16 апреля и зажгли вдоль берегов костры, чтобы осветить мишени для канониров, но те, выпустив 525 снарядов, 68 из которых попали в цель, потопили лишь один из трех транспортов и не причинили серьезного ущерба ни одной из восьми канонерок. Несколько ночей спустя команды добровольцев провели мимо батарей еще шесть транспортных судов, потеряв опять же одно. К концу апреля в распоряжении Гранта оказался мощный флот, и два из трех его корпусов в тридцати милях к югу от Виксберга были готовы форсировать реку.

Чтобы отвлечь силы Пембертона от переправы, Грант предпринял кавалерийский рейд по тылам мятежников и ложный маневр пехоты севернее Виксберга. Спустя день после того как флот Портера столь бесцеремонно прервал бал в Виксберге, один бывший учитель музыки из Иллинойса начал свой рейд, которому суждено было стать самой блестящей кавалерийской эскападой всей войны. Бенджамин Грирсон терпеть не мог лошадей с тех пор, как одна из них в детстве лягнула его прямо в голову. Когда разразилась война, он записался в пехоту, но вскоре губернатор Иллинойса определил бывшего капельмейстера в кавалерию. Это было поистине провидческим решением, ибо Грирсон вскоре превратился в одного из лучших кавалеристов на Западе, где в 1862 году уже получил под свое начало бригаду. Весной 1863 года Грант взял пример с южан и приказал бригаде Грирсона, состоявшей из 1700 всадников, отправиться в самое сердце штата Миссисипи, чтобы нарушить коммуникации Пембертона и отвлечь внимание конфедератов от союзной пехоты, медленно продвигавшейся на западном берегу реки. Сочетая скорость передвижения, отвагу и хитрость, отряд Грирсона во второй половине апреля промчался по всему штату Миссисипи. Он вышел победителем из нескольких стычек, в которых было убито и ранено с сотню мятежников, а 500 взяты в плен; сами северяне потеряли лишь две дюжины солдат. Они вывели из строя пятьдесят миль полотна трех железных дорог, снабжавших армию Пембертона, сожгли множество повозок и складов, и, наконец, после шестнадцати дней и 600 миль рейда измученные кавалеристы присоединились к союзным войскам в Батон-Руже. Им удалось втянуть большую часть кавалерии Пембертона и целую пехотную дивизию в бесплодную погоню (бесплодную потому, что Грирсон, рассылая мелкие отряды в различных направлениях, никогда не оказывался там, где его ждали мятежники). Грирсон дал более чем достойный ответ Форресту и Моргану: янки действовали на вражеской территории, тогда как южане — в Теннесси и Кентукки, где им помогало дружественно настроенное население. К тому же стратегические последствия набега Грирсона были куда заметнее, чем любого другого кавалерийского рейда, так как он сыграл важную роль в захвате Виксберга Грантом.

Благодаря рейду Грирсона, а также ложному маневру к северу от Виксберга со стороны одной из дивизий Шермана, никто не смог помешать переправе Гранта 30 апреля. Шерман высадил свою дивизию у рукава Чикасо, откуда он вынужден был отойти в декабре. В течение двух дней артиллерия Шермана и несколько малых канонерок обстреливали позиции конфедератов, а пехота имитировала подготовку к наступлению. Пембертон проглотил наживку. В ответ на паническую депешу командующего противостоящими Шерману силами («Перед нами враг в таком количестве, в каком его еще никогда не видели под Виксбергом. Пошлите мне подкрепление!») Пембертон перебросил ему на помощь трехтысячный отряд, который уже шел было навстречу Гранту[1132].

23 тысячи «синих мундиров» во главе с Грантом быстро двинулись в сторону единственного отряда мятежников в окрестностях — 6000 пехоты в Порт-Гибсоне в десяти милях к востоку от реки. 1 мая после ожесточенного боя янки отбросили этот отряд. Получив надежный плацдарм, Грант присоединил группу Шермана и остальные войска; число солдат под его командованием превысило 40 тысяч. Им противостояли 30 тысяч Пембертона, рассредоточенные по различным пунктам. В конце концов Пембертон понял, что Грант переправил всю свою армию южнее Виксберга, но он не знал, как на это реагировать, так как намерения Гранта оставались неясными. Наиболее логичным для северян было направиться прямо на Виксберг, причем их левый фланг мог взаимодействовать с речным флотом, который снабжал бы сухопутные войска боеприпасами. Однако Гранту было известно, что Джозеф Джонстон пытается собрать армию в столице штата, Джэксоне, расположенном лишь в 40 милях к востоку от Виксберга. Если бы он не обратил внимания на этот факт и продолжил искать встречи с Пембертоном, то его правый фланг мог подвергнуться внезапному нападению. Поэтому Грант решил направиться на восток и разбить Джонстона, прежде чем угроза эта обретет реальные очертания и прежде чем Пембертон поймет, что происходит, а затем повернуть обратно на запад, чтобы атаковать Виксберг.