Командующим южан под Манассасом был Пьер Борегар, щеголеватый и красноречивый герой форта Самтер, имевший манеры Наполеона и наполеоновские же амбиции. Войска мятежников в долине Шенандоа возглавлял Джозеф Джонстон, невысокий, безукоризненно одетый, честолюбивый, но осмотрительный человек с пристальным взглядом и повышенным чувством собственного достоинства. Со своими противоположными — наступательным и оборонительным — настроениями Борегар и Джонстон демонстрировали два полюса стратегического мышления южан. Основной военной целью Конфедерации, как и Соединенных Штатов времен Войны за независимость, было защитить страну от завоевания. Конфедераты черпали вдохновение в примере героев 1776 года, одержавших победу над врагом, более могущественным, чем тот, который противостоял южанам. Юг мог «выиграть» войну, не проиграв в ней, в то время как Север мог ее выиграть, только победив. Огромная территория Конфедерации — 750 тысяч квадратных миль, равная территории России к западу от Москвы и вдвое превышающая площадь первых тринадцати штатов, — делала задачу Линкольна такой же тяжелой, как и задачи Наполеона в 1812 году и Георга III в 1776-м. Военный аналитик лондонской Times так комментировал начало войны: «Одно дело — отбросить мятежников с южного берега Потомака или даже занять Ричмонд, и совсем другое — покорить и удержать под своей властью земли, почти столь же обширные, как европейская часть России… Обычно все войны за независимость оканчивались успешно, за исключением тех, где силы были слишком уж неравны, однако здесь явно не тот случай… Как англичане во время Войны за независимость вынуждены были отказаться от завоевания колоний, так и Север вынужден будет отказаться от усмирения Юга»[659].

Джефферсон Дэвис был согласен с этим: в начале войны он, казалось, наметил такую же стратегию ведения войны, как и Джордж Вашингтон во время Войны за независимость. Вашингтон уступал территорию, чтобы выиграть время; он отводил войска при появлении превосходящих сил врага; он контратаковал изолированные аванпосты британцев или разрозненные отряды всякий раз, когда такая атака обещала успех; но прежде всего он избегал крупных сражений, в которых его армия могла быть уничтожена, а его дело — проиграно. Такая стратегия была направлена на изнурение противника, это была стратегия победы без генеральных сражений, истощения ресурсов лучше укомплектованного врага, который в конце концов принужден был бы прекратить слишком затянувшуюся и становящуюся чрезмерно дорогой войну[660].

Однако не ограниченно и случайно, а масштабно применять такую тактику Дэвису мешали два главных фактора, вытекавших как из политической, так и из сугубо военной реальности. Во-первых, губернаторы, конгрессмены и все общество требовали, чтобы войска защищали каждую пядь территории Конфедерации от «аболиционистских полчищ Линкольна». Таким образом, в 1861 году армия была разбита на небольшие соединения, рассредоточенные по всему периметру Конфедерации: на границе Арканзаса и Миссури, в некоторых пунктах побережья Мексиканского залива и Атлантического океана, вдоль границы Теннесси и Кентукки, в долине Шенандоа, Западной Виргинии и Манассасе. Историки критиковали такую «кордонную оборону», так как рассредоточенные войска составляли столь тонкую линию, что союзная армия просто обязана была прорвать ее, что и произошло на некоторых участках в 1862 году[661].

Вторым фактором, игравшим против примененной Вашингтоном стратегии на истощение ресурсов врага, стал темперамент южан. Убежденные в безоговорочной победе над любым количеством янки, многие южане с презрением относились к тому, что нужно «сидеть сложа руки и ждать», пока федералисты начнут атаковать. «Идея ожидания удара, вместо того чтобы нанести его первыми, абсолютно не соответствует духу нашего народа, — заявляла Richmond Examiner. — Лучшая оборона — нападение. Походная колонна, вторгшаяся в Огайо или Пенсильванию, гораздо лучшая оборонительная мера, чем заслон из прибрежных артиллерийских батарей на всем протяжении от Норфолка до Рио-Гранде»[662]. Тон южной прессы, призывавшей к наступлению на Вашингтон, ничем не отличался от северных газет, надрывавшихся в призывах взять Ричмонд. Борегар разработал несколько смелых планов наступления на позиции МакДауэлла, но после того, как узнал о встречных планах наступления северян, он погрузился в размышления.

В конце концов конфедератам удалось объединить различные векторы тактической теории и политической реальности в то, что Дэвис назвал «оборонительно-наступательной стратегией». Она состояла в том, чтобы защищать территорию Конфедерации, используя внутренние коммуникации (идея Жомини, вытекающая, впрочем, из здравого смысла), сконцентрировать разобщенные войска для противостояния армии захватчика и, если представится случай, перейти к наступательным действиям, возможно даже вторгшись на территорию Союза. Никто никогда не применял эту стратегию систематически и всесторонне. Более-менее четкое ее претворение в жизнь, пожалуй, можно наблюдать от серии ключевых кампаний на театрах Виргиния — Мэриленд и Теннесси — Кентукки в 1862 году до кульминации в битве при Геттисберге в 1863-м. Намеки на нее проявились в первом сражении при Булл-Ране (Манассасе) — мелком по меркам дальнейших событий, но имевшем очень важные психологические последствия как для северян, так и для южан.

Генерал Макдауэлл имел все основания медлить с маршем своих новобранцев на Ричмонд в июле 1861 года. Обстоятельства, над которыми он был не властен, препятствовали кампании с самого начала. Выдвижение 30-тысячной армии Макдауэлла откладывалось вследствие нехватки повозок и необходимости доукомплектовать бригады и дивизии опаздывавшими полками. Когда армия наконец снялась с лагеря 16 июля, то выяснилось, что срок службы некоторых солдат, что были наняты на 90 дней, подошел к концу. Так, например, целый пехотный полк и артиллерийская батарея покинули расположение северян накануне битвы. Солдаты конфедератов, зачисленные на более долгий срок, имели психологическое преимущество, так как мотивация рекрута, чей срок уже почти вышел, всегда ниже.

Находившийся в долине Шенандоа генерал Роберт Паттерсон также опасался, что «девяностодневные» добровольцы в его пятнадцатитысячной армии не будут воевать с энтузиазмом против одиннадцатитысячного войска Джозефа Джонстона. Это было одной из причин, по которым Паттерсон не справился со своей задачей удержать Джонстона в долине, пока Макдауэлл атакует Борегара. Паттерсона также ввели в заблуждение и приказы из Вашингтона, из которых было неясно, нужно ли ему атаковать позиции Джонстона или ограничиться маневрированием. Ошибочно полагая, что южане превосходят его по численности, Паттерсон избрал более безопасную тактику. К сожалению, в результате он не принял участия в кампании вообще. Армия Джонстона ускользнула от него 18 и 19 июля, совершив марш-бросок от Уинчестера до железнодорожной станции в Пидмонте, где погрузилась на поезда до Манассаса. С их прибытием силы конфедератов под Манассасом сравнялись по численности с армией Макдауэлла.

Борегар был осведомлен о наступлении Макдауэлла благодаря своей шпионской сети в Вашингтоне, возглавляемой Роуз О’Нил Гринхау, водившей знакомство с некоторыми северными политиками и одновременно являвшейся агентом конфедератов. Даже будучи предупрежденным, Джонстон не смог бы присоединиться к Борегару вовремя, если бы армия Макдауэлла не двигалась черепашьим шагом. На этом этапе войны солдатам, не имевшим опыта марш-бросков и к тому же тащившим на себе пятьдесят фунтов амуниции, требовалось три дня на покрытие дистанции, которую позже привыкшие к маршам ветераны преодолевали за день. На каждом повороте дорогу приходилось расчищать от деревьев, срубленных топорами южан, или укрываться от «замаскированных батарей», о которых ходили зловещие слухи. Известие о привале медленно, по цепочке достигало хвоста колонны, и солдаты, уставшие от многочасовой ходьбы под июльским солнцем, разбредались в поисках воды или ягод. К тому времени как янки наконец добрались до Сентрвилла, расположенного в трех милях от укреплений южан на другом берегу Булл-Рана, они съели все запасы продовольствия и должны были бездействовать еще целый день, пока не подошел обоз с провизией. Испытывая недостаток в обученных кавалеристах, Макдауэлл лично провел рекогносцировку и обнаружил, что пересеченная местность и внушительные редуты южан мешают его планам атаковать именно этот фланг. На другой день он решил атаковать левый фланг и исследовал подступы к нему. Тем временем переполненные поезда на всех парах везли отряд Джонстона к Манассасу. Ко времени начала наступления северян утром 21 июля три бригады Джонстона уже прибыли, а четвертая была в пути.