Даже потрясающий успех флота Дэвида Фаррагута в заливе Мобил не мог поначалу развеять подавленное состояние жителей Севера. Как только утром 5 августа туман рассеялся, Фаррагут повел 14 деревянных кораблей и 4 броненосца мимо самого крупного из трех фортов, охранявших вход в бухту. Во время захватывающей дуэли между фортом и флотом Фаррагут взобрался на грот-мачту своего флагманского корабля «Хартфорд», чтобы оценить обстановку за клубами дыма от взрывов. Матрос привязал адмирала к мачте, тем самым поучаствовав в создании великолепной картины, обогатившей историю американского флота. Фаррагут вскоре произнес и знаменитую фразу. Мятежники заминировали канал, одна из мин столкнулась с головным броненосцем и потопила корабль, на котором было более 90 членов команды. Это остановило движение флота, и он стал удобной мишенью для пушек форта. Отказавшись давать приказ об отходе, Фаррагут прокричал: «Плевать на мины! Полный вперед!» Он провел свой флагман через мины целым и невредимым, и его примеру последовал остальной флот. Когда суда достигли бухты, они принудили к сдаче вражескую флотилию во главе с гигантским броненосцем «Теннесси», наиболее грозным, но и наиболее неповоротливым из действовавших судов южан. В течение следующих трех недель совместная операция флота и пехотной дивизии позволила захватить все три форта. Хотя сам Мобил, расположенный в тридцати милях к северу от них, оставался в руках конфедератов, последний порт восточнее Техаса, где находили прибежище корабли, прорывавшие блокаду, перешел к северянам.
Масштаб победы флота Фаррагута Север осознал позже, а пока, в августе, его внимание было сосредоточено на отсутствии перемен в Виргинии и Джорджии. Пораженческие настроения и требования мира распространялись от «медянок» как круги по воде от брошенного камня. «Прекратите войну! — кричали демократические газеты. — Если ничто иное не может доказать людям абсолютную необходимость прекратить войну, то достаточно взглянуть на отсутствие успехов на фронте». К началу августа ветеран республиканского движения Терлоу Уид был убежден, что «переизбрание Линкольна невозможно… Народ неистово жаждет мира»[1334].
В июне Клемент Валландигэм вернулся из канадской ссылки и принял участие в конвенте демократов штата Огайо, осудившем «войну, ведущуюся без всякой необходимости» и принявшем резолюцию, призывающую к «немедленному прекращению вооруженных действий» и переговорам о «справедливом и прочном мире». Не желая второй раз делать из Валландигэма мученика, Линкольн решил оставить его в покое. Зная о том, что этот лидер «медянок» из Огайо избран «великим командором» таинственного ордена, известного как «Сыны свободы» (который республиканская пропаганда считала частью масштабного заговора в пользу Конфедерации), администрация, скорее всего, надеялась, что если Валландигэму развязать руки, то он задушит себя сам. Вместо этого возвращение Валландигэма спровоцировало залп мирных резолюций, которым разрядились демократические конвенты по всему Северу. Казалось неизбежным, что мирная фракция возьмет верх и на национальном конвенте партии, который должен был состояться 29 августа в Чикаго[1335].
Импульсивный Хорас Грили, убежденный, что все пропало, написал в июле президенту письмо. «Наша истекающая кровью, разоренная, умирающая страна, — текли пафосные строки, — жаждет мира; она вздрагивает при мысли о новом призыве, истощении всех средств и новых реках крови». Грили стало известно о прибытии двух эмиссаров Конфедерации в Ниагара-Фоллс с канадской стороны (вероятно, с мирными инициативами Джефферсона Дэвиса). «Я умоляю вас, — писал далее Грили, — представить мятежникам и свои мирные предложения». Президент откликнулся немедленно, поручив Грили привезти в Вашингтон в целости и сохранности «любого, кто говорит, что имеет при себе в письменном виде предложения Джефферсона Дэвиса о мире, признающие восстановление Союза и упразднение рабства»[1336].
Линкольн прекрасно знал, что Дэвис не согласился бы вести мирные переговоры на таких условиях. Также ему было известно, что агенты мятежников прибыли в Канаду вовсе не зондировать почву о таких переговорах, а всколыхнуть антивоенную оппозицию на Севере. Шпионы северян проникли в состав групп «медянок», вступивших в контакт с этими эмиссарами в Канаде. Также они раскрыли целый ряд экстравагантных заговоров, нити которых вели в Ричмонд. Республиканцы разделяли с вождями Конфедерации уверенность в существовании потенциальной «пятой колонны» на Среднем Западе, которая только и ждет того, чтобы вывести свои штаты из состава Союза и заключить с Конфедерацией сепаратный мир. Тот факт, что подобный «северо-западный заговор» существовал только в воображении маргинальной части «мирных» демократов, вовсе не помешал ему стать решающим фактором в расчетах обоих правительств в 1864 году.
В военное министерство и Государственный департамент в Ричмонде стекались сведения от шпионов, где сообщалось о «великолепно действующей… многочисленной организации» на нижнем Среднем Западе, широко известной как «Рыцари Золотого круга», или «Орден американских рыцарей», или «Сыны свободы», насчитывавшей полмиллиона членов, «выступавших за революцию и изгнание либо истребление аболиционистов и свободных негров»[1337]. Наиболее правдоподобный отчет принадлежал капитану Томасу Хайнсу, уроженцу Кентукки и разведчику кавалерийской дивизии Джона Ханта Моргана, которая причинила огромный ущерб союзным войскам в Кентукки в 1862–1863 годах. В июле 1863 года Морган возглавил рейд вдоль реки Огайо на север. После долгой погони через южную часть Индианы и Огайо союзная кавалерия наконец пленила Моргана и большинство его подчиненных, включая Хайнса. В ноябре 1863 года Морган, Хайнс и еще несколько офицеров совершили удивительный побег через подкоп из тюрьмы в Огайо. После захватывающих приключений им удалось вернуться на Юг. Благодаря этому Хайнс заслужил доверие лидеров Конфедерации и предложил план диверсионных операций против Севера, направлявшихся из Канады. На секретной сессии 15 февраля 1864 года Конгресс Конфедерации выделил для этой цели 5 миллионов долларов. Джефферсон Дэвис направил Хайнса в Канаду с инструкциями собрать других беглых офицеров и провести «надлежащие операции против наших врагов». На своем пути через северные штаты Хайнс должен был «вступать в контакт с влиятельными лицами, приверженцами Конфедерации или дружественно настроенными к ней, или же со сторонниками мира, и делать все зависящее, чтобы побудить наших друзей подготовиться к оказанию такой помощи, которую потребуют обстоятельства»[1338].
Южное правительство также отправило в Канаду (через кольцо блокады) целый ряд гражданских лиц. Возглавляли эту группу Джейкоб Томпсон, бывший министр внутренних дел Соединенных Штатов в администрации Бьюкенена, и Клемент Клэй, бывший до войны сенатором от Алабамы. Оба имели друзей среди северных демократов. Летом 1864 года эмиссары мятежников встречались с десятками «мирных» демократов (включая Валландигэма, еще не вернувшегося в США) в различных канадских городах, особенно в Сент-Кэтрин, что рядом с Ниагара-Фоллс. Они вынашивали колоссальное количество замыслов, начиная с выплаты южанами субсидий демократическим газетам и кандидатам на государственные должности от «мирных» демократов и заканчивая захватом союзной канонерки на озере Эри и освобождением пленных конфедератов из тюрьмы на острове Джонсон на этом озере и из Кемп-Дугласа близ Чикаго. Некоторые из замыслов, впрочем, воплотились в жизнь. Томпсон тайно финансировал газеты, организацию митингов в поддержку мира и кампанию демократического кандидата в губернаторы Иллинойса. Агенты мятежников раздавали оружие и канистры с «греческим огнем» представителям «медянок». Отряд поджигателей, сформированный из беглых южан, просочился обратно в Соединенные Штаты; ему удалось уничтожить или повредить полдюжины военных пароходов в Сент-Луисе, склад в Маттунет (Иллинойс) и несколько отелей в Нью-Йорке. Хайнс предпринял смелый рейд через границу, чтобы ограбить банки города Сент-Олбанс в Вермонте. В официальном отчете о своей миссии Джейкоб Томпсон указал, что снабженные деньгами «медянки» сожгли «огромное количество собственности» в городах Союза. «[Мы должны продолжать] поджоги там, где это возможно, чтобы владельцы имущества не чувствовали себя в безопасности и перестали поддерживать войну»[1339].
