Если в ходе жеребьевки выпадало имя потенциального солдата, то перед ним открывалось несколько возможностей, и призыв в армию был наименее вероятной среди них. Из всех призванных в ходе четырех этапов призыва более одной пятой (161 из 776 тысяч) «не явились в часть», сбежав на запад, в Канаду или скрывшись в лесах. Из тех, кто явился на мобилизационный пункт, восьмая часть была отправлена домой из-за того, что квоты уже были заполнены. Три пятых из оставшихся 522 тысяч были отбракованы из-за физических или психических расстройств или же отпущены восвояси потому, что убедили ответственного за призыв офицера, что являются единственной опорой вдовы, сироты и пр. В отличие от Конгресса Конфедерации, союзные законодатели не указали защищенные от призыва профессии. Тем не менее призывник, оказавшийся физически годным и не ссылавшийся на зависимых от него родственников, по-прежнему имел две возможности: он мог найти замену, освобождавшую его от призыва ныне и впредь, или же выплатить заместительный взнос в размере 300 долларов, освобождавший его только от текущего призыва. Из 207 тысяч призывников 87 тысяч выплатили заместительный взнос, а 74 тысячи нашли замену; таким образом, лишь 46 тысяч отправились в действующую армию. Среди «замен» преобладали 18–19-летние подростки, а также иммигранты, еще не подавшие прошения о гражданстве и, соответственно, не подлежавшие призыву[1083].

Этот громоздкий и запутанный процесс давал большой простор для всякого рода ошибок, мошенничеств и злоупотреблений. Зачисление призывников на воинскую службу полностью зависело от чиновников, а среди них встречались коррумпированные или некомпетентные. Многие не сидящие на месте граждане оказались неучтенными при составлении списков; с другой стороны, занимавшиеся этим должностные лица пополняли списки фиктивными лицами, чтобы получить причитавшееся вознаграждение без изматывающего хождения от одной двери к другой. Робевшие вербовщики опасались соваться в те округа Северо-Запада, где проживали «серые», в шахтерские районы Пенсильвании, в пользующиеся дурной славой пригороды Нью-Йорка и в другие районы, население которых враждебно относилось к призыву и к войне. Многие мужчины просто-напросто бежали от вербовщиков. Как следствие, во многих округах наблюдалась нехватка призывников, а в других — их избыток, что привело к неравенству в распределении квот. Губернаторы и конгрессмены выступали за упорядочение квот, и в некоторых округах призыв проводился повторно.

После окончания призыва и начала медицинского освидетельствования возникали многочисленные лазейки для разного рода злоупотреблений. Врачи получали взятки, призывники представляли фальшивые свидетельства о находящихся на их иждивении родственниках, одни потенциальные солдаты симулировали психические или физические заболевания, другие прибегали к членовредительству, третьи, будучи натурализованными гражданами, представлялись иностранцами.

На Юге привилегия выставить вместо себя замену породила горькую поговорку о том что «богатые ведут войну, а бедные воюют». На Севере выплата заместительного взноса была еще более непопулярна, чем замена. «Триста долларов или жизнь!» — гласили заголовки демократических газет. Из уст в уста кочевали слова пародии на популярную песню волонтеров: «Мы идем на подмогу, отец Авраам, вот тебе еще 300 долларов»[1084]. Величина этого взноса приблизительно равнялась годовому жалованью неквалифицированного рабочего. «Благословенны богатые! — возопил один редактор из Айовы. — Вы когда-нибудь видели другой закон, принятый в интересах аристократов, который так беззастенчиво указывал бы бедняку его место?» На первый взгляд, возможность выставить замену или откупиться деньгами, по оценке одного современного историка, действительно превратила закон о всеобщей воинской повинности в «один из худших примеров типично классового законодательства, когда-либо принятого Конгрессом Соединенных Штатов»[1085].

Однако при более детальном рассмотрении такой вывод можно подвергнуть сомнению. Право замены было традиционным и существовало во многих европейских государствах (даже во время Великой Французской революции), в американских штатах эпохи Войны за независимость и в Конфедерации. По замыслу авторов закона о призыве, заместительный взнос имел целью ограничить размер вознаграждения заместителя: на Юге цена такого заместителя уже перевалила за 1000 долларов, на Севере же стоимость замены не могла превышать 300 долларов. Республиканцы как раз видели в этом не дискриминационную меру, а возможность для трудящихся найти себе замену.

Естественно, призыв без права откупа или замены был бы более справедливым, но право выставить заместителя настолько глубоко укоренилось в сознании, что рассматривалось как само собой разумеющееся. Именно Гражданская война перевернула представления, и спустя год после введения такого закона (в декабре 1863 года) Конфедерация отменила право замены. Но северяне оставили его в силе в течение всех четырех этапов призыва (также общим сроком двенадцать месяцев). Взнос существовал на первых двух этапах (летом 1863 и весной 1864 года). На этих этапах механизм функционировал так, как и планировали республиканцы. Данные о результатах призыва в Нью-Йорке и Огайо практически не выявляют зависимости между благосостоянием призывников и выплатой взноса. Округа штата Нью-Йорк, где жило население с невысоким подушным доходом, демонстрировали примерно такую же долю выплаты взносов и выставления замен, как округа с более богатым населением. В четырех округах Огайо (двух сельских и двух городских) количество неквалифицированных рабочих, уплативших взнос, составляло 18% по сравнению с 22% квалифицированных рабочих, 21% торговцев, банкиров, промышленников, врачей, юристов и служащих, а также 47% фермеров и сельскохозяйственных работников. Так как квалифицированные и неквалифицированные рабочие составляли наибольший процент уклонистов, кажется, что по крайней мере в Огайо рабочие и фермеры были более склонны избегать призыва, чем «белые воротнички». В данном отношении призыв не был поголовным набором бедняков[1086].

Однако волна возмущения против «кровавых денег» вынудила Конгресс отменить уплату взноса в июле 1864 года, несмотря на предостережения некоторых республиканцев, что после этого вознаграждение заместителя перестанет быть по карману беднякам. Такое предостережение отчасти оправдалось. Количество рабочих и фермеров, выставивших на двух последних этапах призыва замену, после отмены уплаты взноса сократилось вдвое, как, впрочем, и количество «белых воротничков» и представителей свободных профессий. В совокупности на всех четырех этапах призыва бедняки почти не страдали от ущемления прав. В районах Нью-Йорка с наивысшей концентрацией эмигрантов из Ирландии 98% мужчин, не имевших других причин уклониться от службы, откупились или нашли замену. В таблице представлено подробное деление по категориям тех, чьи имена попали в списки вербовщиков в четырех вышеупомянутых округах Огайо[1087].