Так обстояло дело до 1850-х годов. Хотя в усовершенствование нарезного оружия внесли вклад несколько человек, основные заслуги принадлежат капитану французской армии Клоду-Этьену Минье и американцу Джеймсу Бертону, оружейному мастеру завода в Харперс-Ферри. В 1848 году Минье изобрел пулю удобного для заряжания размера, в момент выстрела расширяющуюся и врезающуюся в нарезы, Бертон придумал ее более дешевый в изготовлении вариант. Так появилась знаменитая «пуля Минье», использовавшаяся в Гражданской войне. Превосходство винтовок было продемонстрировано англичанами и французами во время Крымской войны. Будучи в 1855 году военным министром, Джефферсон Дэвис перевел армию Соединенных Штатов на винтовку «спрингфилд» 58-го калибра. Наряду с похожей на нее винтовкой «энфилд» (577-го калибра, в которой использовалась такая же пуля) она стала основным оружием пехоты в Гражданскую войну.

Но так как эти винтовки оставались дульнозарядными, их эффективность была низкой. Даже самый ловкий солдат не мог сделать больше трех выстрелов в минуту. Некоторые изобретатели к 1861 году разработали образцы винтовок, заряжаемых с казенной части, но при использовании бумажного патрона (содержащего пулю и порох), бывшего тогда в употреблении, газ и пламя могли вырваться из казенника, что делало винтовку ненадежной и даже опасной для стрелка. Прогресс в решении этой проблемы сделал однозарядные карабин и винтовку Шарпса популярными среди федеральной кавалерии и снайперов, которым удалось раздобыть их. Изобретение металлических патронов позволило северянам к 1863 году вооружить кавалерию и некоторые пехотные полки магазинными винтовками, из которых наиболее удачной был семизарядный карабин Спенсера. Пороховой заряд в таких ружьях был небольшим, и дальность стрельбы по сравнению с «бумажными» патронами «Спрингфилда» и «энфилда» была соответственно меньше, к тому же они были чаще подвержены поломке. Так что дульнозарядные ружья оставались основным оружием пехоты обеих армий в течение всей войны.

Промышленность Севера за время войны выпустила более двух миллионов винтовок; Юг, будучи в состоянии произвести гораздо меньше, уповал в основном на импорт оружия сквозь кольцо блокады и на трофеи. В 1861 году ни одной из сторон не хватало винтовок, поэтому большинство солдат довольствовались старыми гладкоствольными ружьями, взятыми из арсеналов. В 1862 году большая часть полков северян получила «Спрингфилды» или «энфилды», в то время как конфедераты преимущественно обходились все теми же старыми ружьями. Это стало одной из причин больших потерь южан в Семидневной битве. К 1863 году почти все пехотинцы обеих армий имели на вооружении винтовки.

Переход от гладкоствольного оружия к нарезному имел два важных последствия: увеличилось количество жертв и качественно усилилась оборона. Офицеры, воспитанные в рамках старых тактических догм, с трудом осознавали эти перемены. То и дело генералы обеих армий требовали наступать в традиционном сомкнутом строю. С расстояния 300–400 ярдов оборонявшиеся из винтовок косили наступающих. Значение артиллерии как наступательного рода войск падало, потому что точность стрельбы на дальнее расстояние была невысока, а сопровождать пехоту до вражеских позиций пушки более не могли, так как снайперы могли подстрелить канониров, а тем более лошадей с расстояния в полмили. Снайперы также охотились на офицеров, что помогает понять, почему потери среди командного состава и особенно генералов были выше, чем среди низших чинов. Офицеры с обеих сторон стали по возможности избегать ездить верхом, а также надевали форму младших чинов с нашитым на ней знаком различия, позволявшим определить звание. Бой конницы с пехотой, и без того «выходивший из моды», ушел в историю после появления винтовок, которые могли уложить лошадь задолго до того, как всадник успевал достать саблю или воспользоваться пистолетом.

Гражданская война ускорила эволюцию боя кавалерии в спешенном порядке, и лошадь все больше превращалась в транспортное средство, теряя значение оружия.

Время шло, и накапливавшийся опыт солдат подсказывал им новые тактические приемы, обусловленные применением винтовок. Пехотные соединения ослабили строй и превратились в подразделения, где солдаты двигались вперед стремительными бросками, используя укрытия на местности для перезарядки оружия перед очередным броском на следующие несколько ярдов. Теперь солдаты действовали группами по два-три человека, чередуя стрельбу и зарядку своих винтовок, обеспечивая таким образом непрерывный, а не залповый огонь. Однако офицерам было тяжело контролировать крупные части, применявшие подобную тактику. Это ограничивало применение рассыпного строя и в отдельных случаях вынуждало использовать сомкнутый строй вплоть до конца войны.

Если тактика рассыпного строя порой приносила успех при взятии вражеских позиций приступом, она не могла возобладать при тактическом наступлении, особенно когда обороняющаяся сторона стала при любом удобном случае рыть траншеи и сооружать брустверы, как происходило в 1863 и 1864 годах. Опытным путем было установлено, что атакующие должны иметь по меньшей мере трехкратное превосходство, чтобы успешно преодолеть траншеи, защищаемые подготовленным противником. Артиллерия, у которой нарезное оружие отняло немалую часть атакующего потенциала, лучше всего проявляла себя при обороне, поливая наступающих пехотинцев шрапнелью или картечью (как было при Малверн-Хилл). Несмотря на отдельные успехи тактических лобовых атак (победы конфедератов при Гейнс-Милл, Ченселорсвилле и Чикамоге или северян при Мишенери-Ридж и Сидар-Крик), обороняющимся обычно удавалось их отражать. Даже когда траншеи были взяты, цена успеха была обычно слишком высока. Пропитанные романтизмом войны, упивавшиеся «наступлением» и «доблестью» солдаты-южане в Семидневной битве понесли жестокие потери именно вследствие своих атак. Дэниел Хилл был вправе размышлять, воскрешая в памяти груды тел перед позициями северян под Гейнс-Милл: «Все считали за великую доблесть взять артиллерийскую батарею или линию земляных укреплений силами пехоты… Наша кровь лилась в те дни необыкновенно щедро»[864].

В 1862 и 1863 годах армии Конфедерации переходили в тактическое наступление в шести из девяти битв, в которых количество потерь с обеих сторон превышало 15 тысяч убитых и раненых. Хотя им удалось победить в двух из них (Ченселлорсвилл и Чикамога) и достичь стратегического успеха в третьей (Семидневной), общие потери южан в этих шести сражениях составили 89 тысяч человек (на 20 тысяч больше, чем у федералов). Весной 1864 года ситуация изменилась, когда войска Гранта потеряли едва ли не в два раза больше людей, чем армия Ли, когда янки наступали от Уилдернесса до Питерсберга. Достижение победы посредством устаревших методов тактического наступления оказалось несбыточной мечтой в век новой винтовки. Тактическое господство оборонительных построений помогает понять, почему Гражданская война оказалась столь долгой и кровопролитной. Винтовка и окопы доминировали на полях сражений Гражданской войны в той же мере, что и пулемет и окопы во время Первой мировой.

Утром 2 июля 1862 года кавалерийский офицер союзной армии осматривал поле битвы, окутанное мглистым туманом. «Пока не рассеялся туман, только наши уши слышали крики тысяч агонизирующих раненых, — писал он двадцать лет спустя, когда его воспоминания все еще были живы, — но вскоре ужасающее зрелище на склонах холмов открылось нашим глазам. На земле лежало свыше пяти тысяч убитых и раненых… Живых было немало, и они двигались, поэтому казалось, что само поле битвы куда-то ползет»[865]. Стороны заключили перемирие, чтобы предать земле мертвых и оказать помощь раненым. Эти действия обнажили ужасы войны в еще большей степени, чем сама битва. «Сама картина и запах, который сопровождал нас, были просто неописуемы, — писал конфедерат из похоронной команды. — Трупы раздулись вдвое, некоторые из них буквально разрывало от зловонных газов… Запах был настолько тошнотворен, что через короткое время нам сделалось дурно и мы склонились к земле, мучимые приступами рвоты». А один янки, писавший домой после другой битвы, описывал полевой госпиталь, разбитый в здании фермы: «Около здания бродят фермерские свиньи и пожирают [ампутированные] руки и другие части тел»[866].