Воспитателя, т. е. человека, который, беря чужого ребенка на воспитание, принимал его в свою семью как родного, не путали с «наставником», учителем, появившимся с утверждением христианства и обычно являвшимся духовным лицом, клириком или священником ближайшей церкви, который по должности также наставлял молодежь[701]. С того же времени постепенно утвердилось и духовное родство крестников и их крестных, что принималось во внимание при заключении брачных союзов, а также в иных отношениях.

Вырастая вместе, родные и приемные сыновья нередко давали, как говорилось выше, обет побратимства, который был, судя по сагам, чисто мужским обрядом. Они клялись принимать на себя те же обязанности, которые несли по отношению друг к другу родные братья, включая кровную месть. О побратимстве – «названом» (или «клятвенном») братстве – рассказывается в «Саге о Названых Братьях», в «Саге о Гисли» (гл. 6), «Саге о людях из Лососьей Долины». В «Саге об исландцах» рассказывается о побратимстве воспитанника и сына воспитателя, а также двух воспитанников. Два мальчика, жившие у одного воспитателя, – Стурла сын Сигвата, уехавший домой в 15 лет, и Арон – стали назваными братьями и были верны друг другу (гл. 33). Об обряде побратимства уже говорилось раньше (см. часть 2). Стоит только напомнить, что клятва названых братьев скреплялась кровью, смешанной с землей, и в свидетели истинности их намерений призывали богов[702]. Выше приведен рассказ и о нежном чувстве, которое возникало между воспитанником и дочерью воспитателя.

Дети рано взрослели. Будущий скальд Эгиль с 7 лет принимал участие в публичных играх в мяч в составе особой детской команды, которая играла параллельно с взрослой; и в этом возрасте он уже вполне проявил свой действительно неистовый нрав. Однажды во время этой игры его отец Скаллагрим, игравший во взрослой команде и случайно задетый одним из игравших мальчиков, в пылу азарта и ярости убил его и уже ухватился было за своего сына, но его вырвала из рук отца нянька. Тогда Скаллагрим убил ее. Эгиль промолчал, но позднее, дома, во время трапезы молча встал и спокойно убил ножом приближенного отца – его управляющего. Затем сел на место и продолжил трапезу. И все присутствующие опять же промолчали, как бы согласившись с тем, что семилетний Эгиль имел право отомстить отцу за свою няню. Херьольв в 8 лет убил медведя, задравшего его козу, а в 12 лет отомстил за убийство своего отца («Прядь о Херьольве сыне Сигурда»). Торфинн Норвежский стал ярлом в 5 лет и правил 60 лет, был очень воинственным, но умер от болезни.

Интересно повествуют саги о том времени, когда знаменитый свей Ингвар Путешественник был подростком. Сын знатного Эймунда из Свитьода, о котором уже говорилось выше, рос «дома, пока ему не исполнилось девять лет». Тогда он попросил отца разрешить ему посетить других (малых) конунгов и хёвдингов Свитьода. Отец дал свое согласие на эту поездку и «с честью подготовил ее». Дал сыну свой лучший шлем, покрытый красным золотом и драгоценными камнями позолоченный меч «и много других драгоценностей». Поехал он с пятнадцатью спутниками, одетыми, как и их кони, в броню, «со щитами и в позолоченных шлемах, и все их оружие было отделано золотом и серебром». О его поездке скоро прознали все хёвдинги и начали приглашать его к себе на вейцлу (пир). «Он принимает приглашения, и дают они ему хорошие дары, а он – им». О путешествии Ингвара узнает сын верховного шведского конунга Олава Энунд (он же Анунд или Анунд-Якоб, первая половина XI в.), красивый мальчик и почти ровесник Ингвара. Попросив разрешения у отца, он встретил своего родича с почетом, и вместе они прибыли к королю Олаву. Тот принял юного путешественника с большим уважением и пригласил погостить подольше. Ингвар же подарил конунгу свои драгоценные меч и шлем, о которых говорилось выше, сказав при этом: «Эти дары послал тебе мой отец в залог прочного мира и крепкой дружбы». Всю зиму прогостил Ингвар у конунга, «и среди всех людей конунга он был в самом большом почете». А когда по весне он отбывал домой, конунг преподнес ему хорошего коня с позолоченным седлом и дал прекрасный корабль».

Энунд, с которым Ингвар подружился, отправился вместе с ним. Так как отец не встречал его, Ингвар вместе с гостем и сопровождающими его людьми въехали на конях (!) в зал отца; приблизившись к его высокому сиденью, Ингвар потребовал почетной встречи для себя и принца. И он ее получил. Эймунд «на руках снял Энунда с коня, поцеловал его и усадил возле себя, и сказал, что все в его доме будут служить ему». Затем последовал новый обмен дарами и дружескими заверениями[703]. Дальнейшая судьба героя и его приключения изложены в «Саге об Ингваре Путешественнике». В данном же случае особое внимание обращают на себя «взрослые» поручения, которые выполняют мальчики, и подчеркнутое внимание, уважительное отношение к ним взрослых, могущественных людей. Действительно ли такая история могла иметь место в Скандинавии XI, да и XIII столетия? Но она, во всяком случае, отражает представления людей об известных отношениях в то время, и тем интересна.

В другой саге в схватке между двумя хозяевами и их спутниками на одной из сторон участвовал десятилетний мальчик, на другой – двенадцатилетний. Первый убил второго, но был тяжело изранен[704].

Вообще в сагах довольно отчетливо выделяются несколько «ступеней взросления» мужчины. Подчеркнутое внимание обращается, во-первых, на 12-летний возраст, который, видимо, считался началом отрочества, в связи с чем вчерашнего ребенка фактически начинали допускать к некоторым взрослым делам и привилегиям[705]. 12-летнему мальчику дарят подарки, как взрослому мужчине[706]. Вдова советуется о важных делах со своим 12-летним сыном[707].

В «Старшей Эдде», в «Песни о Хледе», есть такой пассаж: «…герои-юнцы на двухлетках-конях»; или: «на войну выехали мужи с 12 лет и были оседланы все кони» (ст. 19. Курсив мой. – А.С.). Согласно древнегерманским обычаям мальчик получал право носить оружие в 12 лет[708]. Болли сын Болли, потеряв отца, в свои 12 лет убил кровника семьи отцовским мечом. В это время его вдовая мать Гудрун получила предложение руки от богатого человека и стала советоваться с сыновьями, в том числе со старшим, 12-летним Болли. В 18 лет он потребовал выделить ему отцовское наследство и женить его на дочери знатного Снорри Годи, очень известной Тордис[709].

12-летние мальчики участвовали в защите своих хуторов от нападения. Мальчик 12 лет от роду едет в торговое путешествие на корабле. Таких упоминаний в сагах немало. В «Саге о Херде и островитянах» рассказывается о том, как Хельга Ярловая Дочь убедила своего 12-летнего сына Гримкеля отомстить врагу и убийце его отца Торду. В результате оба противника, мальчик и взрослый мужчина, погибли в этой схватке. Другому брату было тогда всего 8 лет, и тогда их сестра сказала, что сама отомстит за отца. Но, возмужав, младший брат убил более двадцати человек, мстя за отца, и ни за кого не заплатил виры[710].

Будущий король Норвегии Олав (впоследствии святой) впервые отправился в поход в 12 лет. И уже в эти годы «был искусен во всяких ремеслах, стрельбе (из лука), скачке на коне и в плавании» («Сага об Олаве Святом», гл. II).

Эйрик, который принадлежал к знатному роду, в возрасте 11 или 12 лет, собрав дружину, пошел в викинг на ладье с пятнадцатью скамьями для гребцов, которую ему дал воспитатель Торольв, вместе со снаряжением, шатрами и припасами. В 12 лет он получил в Норвегии статус ярла, а позднее стал «могущественным правителем»[711].